– Это ничего не даст, – перебил его Боб. – Если он наткнется на полицейских или рейнджеров, он просто перебьет их и будет дальше заниматься своим делом. Для него это не проблема. Эти парни не успеют даже понять, с кем имеют дело. Он в состоянии разделаться с ними, разделаться с моей женой, после этого удрать и прятаться целую неделю, а то и не одну, прежде чем его оттуда вывезут. Это к тому, насколько он хорош. Он посвятил этому всю свою жизнь.
– Сэр, при всем моем уважении, – сказал молодой аналитик, – я хотел бы сделать одно замечание, хотя предпочел бы высказать его в частном порядке. Но я должен сделать его здесь и сейчас и надеюсь, сержант Суэггер поймет, что речь идет не об отдельных лицах, а о наших обязанностях и ответственности.
– Валяйте, – ответил Суэггер. – Говорите свободно. Скажите все, что считаете нужным.
– Хорошо, сэр, – сказал молодой аналитик. – Я считаю, было бы разумно позволить русскому выполнить его задание. Мы должны обдумать возможность его перехвата во время отхода. Это же просто клад для нас! А какой информацией он располагает! Нашей приоритетной задачей должен быть захват его живьем, пусть даже придется ради этого смириться с несчастными случаями…
– Нет! – прогремел Бонсон, словно бог Один, мечущий молнии в непокорных. – Жена сержанта Суэггера, по-видимому, располагает ценными сведениями. Вы что, дадите этим сведениям пропасть? Они считают ее настолько важным объектом, что организуют чрезвычайно сложную и рискованную операцию, и вы хотите позволить им успешно завершить ее? И помимо всего прочего, вы говорите сержанту Суэггеру, что мы здесь собираемся обречь его жену на верную смерть! Неужели для вас важнее получить какую-то информацию о старых полузабытых операциях? По-вашему выходит, что мы позволим ему устроить шуточку, а после обеда заберем его, так, что ли?
– Сэр, я просто пытаюсь реалистически смотреть на вещи. Прошу прощения, сержант Суэггер. Мне платят за то, чтобы я говорил то, что думаю.
– Я понимаю, – отозвался Боб. – Я вас вполне понимаю.
– Насколько быстро мы сможем доставить туда оперативную группу ФБР или спецподразделение полиции Айдахо? – снова спросил Бонсон.
– Это не помешает ему выстрелить, – сказал аналитик. – Просто ничего не получится. Мы не сможем достаточно быстро доставить туда людей. Знаете, этому парню действительно везет!
Бонсон повернулся к нему всем телом.
– Я не намерен дать ему возможность выполнить задание. Ни в коем случае. Может быть, кто-нибудь из вас, блестящих молодых гениев, все-таки пожелает разрешить эту проблему? Между прочим, за это вам тоже платят деньги.
– Я просто рассуждаю вслух, но вы, пожалуй, могли бы накрыть вероятное местоположение снайпера крылатыми ракетами, – сказал кто-то. – У них очень высокая точность боя. У вас был довольно хороший шанс…
– Нет, нет, – возразил кто-то другой. – Крылатые ракеты – маловысотные, тихоходные и с очень небольшой площадью крыла; это придает им лучшую маневренность. Они ни за что не смогут пробиться сквозь такую непогоду. К тому же они обязательно должны отслеживать рельеф местности, а у нас нет времени, чтобы их запрограммировать. И последнее: ближайшие крылатые ракеты находятся на ракетно-ядерном фрегате в Сан-Диего. Мы никак не успеем доставить их за имеющееся у нас время.
– А бомбы с лазерной системой наведения?
– Инфракрасный лазер вполне может пробить тучи, но ландшафт в этих чертовых горах настолько запутанный, что я не представляю себе, каким образом лазерное наведение сможет засечь цель.
– Нет, но все равно это выглядит многообещающе, – сказал Бонсон. – Ладно, Уиглер, я хочу, чтобы вы набросали технико-экономическое обоснование; я имею в виду – немедленно.
Уиглер кивнул, схватил свою кружку с кофе и рысцой выбежал за дверь.
Все умолкли. Боб посмотрел на часы. Полночь. Соларатов должен был пройти уже немалую часть пути. Там остается еще шесть-семь часов до рассвета. Он выстрелит, Джулия присоединится к Донни, Тригу и Питеру Фаррису, и та тайна, которую она, по их мнению, знает, в чем бы она ни состояла, навсегда останется тайной. Возможно, они сумеют взять Соларатова живым. Но это тоже иллюзия. У него наверняка есть капсула с быстродействующим ядом. Он профессионал. Его никак нельзя остановить или захватить. И вскоре он одержит победу. В очередной раз.
И тогда Боб сказал:
– Есть один способ.
