– Это вы так утверждаете. Но почему я должен вам верить? Вы сказали мне неправду, чем занимались на войне, вы встретились с резидентом ЦРУ на второй день после приезда в Хошимин, вы проявляли чрезмерный интерес к горским племенам, вы отказываетесь уточнить расписание своих поездок, вы заявили, что собираетесь в Нячанг один, и опять солгали. Вы взяли с собой подружку резидента ЦРУ. Не слишком ли много вранья?
– Пара-тройка.
– В самом деле? И когда же, по-вашему, вы мне лгали?
– Когда заявил, каким процветающим выглядит теперь Вьетнам. Ничего подобного. Народ в плачевном состоянии, и все, с кем я встречался на юге, ненавидят Ханой. В Сайгоне больше проституток и сутенеров, чем в мое время, с бывшими солдатами республиканской армии обращаются безобразно; я знаю, что власти срыли могилы погибших, а с живыми обращаются как с рабами. Я считаю это позором. Правительство Ханоя незаконно, потому что не зиждется на воле народа. Вот вам, полковник, полная правда, а не то, что вы говорите другим или во что верите сами.
Полковник Манг отвернулся. Он явно достиг точки кипения. Лицо приняло странное выражение, он вздернул плечи, и я не знал, чего от него ждать: то ли он хлопнется в обморок, то ли разорется и выхватит пистолет, то ли попросит устроить в Штатах в желтый дом. Я был готов предложить ему сесть в позу лотоса, но он справился с собой и без йоги. Глубоко вздохнул и вышел из транса или как это у него называлось. Прокашлялся и продолжал, словно не был на грани нервного срыва:
– Иммиграционная полиция Хюэ мне сообщила, – его тон стал вполне обыденным, – что вы приехали из Нячанга на автобусе. Это правда?
Вот еще один вопрос, который мне явно не понравился.
– Правда, – ответил я.
– Ясно. – Он сделал вид, что обдумывает информацию. На лице появилось озадаченное, даже встревоженное выражение, словно его что-то сильно беспокоило. Я знал этот взгляд – им часто пользуются копы на допросах. – Офицер из иммиграционной полиции Хюэ сообщил мне, что вы ему сказали, будто приехали один. Это так?
Если бы эти вопросы нам со Сьюзан задавали порознь, мы могли дать на них разные ответы.
– Я не говорил, что приехал один, – отозвался я. – Он меня об этом не спрашивал. Вы поинтересовались, и он, как повсюду поступают подчиненные, придумал собственную версию, чтобы доложить вам.
– Что ж, спрошу его еще раз, – сказал Манг. – Так вы приехали с мисс Уэбер?
– Да.
– На автобусе?
– Да.
– Так мне и сообщили. А где остановились после прибытия?
– В мини-мотеле.
– Это мне тоже сообщили. – Полковник улыбнулся. – У офицера иммиграционной полиции сложилось впечатление, что вы провели ночь с проституткой. – Он посмотрел на Сьюзан и снова перевел на меня взгляд. – Видимо, он не совсем вас понял.
– Полицейскому из Хюэ, так же как и мистеру Локу, надо подзаняться английским, – ответил я. – Иначе они не могут качественно допрашивать и подслушивать разговоры англоязычных иностранцев. Согласны?
Если Манг и согласился, то вслух не сказал.
– Надеюсь, мой английский вас устраивает? Я понимаю, что вы говорите, но не понимаю ваших ответов.
– Зато я их понимаю.
Он улыбнулся:
– Позвольте задать вам очень простой вопрос: как называется мини-мотель, где вы провели ночь с мисс Уэбер?
– Не знаю. Разве у них есть имена?
– Мотели обычно называют так же, как улицы. Теперь припоминаете?
– Нет.
– А вы? – повернулся он к Сьюзан.
– Нет.
– Я весьма удивлен, мисс Уэбер, как это вы, прожив во Вьетнаме три года, собрались провести ночь в подобном месте?
– С устатку, полковник, можно заснуть где угодно, – ответила она.
Манг снова обратился ко мне:
– И вы не поехали в "Сенчури риверсайд"? Может быть, нашелся бы свободный номер?
– Не поехали.
– И напрасно. Иначе бы, подобно мне, обнаружили, что там были свободные комнаты.
– Я стеснен в средствах, – ответил я. – Мини-мотель гораздо дешевле.
Эту наживку Манг не заглотил, и я бы не решился его судить.
