Но где же это место? Ведь Юнгфрауйох такой маленький. Для проведения операций, особенно таких сложных, необходимо большое пространство. Для хранения оборудования, стерилизации, операционных, палат интенсивной терапии… А комнаты для персонала? Где, где все это могло размещаться?
Конни говорила, что единственное место, закрытое для посещений, – метеостанция.
Неподалеку фотограф снимал группу подростков на фоне ледяного туннеля; рядом стояла девушка – швейцарский экскурсовод. Осборн спросил у нее, как пройти на метеостанцию. Это наверху, объяснила она, около ресторана и открытой террасы. Но станция сейчас закрыта из-за пожара.
– Пожара?
– Да, сэр.
– А когда это произошло?
– Прошлой ночью, сэр.
Прошлой ночью! Как и в Шарлоттенбурге!
– Спасибо, – сказал Осборн.
Если, конечно, это не совпадение, то здесь случилось то же, что и там. И все, что было разрушено там, сгорело и здесь. Но фон Хольден, видимо, не знал этого, иначе не приехал бы сюда – разве что у него назначена здесь встреча?
Внезапно что-то заставило Осборна поднять взгляд.
Фон Хольден и Вера стояли в конце коридора; казалось, их окружает зловещий голубоватый ореол ледяного сияния. Только миг они смотрели на него, затем резко повернулись, шагнули в проем и исчезли.
Сердце Осборна забилось со страшной силой.
Он снова спросил экскурсовода:
– А что там? – Он указал туда, где только что стояли Вера и фон Хольден. – Куда ведет этот проход?
– Наружу – к лыжной школе и площадке для катания на собачьих упряжках. Но сейчас там все закрыто.
– Спасибо, – едва смог прошептать Осборн.
Ноги его словно вмерзли в лед – он не в силах был пошевелиться. Рука легла на рукоятку револьвера. Ледяные стены отливали синевой. Изо рта шел пар. Осборн вцепился в перила и медленно двинулся вперед, к тому повороту, за которым скрылись Вера и фон Хольден.
Туннель, куда они свернули, был пуст; в конце него виднелась дверь с висящими над ней указателями: «Лыжная школа» и «Катание на собачьих упряжках».
«Ты хочешь, чтобы я пошел за тобой? Да, ты этого хочешь. Через эту дверь. Наружу. Один. Подальше от людей. – Мысли Осборна беспорядочно мчались, обгоняя друг друга. – Ну что ж, Пол Осборн, иди. Стоит тебе выйти в эту дверь, и он убьет тебя. Назад ты уже не вернешься. А фон Хольден швырнет твои жалкие останки в пропасть, в глубокое ущелье, где их не найдут до весны. Или вообще никогда не найдут».
* * *
– Что вы делаете? Куда вы меня ведете?
Фон Хольден и Вера вошли в крошечную ледовую клетушку, расположенную в узком проходе – ответвлении главного коридора. Фон Хольден крепко держал Веру за локоть, идя по проходу, и остановил ее в тот момент, когда появился Осборн. Фон Хольден намеренно выжидал и, почувствовав, что Вера готова крикнуть, позвать на помощь, круто повернул ее и увлек назад, в боковой туннель, а затем – в клетушку.
– Это был поджог. Они здесь. Они поджидают нас. Охотятся на вас и на документы, которые я привез.
– Но Пол…
– Возможно, он – один из них.
– Нет… Никогда! Он выжил, уцелел…
– Да что вы говорите!
– Он, должно быть… – Вера вдруг осеклась. Она отчетливо вспомнила лица тех людей, которые представились полицейскими из Франкфурта, за миг до того, как фон Хольден застрелил их. «Где женщина-полицейский?» – спросил один из них. «Не было времени», – ответил фон Хольден. Только теперь Вера поняла, что они имели в виду. Их интересовала не какая-то другая арестантка, а соблюдение процедуры. Мужчина-детектив не имеет права везти в закрытом купе арестованную без сопровождения женщины – сотрудницы полиции!
– Мы должны выяснить об Осборне все, иначе нам обоим не выйти отсюда живыми.
Фон Хольден, улыбаясь, приблизился к Вере; в воздухе повисло облачко от его дыхания. Правая рука, – на поясе, за левым плечом – нейлоновый рюкзак. Он спокоен, нетороплив, уверен в себе – как в поезде с теми людьми. Как и Авриль Рокар за миг до расстрела французских агентов.
Только сейчас Вера поняла, что тревожило и мучило ее всю дорогу из Интерлакена, – до этого она была слишком взволнована и подавлена, чтобы сопоставлять факты.
Да, фон Хольден знал верные ответы на все вопросы – но по другой причине. Те люди в поезде были полицейскими. Нацистские убийцы – не они, а фон Хольден.
