— Привет! — крикнула Марго, и голос ее прозвучал удивительно громко и отчетливо. Но незнакомец продолжал двигаться так, будто ничего не слышал и не видел.
Марго огляделась.
Вниз можно было спуститься по одной из винтовых лестниц, расположеных в маленьких башенках по обе стороны балкона. Марго она побежала вниз, скользя левой рукой по шероховатой стене и торопливо пересчитывая ногами серые каменные ступеньки. Явственно пахло жареными кофейными зернами и сладким пирогом. Лестница вывела ее в пустой зал на втором этаже, где на большом длинном столе стояли два прибора и блюдо с пирогом.
Почувствовав приступ голода, Марго нерешительно остановилась. У нее затеплилась надежда — может быть, один из приборов предназначен для нее?
Сделав несколько шагов по каменному шахматному полу в сторону стола Марго Танк замерла, прислушиваясь к эху. Раздались шаги, и в залу вошел тот самый брюнет, которого Марго видела сверху. Теперь он был не в жокейском костюме, а в обычной одежде делового, но достаточно вольного человека. Так мог одеваться хозяин модного дома, издательства или концертного зала.
— Доброе утро! — сказал звучным голосом незнакомец и жестом показал Марго на стул. — Ну что же Вы? Садитесь!
— Доброе утро! — поздоровалась Марго и осторожно устроилась на высоком деревянном стуле.
— Хорошо ли Вам спалось? — улыбнулся брюнет улыбкой Жака Ширака.
— А разве я уже проснулась? — сострила Коша. — Странное дело! Ме все время кажется, что я то ли Буратино, то ли Алиса в Стране чудес, то ли мальчик Кай, которого похитила Снежная королева. Но никак не могу выбрать, что точнее? Может быть, Вы мне подскажете?
— Может быть. — В глазах незнакомца снова сверкнули искры смеха. — Для начала я скажу Вам, что меня зовут Люсьен. Люсьен Нуарэ. А Вас — Марго Танк? Не так ли?
— Да! Так! — кивнула Марго. — Но почему-то я совершенно не помню, как оказалась в этом доме.
— Все просто. Андрэ должен был доставить Вас в один из моих офисов. А именно, в модный салон. Я немного задержался и звонил, чтобы предупредить, но никто не поднял трубку. Я и не надеялся никого найти в салоне — заехал скорее на всякий случай. И очень был рад увидеть Вас спящей в моем кабинете. Мне жалко было Вас будить, и я попросил водителя отнести Вас в машину так.
— Слава богу! — с облегчением воскликнула Марго. — А то я уж перепугалась, что потеряла рассудок. Да! Андрэ действительно отвез меня в модный салон, но я всю дорогу не могла понять, зачем и почему. Он что-то говорил о каком-то человеке, с которым мне надо встретиться, но я не поняла толком, о чем речь…
— Да!? — вскинул брови хозяин дома. — Вы меня удивляете! Вернее Андрэ. Мы знакомы с ним много лет, но впервые он поспупает так безалаберно. Обычно человек, которого он приводит ко мне, четко знает, чего хочет. Впрочем, никогда не поздно исправить положение.
Люсьен развел руками и усмехнулся.
— Извините! — смутилась Марго. — Наверное, это дурацкий розыгрыш, но, если честно, я рада с Вами познакомиться. Вы мне кажетесь очень интересным собеседником и… и… у Вас тут так необычно. Но, если это недоразумение, то я сейчас уеду от вас. Только Вы расскажите мне, как это удобнее сделать.
— К чему такая спешка? — Люсьен опять расплылся в лучистой улыбке, и Марго вдруг показались знакомыми уголки его рта. Характер улыбаться уголками вверх. Где-то она это уже видела.
Люсьен между тем продолжил:
— Андрэ, вероятно, не потрудился объяснить вам, в чем дело. Я искал художника. Вы уже заметили, что с Вашего балкона виден очень красивый пейзаж. Я пробовал фотографировать — сам и приглашал мастеров. Но все — бессмысленно. В том пейзаже есть что-то. Что-то такое тонкое, что может почувствовать только артист. Художник. Такой, как Кандинский, например. Или Матисс. Или Ван Гог. А, может быть… Вы?
Марго ухмыльнулась.
— Не спешите! — опередил ее реплику Люсьен и мягко притронулся к запястью девушки. — Мне не нужна ни Ваша скромность, ни Ваше самомнение. Мне нужна Ваша дерзость, Ваше желание заглянуть за грань. — Люсьен откинулся к спинке и окинул Марго оценивающим взглядом. — У Вас ведь есть дерзость?
— Хм, я бы покраснела, если бы могла, — усмехнулась Марго. — Но, может быть, и есть. Иногда я очень плохого мнения о себе, а иногда мне кажется, что я — супер! И еще! — Марго хитро улыбнулась. — «Кто-то наверху заботится обо мне!» Правда эту фразу придумал Курт Воннегут, но мне она очень подходит.
