— Да с чего вы взяли?
— Вы уже несколько раз незаметно для себя сжали и разжали левую кисть. Не обращали внимания, что это делаете?
Лейтенант недоверчиво посмотрел на свою руку.
— Не обращал.
— Этой моторикой вы инстинктивно пытаетесь снять депрессию в правом полушарии, а там эмоции. Развод был не так давно?
Ему захотелось пошевелиться, поднести руку ко лбу, но властное кресло не разрешило, поэтому, бегло взглянув на доктора, он только спросил:
— А это как?
— Элементарно. Та же эмоциональная сфера. Но все это случилось недавно, иначе вы бы заметили, что работаете левой рукой. Нет обручального кольца. Характерная желтизна белков, при в целом не алкоголичном типе, говорит, что употребляете на ночь. Скорее всего, пиво. Ни одна нормальная жена у людей вашего социального слоя этого бы не позволила.
Лейтенант удрученно покивал головой.
— Не унывайте, будем лечиться.
— Доктор, спасибо, но я не за этим.
— Первый сеанс вам ничего не будет стоить. Я вам выпишу рецепт. — Он так и сделал, протянув ему через минуту стандартный бланк. — Но через неделю будьте любезны сюда явиться. Ничего, организм у вас крепкий. Вы ведь выросли в сельской местности?
— Ой! Ну почему вы не стали следователем?
— Потому что я люблю понимать, а не уличать.
— А… стало быть, я люблю уличать?
— Конечно, это особенный тип человека.
— Хм…
— Вы вспомнили сейчас, что бывшая жена тоже так говорила?
— Да, — лейтенант вдруг расслабился и рассмеялся сам над собой. — Доктор, а зачем вам та мерзкая обезьяна?
— Она демонстрирует пациентам, что есть что-то еще похуже. Сюда не приходят довольные собой люди.
— Вы профессионал!
— Надеюсь. Как и на то, что не ошибся с диагнозом этого вчерашнего молодого человека.
— Я не вполне разобрался со всеми терминами, но общий смысл медицинского заключения: серьезное умопомешательство, наведенное пугающими внешними событиями.
— Вы правильно поняли.
— А почему он сам не мог быть непосредственным участником тех событий? Проще говоря: убил сгоряча, а потом, очухавшись, впал в помешательство?
— Такое, конечно, тоже возможно, но только не в этом случае.
— Объясните, пожалуйста.
— В его бреду присутствует сильный посторонний образ. Ассоциации связаны именно с ним.
— Какой-то человек?
— Нет, это не прямое отражение увиденного. У вас в раннем детстве не было сильного отрицательного впечатления?
Лейтенант почти сразу же вспомнил.
— Было.
— Какое?
— Я в четыре года вскарабкался вслед за старшими на дерево и упал. С приличной для моих размеров высоты. Я даже почти не ушибся. Но падая, так испугался, что уже на земле думал, что разбился и вот сейчас умру.
— Вы всю жизнь не очень любите высоту.
— Верно.
— И были тяжелые сны, когда виделся кошмар, как вы падаете в пропасть.
— Не часто, но да.
— Вот здесь мы и подошли к главному. Ваши сны были тяжелыми не из-за того, что именно это снилось. Наоборот, снилось по причинам какого-то ненормального состояния. Болезнь, например, ночная температура. И из структур памяти вырывался тот страх, который вы дальше всего запрятали. Вы сжали его до атома, но стоит из-за болезни или усталости снизить энергетический ресурс, и он разрывается, как маленькая атомная бомба. Тот парень когда-то очень испугался змеи. Теперь он видит в бреду, как она душит его невесту. При этом он вполне мог и не видеть действительного убийцу, а просто вдруг обнаружить труп. Остальное проделал его крайне взбудораженный мозг.
— Простите меня за этот вопрос, но все-таки: почему вы совсем исключаете возможность обмана?
— Меня вообще очень трудно обмануть. Но тем более, никто не может это сделать во сне. Я же сам вводил ему сильные препараты. Нет, лейтенант, парень не убивал эту девочку Дики.
— Как вы сказали? — Он наморщил лоб, вспоминая. — Дики?.. Девушку звали Джессика.
— Он, во всяком случае, именно так ее называл. Наверное, уменьшительно.
Вернувшись в управление, лейтенант сразу отдал приказ опросить близких знакомых погибшей Джессики Форман. В лоб не спрашивать, но ненавязчиво выяснить, не было ли среди ее друзей некоего Уоррена.
— Не называйте сами этого имени, — приказал он, — чтобы общие знакомые не передали ему, чем именно интересуется полиция.
Радиоперехват. Расшифровка. Регистрация № 6.
