− Ты сошла с ума? – спросил он, когда Ава замолчала из-за нехватки воздуха, тем самым позволив вставить слово. Парень с трудом отвел от изумленной девушки взгляд и качнув головой сосредоточился на дороге. – Просто забудь. Мы должны ехать пока не поздно.
Ава опомнилась от грубости и слабым голосом уточнила:
− Адам, ты уверен, что можешь вести? Я могу тебя заменить, у меня есть водительские права.
− Я похож на человека, которому требуется помощь?
− Да, ты похож на такого человека.
Адам даже не услышал ее. Ему было все равно, что она думает, потому что сейчас это не имеет никакого значения и никак не может помочь делу. Адам должен был спрятаться, потому что скоро за ним придут. И утащат в Ад. До того как это случится, он должен найти Ауру и поговорить с ней, иначе пройдет непоправимое.
Рэн хорошо ее прячет, поэтому разговаривать можно только во сне. Это к лучшему, так демоны не смогут ее выследить и причинить вред. Адам и сам понятия не имел где она, но даже если бы знал ее местонахождение, он ничего бы не предпринял. Это все − погони, предательства, то что Адам открыто ненавидел, но по воле судьбы должен был делать − так осточертело, что он готов был умереть здесь и сейчас.
Ава сидела рядом, молча наблюдая за дорогой. Адам чувствовал гнетущие чувства в ее груди, но был слишком уставшим и поглощенным собой, чтобы заглянуть в ее душу. Он сосредоточился на себе и на предстоящей задаче. Он убьет себя, чтобы искупить грехи. Перед человечеством, перед Господом, перед самим собой и, главное, перед маленькой Надеждой.
− Что? – спросила Ава, когда Адам глубоко вздохнул. Он бросил на девушку взгляд, но ничего не ответил. Похоже не он один улавливает гнетущие чувства другого, − Ава и сама глубоко забралась в его душу.
Она должна быть рядом, чтобы иметь возможность пересказать происходящее Ауре. Адам хочет, чтобы Ава рассказала обо всех мучениях, которые преследовали его долгие годы. Пусть расскажет, как мучительно сейчас, когда он пытается вырваться из тьмы, которая является его частью. Возможно эта история поможет Ауре быть сильной. Возможно она простит его. Однако… на самом деле Адам пригласил Аву, потому что больше у него никого не было. И ему было страшно умирать в одиночестве. Этот страх был другим, таким странным и новым, что Адам не сразу понял, что это именно страх. Он уже и забыл, что это за чувство. Забыл, что значить тревожиться, беспокоиться, любить. Благодаря Аве он все вспомнил.
Он давно ее нашел. Сначала она была маленькой девочкой, которая любила своего зайца. Адам испытал чувство искренней жалости, когда ее питомец умер. Это чувство ошарашило его, ведь единственное чувство, которое осталось при нем – жажда. Она росла с каждым днем, и когда время пришло, Адам заставил Аву переехать в Эттон-Крик, чтобы исполнить замысел. Он обратил ее внимание на себя и заставил полюбить, даже не осознавая, что делает, а когда понял, было поздно – он не смог ее отпустить. Насмехался, дразнил, мучил, причинял боль, потому что только так она была одновременно и далеко, и близко.
Ава была его проводником к свету; брала его за руку и вела вперед необдуманно и неосознанно, тянула за собой, уговаривала делать шаги. Вот он и пришел в ее мир, а девушка даже не изменилась, когда он сказал, что намеренно мучил и причинял ей боль. Что никогда не любил ее. Что встречал с ней лишь затем, чтобы подобраться к ее лучшей подруге. Ава даже глазом не моргнула, а примчалась к нему, чтобы помочь спасти Ауру.
− Почему ты ничего не говоришь? – Ава выглядела и звучала расстроено. Надо думать, до нее наконец-то начала доходить суть вещей. Она поступила опрометчиво, когда сорвалась с места, даже не позволив себе на мгновение задуматься. Теперь время было, и оно работало не на нее.
− Я сказал все, что хотел, − произнес Адам. Несколько секунд помолчал, затем, убеждая себя, что ему все равно, прочистил горло и спросил: − После всего что ты узнала все еще хочешь со мной разговаривать?
− Да! − отрезала Ава таким громким и уверенным тоном, что Адам едва не подскочил на сидении. Рыжеволосая демонстративно посмотрела на него, одним взглядом пытаясь предостеречь от возражений. – Да, я хочу с тобой разговаривать, какие-то возражения?! Я тебя знаю, ясно? Я знаю какой ты и понимаю, что ты многое пережил!
Адам тяжело моргнул, и сильнее сжал пальцы на руле.