Осборн пробежал по узкому туннелю назад. В дальнем конце Ледового Дворца американские туристы садились в лифт. Он догнал их, когда двери уже закрывались, просунул руку в щель и втиснулся в переполненную кабину.
– Извините…
Двери закрылись; лифт пополз вверх. Что делать дальше? Осборн слышал, как кровь бьется у него в висках, будто стучит молоток. Лифт остановился перед входом в огромный ресторан. Осборн вышел первым, но затем отстал и снова смешался с толпой. За окнами стемнело; виднелись лишь заснеженные пики гор над ледником Алеч и сгущающиеся грозовые облака.
– Что поделываешь? – раздался за спиной голос Конни.
Осборн повернулся к ней и внезапно вздрогнул – от резкого порыва ветра зазвенели оконные стекла.
– Что делаю? – Осборн нервно разглядывал зал, двигаясь вслед за очередью к кассе. – Думаю… думаю, не взять ли чашечку кофе.
– Что случилось?
– Ничего. А что должно было случиться?
– У тебя, похоже, проблемы? За тобой что, гонится полиция?
– Нет.
– Ты уверен?
– Вполне.
– Тогда чего ты дергаешься?
Они уже стояли у самого прилавка. Осборн огляделся. Туристы усаживались за два сдвинутых стола. Американская семья, которую он видел в сувенирном магазинчике, сидела за другим столом. Отец показал в сторону туалета, и мальчик в курточке «Чикаго Буллз» направился туда. За столиком у двери оживленно болтали два молодых человека, пуская вверх сигаретный дым.
– Сядь со мной рядом и выпей это, – потребовала Конни, ведя Осборна от кассы к свободному столику.
– Что это? – Осборн взглянул на бокал, который Конни поставила перед ним.
– Кофе с коньяком. А теперь будь хорошим мальчиком и выпей это.
Осборн посмотрел на нее, поднял бокал и сделал глоток. Как быть? Они здесь – в здании или где-то рядом снаружи. Я не пошел за ними, значит, они придут за мной.
– Вы доктор Осборн?
Осборн поднял глаза. Перед ним стоял мальчик в «Чикаго Буллз».
– Да.
– Один человек велел передать вам, что ждет вас на улице.
– Кто? – нахмурившись, спросила Конни.
– У собачьих вольеров.
– Клиффорд, что это ты делаешь? Ты, кажется, собирался в туалет? – Отец мальчика подошел к нему и взял за руку. – Извините, – обратился он к Осборну и, уводя сына, продолжал отчитывать его: – Ты зачем пристаешь к людям?
Осборн вновь увидел своего отца на тротуаре – ужас в его глазах, руку, протянутую к нему.
Он вскочил из-за стола и, не глядя на Конни, направился к двери.
Фон Хольден залёг в сугробе, неподалеку от пустых вольеров, где днем держали упряжных собак. Черный рюкзак лежал рядом. В руках фон Хольден сжимал девятимиллиметровый автоматический пистолет «скорпион» – легкий, удобный, с тридцатидвухзарядным магазином и глушителем. Он был уверен, что Осборн вооружен, как и той ночью в Тиргартене. Неизвестно, насколько метко стреляет Осборн, но это и не важно: на этот раз фон Хольден не даст ему шанса.
В пятидесяти футах между фон Хольденом и входом в лыжную школу стояла в темноте Вера, прикованная наручниками к перилам, идущими вдоль скользкой тропинки. Она может плакать, кричать – все, что угодно. Вечер, темно, здание далеко, ресторан закрывается, и единственным, кто услышит и увидит ее, будет, когда выйдет, Осборн. Фон Хольден должен заполучить обоих в темноте, за вольерами, где будет удобней всего избавиться от них. Вот почему он оставил там Веру, которая исправно играла предназначенную ей роль; только теперь, кроме заложницы, она стала еще и приманкой.
За спиной у Веры, в сорока ярдах от нее, в конце туннеля Ледового Дворца открылась дверь лыжной школы, и в луче света показалась одинокая фигура. Блеснули сосульки над входом, затем дверь закрылась. Черный силуэт был ясно виден на фоне снега. Мгновение спустя человек шагнул вперед.
Вера видела, как приближается Осборн; глядя прямо перед собой, он шел по следу, проложенному днем мотосанями. Вера понимала, что сейчас Осборн особенно уязвим, потому что глаза его еще не привыкли к темноте. Оглянувшись, она увидела, как фон Хольден поднял рюкзак на плечо, шагнул назад и скрылся из виду.
Он привел ее сюда из Ледового Дворца через вентиляционную шахту, не сказав ни слова, приковал к перилам и ушел. Он тщательно продумывал каждый свой шаг. Не зная его планов, Вера была убеждена, что Пол идет прямо в расставленные сети.