– Вы мне сообщили, – продолжал он, – что приехали из Хюэ на автобусе и, не справившись ни в заказанном вами отеле, ни в каком-либо другом, где обычно живут европейцы, вместе со своей спутницей направились в мини-мотель, куда водят в основном проституток. Но названия этого мини-мотеля вы не помните. На следующий день в двенадцать тридцать пять вы один зарегистрировались в "Сенчури риверсайд". Через двадцать минут туда явилась мисс Уэбер и попросила номер. Потом вы встретились в ресторане, посидели и удалились в номера – или, точнее, в ваш номер, мистер Бреннер. Я правильно излагаю события?
– Правильно, – признал я.
– Я не вижу в этом никакого смысла. Может быть, вы мне объясните свои действия?
Все явно шло не так, как надо. И я не видел просвета.
– Видите ли, полковник, – начал я, – у нас с мисс Уэбер тайная связь. Понимаете.
Он не отрываясь смотрел на меня.
– Мы всеми силами стараемся не встретиться с мистером Стенли. Надеюсь, это объясняет наши действия?
Но полковник Манг полагал иначе.
– Я в полном недоумении, – заметил он. – Но позвольте мне продолжить. – Он снова покосился на Сьюзан. – Вы – привлекательная пара. Такие лица не просто забыть. Так вот, я попросил полицию Нячанга допросить двух водителей автобусов, которые отправлялись с автобусной станции в двенадцать и в час. Ни один из них не помнит, чтобы в его машине ехала белая пара среднего возраста. Кроме нескольких рюкзачников, среди пассажиров оказались только вьетнамцы. – Манг помолчал. – Мне тоже представилось странным, что вы решили ехать на автобусе.
– Вы же прекрасно знаете, – ответил я, – что из Нячанга в Хюэ не ходило других транспортных средств. Вас опять неправильно проинформировали.
– Неужели? Как много неправильной информации. И все от разных людей. – Манг повернулся к Сьюзан. – Вы тоже ехали на автобусе?
– Да.
Полковник сделал вид, что размышляет над ее словами.
– Видите, какое дело, – продолжал он, – я все-таки поверил водителям автобусов, которые утверждали, что вас не было в их машинах, и навел дополнительные справки. Прежде всего поинтересовался в "Видотуре", не нанимали ли вы у них машину с шофером. Они ответили – нет. Затем опросил частников. – Он посмотрел на меня. – И знаете, что я выяснил?
Я не ответил на его риторический вопрос. Я вообще сомневался, что во время праздников он успел переговорить со столькими людьми.
Манг не сводил с меня глаз, но ни один из нас не собирался первым открывать карты.
– Пока что ничего, – наконец признался он. – Но в Нячанге мы продолжаем выяснять, как обстояли дела.
Я промолчал.
– Полагаю, мистер Бреннер, – продолжал он, – вы с мисс Уэбер приехали в Хюэ на частном микроавтобусе, а еще вернее – на частной машине с шофером. Надеюсь, я ясно выразился в аэропорту: вы не имеете права передвигаться по стране на частных автомобилях.
Его слова требовали ответа.
– Полковник, – сказал я, – с меня довольно ваших вопросов, ваших подозрений и вашего сарказма. Не понимаю, какую вы преследуете цель, но из Хюэ я направлюсь прямо в Ханой и буду официально жаловаться в наше посольство. Затем немедленно покину страну. А по возвращении в Вашингтон обращусь с такой же жалобой в Государственный департамент. Ваше поведение недопустимо и ничем не оправдано.
Моя угроза его ничуть не взволновала. Теперь он был убежден, что за мной что-то водилось, и чувствовал себя увереннее.
– У меня есть ощущение, – сказал он, – что мне удастся обнаружить, что вы наняли частную машину с шофером и переночевали где-то по дороге. И не исключено, что при этом отклонились от маршрута. А когда я найду шофера, то допрошу его и выясню, чем вы занимались по дороге и с кем встречались. Если, конечно, вы не пожелаете рассказать сейчас сами.
У меня не было ни малейшего желания рассказывать, как я убил двух полицейских. Поэтому я ответил:
– Мне нечего больше добавить.
Манг закурил новую сигарету.
– Полицейский из Хюэ отметил, что вы не шли с ним на сотрудничество.
Я промолчал.
– Он упомянул, что вы собирались без разрешения уйти из его кабинета.
– Не только собирался, – не удержался я. – Ушел. И он не сумел меня задержать.
Полковник Манг слегка удивился. Подчиненные вешали ему на уши лапшу. Как ни странно, он верил мне, а не им. А может быть, и не странно: в полицейском государстве все шарахались от правды.
– Встаньте на мое место, – предложил он. – Вы поймете, что мои вопросы и мои подозрения вполне оправданны. Косвенные, как вы выражаетесь, доказательства позволяют предположить, что ваша цель – не туризм. И еще – ваша ложь и нежелание говорить правду.