Она. Знает. Его?
Обивка заскрипела под пальцами и Адам ослабил хватку. Ава что-то продолжала бормотать, но парень не слышал.
Ава ничего не знает. Не знает, что за чудовище сидит рядом с ней в машине. Не знает скольким людям исковеркал жизни. И ее жизнь он тоже разрушил. Ведь Ава из тех девушек, которые отдают себя другому человеку полностью без остатка. Свою душу, тело, мысли, желания. Она будто вырвала из груди свое сердце и вручила ему, но сама осталась пустой. Больше не человек.
Адам полностью расслабился, когда напомнил себе, что Ава переживет все – уже пережила. Исчезновение, смерть и возрождение своей лучшей подруги. И она пыталась сопротивляться его чарам, а на это не каждый способен.
Он откинулся на сидении, расслабляя позвонки, и бросил в сторону рыжеволосой взгляд.
− Можешь говорить, я выслушаю.
Он не хотел ее обижать, но иначе нельзя. Пусть не думает, что она поняла его, что разгадала как какой-то кроссворд. Он не такой. Не простой ребус, который можно решить – он человек. А люди не меняются.
И как это мучительно больно – не показывая свое истинное лицо заслужить любовь и доверие. Это унизительное чувство, ведь ты знаешь, что твое настоящее лицо никому бы не пришлось по душе. Монстров никто не любит.
Ава ничего не стала говорить.
***
Адам истекал кровью, но все равно успевал задуматься над тем, почему все еще не умер. Клинок никогда не ошибался, − это невозможно. От его лезвия всегда наступала мгновенная смерть. Такое чувство, будто бы душа (абсурд – в его теле нет души) не желала уходить в мир иной. Будто Смерть была занята своими более важными делами.
− Адам! – Ава ревела будто серена. Может из-за этих воплей он и не умер? Может Ава испугала Смерть? Да, бояться есть чего. – Зачем ты… − он чувствовал, что она пытается прикрыть рану. – Зачем ты это сделал?
Во сне она совсем не кровоточила, ведь там время течет совершенно иначе. Вернувшись сюда он должен был умереть менее чем за минуту.
− Зачем ты ранил себя? – Кончики пальцев Авы будто бабочки продолжали касаться его груди. Адам хотел попросить ее замолчать. Прекратить делать вид, будто он хороший парень и над его смертью нужно реветь. – Зачем ты выбрал это ужасное место? Что это вообще за склад? Что же ты наделал?
Его время пришло. Адам разлепил веки и схватил Аву за запястье. Выталкивая из своей груди кровь, он произнес:
− Мне было страшно умирать в одиночестве.
***
21 апреля 1987 год
Адам очнулся, но лишь спустя минуту понял, что находится в больнице. Белые стены и потолок, шум, доносящий из коридора, скрип колесиков по кафелю. Адам прикрыл веки, но тут же вновь распахнул глаза, когда вспомнил все, что с ним случилось.
Где Надежда?
− Простите? – позвал он, до боли сжимая в пальцах покрывало. Паника подступила к горлу, вызывая тошноту. Если бы его желудок не был пуст, его наверняка бы вырвало. В палату вплыла медсестра. Она была погружена в свои мысли, но, когда заметила, что Адам очнулся, воспряла духом:
− О, дорогой, ты проснулся.
− Где Надежда?
− Это была тяжелая операция, − продолжала щебетать медсестра. Она протянула Адаму градусник, чтобы проверить температуру, но он увернулся.
− Где Надежда?
− Ты знаешь, − медсестра смотрела на него во все глаза, будто увидела медицинское чудо. Она явно не слышала его настойчивого вопроса и не видела свирепого взгляда. – Я не так давно работаю в больнице, но готова спорить, − ее голос снизился до шепота, − что такое не видел никто. Твое сердце остановилось на операционном столе. Никто и не думал, что ты выживешь, а оно рраз! – и забилось!
Адам понял, что спрашивать бессмысленно, потому откинул покрывало и опустил босые ноги, завернутые в голубоватые штанины на холодный пол. Вот тут медсестра и вернулась в реальность. Довольно крепкой хваткой она ухватила плечо Адама, которое тут же заныло от боли − гематомы даже прошли – и попыталась вернуть парня в горизонтальное положение.
− Где твоя сестра, спрашиваешь? – она продолжала кудахтать тем же воодушевленным тоном. – Не беспокойся, она с мамой.
Адам словно окаменел, поэтому перестал сопротивляться девушке и опустился на подушку. Его сердце гулко забилось в груди, в висках зародилась тупая боль. Она переметнулась на горло, сдавливая его с нещадной силой.
