— Катюшкин, нужна твоя помощь. – Дмитрий выгружал продукты из сумки. На столе образовались макароны, кусок говядины, колбаса, сыр, кофе, сахар, орехи, яблоки, бананы.
— Ужин сготовить или опять коленками сверкать? – Катя сморщила носик. – Учти, мини–юбку я не захватила.
— Ужин вместе сготовим, а роль брошенной обманутой невесты в джинсах исполнять в самый раз.
— Ты меня уже бросить решил?
— Не я. Вова по фамилии Востров, санитар городского морга, тебя обманул и бросил.
— Всегда мечтала о такой роли. И что делать надо?
— Вечером объясню, а сейчас давай перекусим, мне еще в одно место надо сгонять.
Помочь с ужином у Дмитрия не получилась. Он приехал, когда в квартире уже вкусно пахло жареным мясом.
— Ты хлеб купил? — выглянула из кухни Катя.
— От мучного толстеют. – проворчал Дмитрий, оправдывая свою забывчивость.
— Мне это не грозит, живот у меня и так вырастит. А ты завтра масло на колбасу намазывать будешь.
— Нерационально, конечно.
— Проводил я сейчас оперативно–розыскные мероприятия в развлекательном центре «Шипка».
— Развлекался!
— Хотел бы, да не получилось. Понаблюдал снаружи, прошел внутрь, едва фейс- и дрес–контроль прошел в одежонке своей. Охранник говорит: «Нет здесь никакого покерного клуба!» И не пустил бы, да видно сам качается, посмотрел на мои жилы, оценил: «Проходи!» Я пошарахался, вопросы позадавал, результат отрицательный. Там, где раньше карты сдавали и рулетку крутили, еще один зал с шестами для известных танцев, а где Фишкин нас вербовал – раздевалка.
— Все‑таки развлекался! – Катька поставила руки в боки.
— Говорю же, денег не хватило!
Дмитрий подошел и сграбастал подругу в объятия.
В тесном кабинете циркулировали магнетические флюиды. Будь здесь Вольф Мессинг, он бы не напрягался.
— Анна Леонидовна (Корова Жирная), сколько можно хлюпать? – смазливая девица с антрацитовыми волосами, отставив пилку, дунула на ноготь. – Работать мешаете!
— Не выспалась, Яночка? (Не дотрахалась, шалава?) – ласково спросила Анна Леонидовна и с шумом втянула воздух вместе с чаем из чашки.
— Вам то какое дело? (Приходит ни свет, ни заря, дура!) Торт доели, и чай остыл давно, а вы никак не напьетесь. (Щек уже из‑за уше не видно.)
— Мужа тебе надо, детишек. (А не по фитнесам с соляриями шлындать.) – гнула свое Анна Леонидовна.
— Замуж за настоящего мужика выходить надо! – выглянула из‑за монитора Яна. — (А не за рохлю–водителя и не плодить ублюдков!) А где его взять, настоящего? (С бабками, квартирой, положением).
— Да уж не на сайте знакомств. (Со всеми уже переспала.) Чем тебе наши врачи не нравятся? А хотя бы и санитары?
— Вы о чем говорите! (Подколола про санитаров, тварь!) От врачей даже после душа трупами воняет! (Про душ зря сморозила!) И они кто женатый (не проблема), кто сразу напивается после дежурства! (И сразу названивает, чтобы к нему в кабинет пришла, типа, помочь заключение напечатать!) А на сайте я так, развлекаюсь. (От сопляков отбоя нет и от женатиков.) Для здоровья, между прочим, полезно!
— Пропоешь лето красное, Яночка! (Наглотаешься хламидий.) – Анна Леонидовна звякнула чашкой о блюдце.
В дверь постучали.
— Входите! – пригласила любительница почаевничать.
В кабинет вошла девушка. Две пары глаз навели резкость.
(Это еще что за чучело?)
— Вы что‑то хотели? – спросила Анна Леонидовна. (Маленькая, худенькая, бледненькая. На медсестру не похожа.)
— Здравствуйте.
(Чего бормочет? Одета, как пэтэушница! Устраиваться пришла!)
— Здравствуйте, девушка. Что случилось? (Губки дрожат, глаза на мокром месте.) Вы устраиваться пришли? Извините, вакансий нет.
— Я не устраиваться. Я по личному. – всхлипнула девушка.
(«По личному!» или родственника не так забальзамировали или денег не хватило. Зареви еще! Отдел кадров твои проблемы не волнуют!)
— Говорите, девушка, только побыстрее, — Анна Леонидовна тоже напряглась. – Нам работать надо.
— Меня один ваш работник обманул. – вытерла слезу девушка и повернулась к кадровичке постарше. – Жениться обещал и пропал. А я забеременела!
Яна фыркнула и снова стала пилить ногти. (А про гандоны тебе мама не рассказывала? Они все жениться обещают!)
— Девушка, а мы чем можем помочь? Жениться мы не можем заставить. А вы о ком говорите? – поинтересовалась Анна Леонидовна.
(Да! Ну‑ка, ну‑ка!)
— Вова Востров, он здесь у вас охранником работал, а сейчас, говорят, уволился. И на звонки не отвечает.
