– Чем могу быть полезен?
– Мне нужна информация об одной из ваших миссионерок, – ответил Монтгомери.
Трилл молча кивнул.
– О Рейчел Лейн, – уточнил Монтгомери.
Трилл закрыл глаза, словно пытаясь вспомнить, о ком идет речь.
– Это имя мне ни о чем не говорит. Но с другой стороны, у нас по всему миру работают четыре тысячи человек.
– Она работает где-то на бразильско-боливийской границе.
– Что вам о ней известно?
– Не много. Но нам необходимо ее разыскать.
– С какой целью?
– Это связано с исполнением закона, – ответил Монтгомери, чуть запнувшись, чтобы слова прозвучали загадочно.
Трилл нахмурился и скрестил руки на груди. Улыбка исчезла с его лица.
– У нее неприятности?
– Нет. Но дело не терпит отлагательств. Нам нужно с ней повидаться.
– А можно отправить ей письмо или бандероль?
– Боюсь, что нет. Необходимо ее присутствие, а также ее подпись.
– Полагаю, дело конфиденциальное?
– Чрезвычайно.
Что-то щелкнуло в голове мистера Трилла, и вид у него стал менее хмурый.
– Вы позволите мне отлучиться на минуту? – Покинув кабинет, он оставил Монтгомери обозревать спартанскую обстановку. Единственным украшением помещения были увеличенные фотопортреты индейских детей на стенах.
Когда Трилл вернулся, это был уже совсем другой человек – жесткий, неулыбчивый и не расположенный к продолжению беседы.
– Мне очень жаль, мистер Монтгомери, – сказал он не садясь, – однако мы не сможем вам помочь.
– Скажите хоть, она в Бразилии?
– Прошу прощения.
– Или в Боливии?
– Прошу прощения.
– Она вообще-то хотя бы существует?
– Не могу ответить на ваши вопросы.
– Ничего?
– Ничего.
– Могу ли я поговорить с вашим шефом или начальником?
– Разумеется.
– Где его найти?
– На небесах.
Съев на ужин по толстому бифштексу в грибном соусе, Джош Стэффорд и Тим Дурбан вернулись в гостиную, где потрескивал камин и куда им подали виски.
– У меня есть идея, – сказал Джош, глядя на огонь. – Ведь нам нужно послать кого-нибудь на поиски Рейчел Лейн, так?
Тип, глубоко затянувшись сигарой, молча кивнул.
– И это должен быть юрист, который сможет дать ей все необходимые разъяснения. В целях сохранения конфиденциальности целесообразно послать юриста из нашей фирмы.
Тип, набрав полный рот дыма, снова кивнул.
– Сколько времени это займет? – спросил он.
– Не знаю, но коротким путешествие определенно не будет. Бразилия – большая страна, она простирается до сорок восьмой южной параллели и покрыта джунглями и горами.
Эти люди живут в таком медвежьем углу, что никогда не видели даже автомобиля.
– Я не поеду.
– Можно нанять местных проводников, но и в этом случае на дорогу уйдет не меньше недели.
– А каннибалов там нет?
– Нет.
– А анаконд?
– Расслабься, Тип. Ты никуда не поедешь.
– Спасибо.
– Но ты понимаешь, в чем проблема? У нас работают Шестьдесят юристов, и все завалены работой. Ни один из нас не может все бросить и отправиться на поиски этой женщины.
– Пошли кого-нибудь из среднего персонала.
Джошу идея не понравилась. Слушая, как гудит в камине пламя, он отпил виски и, затянувшись сигарой, медленно выпустил дым.
– Это должен быть дипломированный юрист, – сказал он, словно размышляя вслух.
Вернулся дворецкий, чтобы снова наполнить стаканы, поинтересовался, не подать ли десерт и кофе, но гости отказались.
– Как насчет Нейта? – спросил Джош, когда они снова остались одни.
Стало очевидно, что Джош с самого начала думал именно о Нейте, и это вызвало у Типа легкое раздражение.
– Ты шутишь? – спросил он.
– Нет.
Они немного покрутили идею послать в джунгли Нейта, одно за другим отметая высказываемые поочередно возражения и опасения. В течение двадцати трех лет Нейт О'Рейли был одним из партнеров фирмы. В настоящее время пребывал в реабилитационной клинике в Блу-Ридж-Маунтинз, к западу от Ди-Си. В последние десять лет он частенько гостил там. Каждый раз, приходя в себя, Нейт отказывался от вредных привычек, загорал, совершенствовался в теннисном мастерстве и давал клятву покончить с порочными пристрастиями раз и навсегда. Но сколько ни клялся, что “это в последний раз”, что он больше никогда не спустится в преисподнюю, каждый следующий его срыв оказывался еще более сокрушительным. И вот в возрасте сорока восьми лет он оказался окончательно сломленным, дважды разведенным и находился под судом за уклонение от уплаты налогов. Будущее его представлялось плачевным.