* * * * *
Ручей и на самом деле обмелел, отошел от берега, и Соларатов в хорошем ритме шел по плотному песку, словно по тротуару, проложенному специально для подъема в горы. Он надел очки ночного видения, окрашивающие покрытую снегом землю в ярко-зеленый цвет, и двигался вдоль ручья, прорезавшего себе глубокое и широкое русло в предгорной равнине. Ветер завывал, зеленые снежные хлопья проносились, снижаясь, по диагонали, клубились вихрями или падали на землю, устилая ее непрерывно утолщавшимся ковром.
Впрочем, Соларатов чувствовал себя отлично. Он был одет в ветронепроницаемую куртку на меху поверх теплой фуфайки с длинными рукавами, альпинистские ботинки, альпинистские брюки, кальсоны, а на голову надел черную шерстяную вязаную шапочку. Дорогие американские ботинки фирмы "Даннер" были не менее удобны, чем любые другие, которые ему доводилось носить прежде, и уж конечно, много лучше, чем старая советская обувь военного образца. У него были при себе фляга, компас, сорок собственноручно снаряженных патронов, 7-миллиметровый "ремингтон", бинокль "лейка" с дальномером, очки ночного видения, "Глок-19" в наплечной кобуре – он вложил в пистолет перезаряженную пятнадцатизарядную обойму, а две запасные обоймы находились в подсумке, пристроенном к другому плечу. Из номера мотеля Соларатов реквизировал простыни и сделал из них импровизированный маскхалат.
Через два часа непрерывной ходьбы он добрался до места, где ручей исчезал, скрываясь под камнями. Далее начинались склоны горы Маккалеб, почти голые, покрытые лишь снегом да кое-где – чахлыми кустами. Горы были слишком молодыми, слишком бесплодными, чтобы на них могла существовать богатая растительность. Соларатов окинул взглядом уходивший вверх откос, а потом оглянулся назад, в глубь долины.
Долина выглядела так, будто в этом снегопаде закончилось существование мира. Снег закрывал землю почти на полметра и прятал под собой все. В этой белизне не было видно ни единого огонька, ни малейшего признака цивилизации или хотя бы просто присутствия человека; пейзаж до самого горизонта был однородно белым, громадным и пустым, и даже в зеленом свете, сконцентрированном очками, не было видно никаких деталей.
Соларатов испытал мимолетный приступ меланхолии: что ни говори, такова жизнь снайпера. Вечное одиночество, какие-то задания, о каждом из которых кто-то каждый раз говорит, что оно чрезвычайно важно, отвратительная погода, обязательное чувство страха, постоянный дискомфорт и всегда – стремительный бег времени.
Он начал подниматься в гору. Ветер выл и хлестал его снегом. Он брел в гору через пустоту.
* * * * *
– Готов поспорить, это то, что нужно, – сказал Бонсон.
– ЗП, – произнес Боб.
– ЗП? – переспросил Бонсон.
– Он не сможет этого сделать! – воскликнул военный специалист. – Он не представляет, какие там ветры. Ландшафт невероятный; он просто погибнет при спуске.
– Я не говорил "он", – заметил Боб. – Я не стал бы просить об этом ни одного человека. Но я сделаю это сам.
– О чем, черт возьми, вы говорите? – взвился Бонсон.
– Затяжной прыжок. Большая высота и раскрытие парашюта возле самой земли.
– Это один из вариантов техники воздушного десантантирования, – пояснил молодой человек. – Хорошо тренированные десантники пытаются делать такие вещи, но всегда с переменным успехом. Вы покидаете самолет на очень большой высоте. Вы очень долго падаете. Это немного похоже на прыжок с вышки с амортизатором на ногах, но только без амортизатора. Вы падаете, как метеор или как птичье дерьмо – кому что больше нравится, и раскрываете парашют, когда вам остается примерно двести метров до земли, приземление, как правило, бывает очень жестким. Весь смысл этой техники состоит в том, чтобы проскочить радар.
Вы падаете очень быстро и не оставляете на радаре отметки от парашюта. Большинство радаров "третьего мира" вообще не может ухватить падающего человека. Но я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь выполнял такой прыжок в горах, во время снежной бури, да еще и ночью. Вам придется пролететь через кошмарную болтанку; вы не сможете даже понять, куда вас к черту сдует. Вас может расшибить о склон. Специальные группы пытались воспользоваться этой техникой во Вьетнаме, но, насколько я знаю, у них так ничего и не получилось.
– Я был в специальной группе, – сказал Боб. – Мы не пользовались этой техникой, потому что проблема заключалась в том, как найти друг друга после десантирования. Мы не представляли, как вновь собрать команду в одном месте. Но там не будет команды. Там буду я один.