— А, Вова!
Кадровички переглянулись.
(Дурачок белобрысый, на меня даже внимания не обращал!)
(Тот бедняга, которого в мертвецкой закрыли, а он после заикой стал.)
— Так и что вы от нас хотите?
— Пожалуйста, помогите его найти. У вас же должен быть его адрес.
— Так он не у нас числился, девушка. – развела руками Анна Леонидовна. — Его охранная фирма присылала дежурить. Там и надо его искать.
— Я была у них. Там все мужики, про Вову не хотят говорить.
— Дайте ей адрес, Анна Леонидовна!
Девушка обернулась, по бледному лицу текли слезы, майка на груди намокла.
— Спасибо!
— Не за что. (Пусть попляшет, козел!)
Анна Леонидовна вздохнула, подвинула клавиатуру и застучала по клавишам.
- …, дом …, квартира… (хоть аборт оплатит, девчонка по виду бедная совсем). – кадровичка отклеила листок от бумажного кубика, написала адрес. – Здесь еще номер телефона указан. Хотя он у тебя и так есть.
— Напишите телефон, пожалуйста, вдруг он мне не тот номер дал. – попросила жертва мужского коварства.
— Может и не тот, девочка, сейчас напишу. Как тебя зовут, кстати?
— Яна Павлова.
Анна Леонидовна закашлялась:
— Иди, Яночка, с Богом.
— Кать, ты чего, плакала? – нахмурившись, спросил Дмитрий. – И бледная. Как себя чувствуешь?
— Беременной я себя чувствую, а поплакать пришлось потому, что меня Вова Востров, гад, в таком положении бросил. – объяснила Катя, поудобнее устраиваясь на сиденье.
— Как все прошло?
— Хорошо. Там две кадровички сидели, одна толстая, домашняя, я к ней и обратилась, а другая по виду стерва, но она как раз помогла. Вот адрес Вовки и телефон. – девушка положила па панель квадратик бумаги.
— Отлично! – Дмитрий поцеловал девушку в щеку. – Сейчас я тебя домой отвезу, а сам в санаторий сгоняю, понюхаю там что и как.
— Смотри без носа не останься. Может, не надо туда ехать одному? Хотя бы Хакима возьми.
— Не волнуйся, я уверен, там давно никого нет, но проверить стоит. Главное, Карабулак проскочить, тамошним ментам на глаза не попасться. А для таджикского товарища у меня другое задание есть.
Синий свет фонарей заливал трассу. Кабанов возвращался в город в редком потоке автомобилей. На подсвеченном табло стрелка спидометра плавала в районе 50 километров. Проехав стационарный пост ДПС, Дмитрий взял с панели телефон и набрал номер.
— Как дела? Не спишь еще? Все нормально, ложись, Катрин, скоро буду.
Дмитрий набрал другой номер.
— Как дела, Хаким?
Хаким, вставляя таджикские слова, скорее всего ругательства, стал докладывать:
— Шакал вышел из дома в 12–30. Много спит, собака! У него черная «Приора», номер Е667ВВ, во дворе стоит. Сел в машину, поехал. Я за ним. Шакал к моргу подъехал в 13–15. Туда не пошел, остался на площадке перед шлагбаумом. К нему вышел мужик в халате, лет 30, волосы как у тебя, только подлиннее, лицо худое совсем, спина кривая, как у старика. Мужик с каким‑то сундучком пришел, сел в машину, вышел без сундучка. Ты слушаешь?
— Внимательно, Хаким. Дальше.
— Дальше шакал в больницу поехал, которая на Ташкентской. Проехал через шлагбаум, как будто там работает, охраннику только рукой махнул. Меня этот шакал не пустил совсем. Я машину на стоянки ставил, бегом бежал в больницу, на задний двор машина, шакал нет! Куда пошел, не знаю!
— Не волнуйся, Хаким, отличная работа!
— Я возле машины ждал. Шакал вышел через 20 минут, сел в машину, поехал. Я на стоянку побежал. Хорошо пробка перед шоссе, догнал его. Шакал в магазин поехал, затарился водкой и жратвой, потом домой поехал. Приехал в 16–10, больше никуда не ездил. Водку пьет, наверно.
— Молодец. Ты точно не шпион? – пошутил Дмитрий.
— А у меня результаты отрицательные. Сгорел санаторий. Стоит закопченное здание в лесу, вонь на километр. Корпус, где людей резали, совсем выгорел. Об уликах там можно забыть.
— Что делать будем? Мне оставаться шакала сторожить?
— Не надо. Езжай домой, отдохни. Завтра сможешь еще мне помочь?
— Конечно, брат! Говори, что надо!
— Подъезжай завтра к 9–30 на угол Дальневосточной и Кирова. В больницу поедем.
— Э, уважаемый, не могу – клиента жду! – пригнувшись к рулю, крикнул Хаким. В приоткрытое стекло пассажирской двери костяшками пальцев барабанил старик в мятом пиджаке.
— Я серьезно говорю, слушай! Зачем сел? – возмутился Хаким наглостью незапланированного пассажира.
Старик поправил очки в роговой оправе, снял шляпу и помахал перед лицом.