Круст — Центру.
Завершаю операцию «Западня», нужна помощь. Готовьте переброску на базу.
— Пока вас не было, сэр, тут появлялся Карл.
— Слуга с виллы?
— Он самый.
— У меня тоже кое-какие новости.
— Обсудим их здесь или… — Глория посмотрела на часы. — Подошло время ланча, сэр.
— Вот там и обсудим.
Но начали они уже по дороге.
И времени как раз хватило, чтоб обменяться информацией, а потом прерваться на ланч и обсудить все подробней чуть позже.
Сегодня лейтенант пил свое пиво хотя и с удовольствием, но задумчиво, будто хотел найти в очередном глотке некий ответ.
— Не верится, что этот психиатр у губернатора на поводке. Зачем ему втягиваться в откровенную уголовщину? Он же не адвокат.
— Деньги, сэр.
— Угу, думаете, я зря время терял? Он платит такие налоги с недвижимости, которые мы с вами вместе за месяц зарабатываем. Крупный специалист, нарасхват. Меня как щенка расколол. Откуда он узнал, что я родом из сельской местности, вы мне это скажите!
— У вас, сэр, на правом запястье хорошо проглядывается детская татуировка: герб Штата Айова и ваши инициалы.
— Черт бы ее подрал! Сколько лет уже собираюсь вывести. Нет, Глория, он меня, правда, без всякого труда раскрутил. К тому же он не ребенок, прекрасно понимает, что прокуратура все равно назначит независимую экспертизу.
— Но если тот парень не убивал, то кто?
— Вот именно, куда, по-вашему, мог деться преступник?
— Сэр, не исключено, что капитан Даллес случайно попал в самую точку. У Найджела Уоррена тоже не был закрыт багажник.
— Почему «тоже»? Мы же не обследовали машину этого племянника.
Лейтенант встал и, довольно взглянув на только начатый бокал с пивом, направился к телефону.
А вернулся минуты всего через три, и сразу же сообщил:
— Я позвонил в гараж губернатора, где припаркован автомобиль этого парня. У него в багажнике: во-первых, запасное колесо, во-вторых, большая сумка с клюшками для гольфа, в третьих… Глория, уже этого достаточно, чтобы человеку там негде было вместиться.
— Чертовщина, сэр.
— Нет, — отхлебнув пива, решительно заявил лейтенант, — не чертовщина, а какая-то биология. Лаборатория, Уоррен, исчезнувшие препараты… — Он вдруг громко с негодованием выдохнул: — У-у, желтый автомобиль, не дает мне покоя этот дурацкий цвет!
Пара следующих глотков, впрочем, немного его успокоила.
— По-моему, вы все-таки придаете излишнее значение этой мелочи, сэр.
Лейтенант, протестующее помотав головой, не согласился:
— «В капле — весь мир!» Кто это сказал, Глория?
— Все говорят.
— Н-да?
К ним подошел кто-то из местной прислуги.
— Сэр, вас спрашивают по телефону.
— Меня?
— Назвался вашим сотрудником.
Лейтенант снова посмотрел на бокал. Теперь уже с сожалением. На почти что пустой.
И пока его не было, сержант кивнула бармену, чтобы принесли полный.
Радиоперехват. Расшифровка. Регистрация № 7.
Центр — Крусту.
База к приему готова. Связь с ней по четвертому коду.
Лейтенант вернулся к столику, сел, посмотрел на неожиданно полный бокал, но пить пока что не стал.
— Какое-нибудь сообщение, сэр?
Он сначала кивнул головой и только через некоторое время ответил:
— Джессика Форман, Дики, как ее называли друзья, до недавнего времени была в очень близких отношениях с Найджелом Уорреном.
Сержант подняла брови и так и оставила их где-то вверху.
— Три загадочных убийства, Глория, и все трое погибших были связаны с одним и тем же человеком.
— Сэр…
— Что?
— Но мы не можем арестовать его на этом основании.
— Чем они там в действительности занимались, в этой лаборатории, черт возьми?!
— Вы не верите, что это только прикладные промышленные разработки?
— Не верю.
— И что будем делать?
— Думать. Точнее, думать будете вы.
— Однако над чем конкретно, сэр?
— Где бы мне, черт побери, купить недорогие занавески? Весь дом просматривается насквозь.
— Она забрала и занавески тоже?
— Ну, разумеется.
— Я поищу что-нибудь. А вы чем займетесь?
— Прямо сейчас поеду в университет.
— Хотите поговорить с Уорреном?
— Ни в коем случае. Хочу поговорить с кем-нибудь из их ученого совета. Что-то не так с этой лабораторией.