– Он ведь когда-то был неплохим спортсменом, не так ли? – припомнил Тип.
– О да! Ныряние с аквалангом, альпинизм – он обожал эти безумства. А потом начал скатываться и уже ничем, кроме работы, не занимался.
Скатываться О'Рейли начал лет в тридцать пять, в то самое время, когда ему удалось успешно провести целую серию дел о преступной врачебной халатности. Это были очень громкие дела. Нейт О'Рейли стал звездой, заполучить его в адвокаты мечтал каждый, кто хотел возбудить дело против врачей, по вине которых пострадал. Именно в это время Нейт начал сильно пить и баловаться кокаином. Он забросил семью и пристрастился к дурным привычкам – громким делам, алкоголю и наркотикам. Каким-то образом ему довольно долго удавалось ходить по лезвию ножа, но угроза катастрофы постоянно висела над ним. Потом он проиграл дело и впервые сорвался. Фирма прятала его в частной лечебнице, пока он не вышел из запоя, и Нейт триумфально вернулся к работе. Но срыв оказался лишь первым из множества.
– Когда он выходит? – спросил Тип, которого все меньше шокировала эта идея. Напротив, теперь она ему почти нравилась.
– Скоро.
Нейт стал закоренелым алкоголиком. Он мог держаться месяцами, даже годами, но рано или поздно все равно срывался. Лекарства разрушали его мозг и тело. Он стал странно вести себя, слухи о его безумствах расползлись по фирме, а потом стали предметом сплетен и во всей юридической среде.
Около четырех месяцев назад Нейт заперся в номере мотеля с бутылкой рома и кучей таблеток. Многие коллеги усмотрели в этом попытку самоубийства.
Джош в четвертый раз за последние десять лет сдал его в клинику.
– Ему это может быть даже полезно, – предположил Тип. – Я имею в виду – немного проветриться.
На третий день после самоубийства мистера Филана Хэрк Геттис прибыл к себе в контору на рассвете. Он чувствовал себя усталым, но с нетерпением ожидал начала рабочего дня. Они с Рексом Филаном допоздна засиделись за ужином, потом еще часа два провели в баре, размышляя над тем, что может быть в завещании, и выстраивая стратегию действий. Так что глаза у Геттиса были красными, болела голова, и он решительно направился к кофейнику.
Ставки Хэрка постоянно менялись. В прошлом году он вел запутанное бракоразводное дело всего за двести долларов в час. Перспективным клиентам назначал цену в три с половиной сотни, что было маловато для амбициозного юриста округа Колумбия, но, отталкиваясь от этой начальной цифры, он мог раздуть счет, доведя его до требуемой суммы.
Некая индонезийская цементная фирма за куда менее сложное дело пообещала ему заплатить по четыреста пятьдесят долларов в час, а когда пришло время рассчитываться, попыталась надуть. Зато, уладив дело о сомнительной смерти, Хэрк получил треть от трехсот с половиной тысяч долларов.
Так что, когда речь шла о гонорарах, он всегда был начеку.
Хэрк был судебным адвокатом в фирме, где работали сорок человек, разбитых на несколько команд, которые интриговали друг против друга, что мешало фирме развиваться. Он мечтал открыть собственную контору. Чуть ли не половина его годового заработка уходила на накладные расходы, в то время как, по его мнению, эти деньги должны были оставаться у него в кармане.
В какой-то момент минувшей бессонной ночи он решил поднять свою ставку до пятисот долларов в час и задним числом ввести ее с прошлой недели. В последние шесть дней он не занимался ничем, кроме дела Филана, а теперь, когда старик умер, его безумные родственники стали мечтой любого адвоката.
Больше всего на свете Хэрк желал сейчас опротестования завещания и долгой яростной борьбы с сонмами адвокатов. Судебный процесс был бы потрясающим – настоящая битва сторон, занимающих непримиримые позиции. И Хэрк оказался бы в самом ее центре. Было бы замечательно победить в этой борьбе, но и проигрыш не стал бы катастрофой.
Геттис в любом случае сделал бы себе состояние и стяжал славу, а именно в этом и заключается смысл современной адвокатуры.
Пятьсот долларов в час, шестьдесят часов в неделю, пятьдесят недель в году – итого: полтора миллиона долларов, таков будет годовой доход Хэрка. Накладные расходы по организации собственной фирмы – аренда помещения, зарплата секретарей и среднего персонала – составят от силы полмиллиона. Таким образом, у Хэрка останется миллион долларов чистыми, и он сможет уйти из этой паршивой конторы и открыть на этой же улице свою собственную.