— Я читал Курта Воннегута, — рассмеялся Люсьен. — Я читаю все лучшее, что написано, и созерцаю все лучшее, что нарисовано или слеплено, и слушаю лючших музыкантов. Вы знаете, у меня бывают здесь и Поваротти и Кабалье, и Фицжеральд бывала, пока была жива. Как-то раз я пробовал пригласить Пиаф, но она напилась… в общем, это неважно, — Люсьен кашлянул и сложил руки домиком. — Я предлагаю Вам вот что. Напишите мне пейзаж. После завтрака Ксавье принесет мольберт, несколько холстов и краски. Вы приступите к работе и попробуете сделать то, что Вам покажется правильным. Если меня устроит результат, то Вам обеспечена слава Сальвадора Дали и соответственно те же возможности. Вы ведь хотели бы размахнуться пошире? Я вижу, у Вас есть грандиозные замыслы.
— Черт побери! Заманчиво! — воскликнула Марго. — А если Вам не понравится?
— Тогда я заплачу Вам по обычной галерейной цене. В любом случае Вы ниичего не потеряете. Да! И неделя прекрасного воздуха, отменной пищи тоже останется при Вас! К тому же у меня великолепная библиотека. Вечерами Вы можете почитать редкие книги. Если Вы ездите верхом, к Вашим услугам любая лошадь из моей конюшни.
— Хорошо, — кивнула Марго. — Я согласна. Но что, если я попрошу аванс?
— Аванс — нет, — улыбнулся Люсьен. — Залог. Если я Вас обману, у Вас останется вот это кольцо. — Он снял с правой руки огромный бледно-желтого золота перстень с золотым-же скарабеем вместо камня и со стуком положил его на инкрустированную поверхность стола. — Это очень старое кольцо. Имея его, вы можете нажить кучу добра или кучу неприятностей. На Ваше усмотрение. В тот момент, когда я с Вами честно рассчитаюсь, драгоценность возвращается назад. Идет?
— Идет, — кивнула Марго завороженно и примерила перстень.
Он пришелся ей аккурат на указательный палец, хотя Люсьен его носил на мизинце.
— А если я не буду ничего рисовать, а убегу с ним? — спросила она немного осипшим голосом.
— Вы — честный человек, — рассмеялся Люсьен. — И я, надеюсь, что Вы — гений, как сообщил мне Андрэ. Гений не может быть дешевкой. К тому же, знаете, никому еще не удавалось убежать с этим кольцом. Это все равно, что убежать с алмазом Шах или с мешком обогащенного плутония.
— Да… Смешно. Тогда зачем оно мне? Если при любых обстоятельсвах, я в проигрыше.
— Нет! Возразил Люсьен, Если я Вас обману, оно Ваше!
— Хорошо, — вздохнула Марго. — Я попробую.
И одела кольцо на большой палец левой руки.
— Тогда вперед! — Люсьен встал из-за стола и неторопливо направился к винтовой лестнице. — Я уеду по делам, — говорил он на ходу. — И буду к вечеру. Мы обсудим первый набросок. Мой слуга Кавье позовет Вас на обед и принесет Вам, если захотите, вина. Он покажет Вам ванну, душ, библиотеку. В каждой комнате есть кнопка, нажав которую, можно вызвать Ксавье. До вечера.
Выйдя на балкон, Марго сразу увидела все, что могло бы ей понадобиться для работы. Около мольберта с выражением услужливости и важности одновременно стоял пожилой мужчина с простоватым лицом и крупными грубыми руками.
— Это Ксавье, — услышала Марго голос Люсьена за спиной.
Из-за спины мужчины вышел огромный резиншнауцер.
— А это Урфин, — улыбнулся Люсьен и потрепал пса по голове.
— Ага! — кивнула Марго и принялась осматривать холсты и краски. — Что ж, — сказала она, увидев маркировку на тюбиках и кистях. — Материалы хороши. Грех написать плохой пейзаж…
Она подняла голову, рассчитывая увидеть мсье Нуарэ, но того нигде не было.
— Люсьен! — крикнула она и кинулась назад к башенке.
Но Нурэ уже след простыл.
— Мсье уехал, — скрипло сообщил Ксавье.
И Марго увидала, как по дороге ведущей к воротам неслышно прокатил черный «Линкольн».
— Мадмуазель ничего не нужно? — спросил учтиво Ксавье.
— Нет.
— Тогда я пойду, займусь чем-нибудь полезным, — сказал Ксавье и, свистнув, псу удалился вниз. Урфин, виляя хвостом и царапая тажелыми лапами камень ступеней, поплелся за хозяином.
Марго установила станок, укрепила на нем холст, надавила на палитру краски и приступила к сотворению шедевра. Она довольно бодро размахивала кистью, стараясь ухватить свежесть и остроту весенних красок, пока состояние света не успело сильно перемениться.
В треугольном бассейне вода вращалась упорно против часовой стрелки. Красная земля, расчерченная граблями в ровную полоску окружала фонтан еще одним, перевернутым, треугольником. Треугольник земли окружало несколько пересекающихся зеленых треугольников стриженной туи. Среди этих треугольников высились в кажущемся беспорядке несколько различных архитектурных форм — обелиски, арки, уголки и шары, установленные на вершинах колонн. А так же несколько стеклянных, абсолютно-прозрачных шаров, числом 9, выглядывало из растительности на разных уровнях, установленные на металлических штангах, по бокам которых были небольшие блестящие ветряки или флюгера. Кругом всего этого, то исчезая, то пропадая в зелени, пейзаж огибала лестница, достойная рисунка Эшера. И слева, и справа, и сзади эту сумасшедшую конструкцию скрывали от взора любопытных все более высокие по мере удаления, деревья.
