Действие вина вновь ослабело, а вместе с ним ослабел и взгляд великого хироманта.
— Но, — пылал Август, — если я встретил вас в поезде, а вы — вдруг! — обрели вновь свой дар ясновидца. После стольких лет обрели! Чтобы предупредить меня об опасности. Значит, это тоже позволено свыше? Значит, мне — через ваши слова — дан шанс отменить приговор. Разве я не прав?
— С первого взгляда именно это решение приходит в голову, мой друг. Да, если через меня попущено откровение, следовательно, наша встреча согласна с волей неба. И все же я бы не стал спешить с выводами. Почему вдруг именно сегодня ко мне на час вернулся дар ясновидца? Одним словом, Август, смысл нашей встречи может быть совершенно иным: даже зная все, ты ничего не в силах отменить! Это просто смех неба над провидцами. Смех Немезиды.
— Нет! Я буду бороться, — пылко воскликнул юноша. Его щеки пылали пунцовым румянцем огня.
Тогда Хейро иронично вручил счет официанта Августу Боувсме со словами:
— Что ж, платите по своим счетам, молодой человек.
И встал, чтобы откланяться. Было видно, что разговор порядком измотал силы провидца.
— Постойте, — взмолился его собеседник, — умоляю, еще два слова. Когда и где хотят меня убить?
Юноша даже непочтительно ухватился за рукав.
Хейро осторожно отодрал его пальцы.
— Когда? Не знаю… а вот где, могу сказать. Вы умрете ночью в какой-то темной комнате с закрытыми ставнями, где будет стоять простая железная кровать, а рядом с ней — что-то массивное… да!., вижу… Это железный сейф, на котором стоит маленькое плоское блюдечко с молоком.
И Хейро даже прищурился от мистического блеска блюдечка, стоящего на самом краю будущей бездны.
И хиромант-ясновидец снова увлекся своим могуществом:
— Над кроватью висит плеть. У стола — соломенный стул. На полу стоят турецкие туфли без задников, красного цвета. Остерегайтесь подобных домов… Но я совершенно вымотан, мой юный друг. Прощайте, — и Хейро направился к выходу из ресторана.
Тогда, на ходу расплатившись с официантом, Август попросил разрешения проводить старика до купе. Тот разрешил. К счастью, его вагон был в самом конце состава, и они пошли через долгий туннель поезда, переходя железные лязгающие мостики в холодных гармошках между вагонами, и наш герой буквально выдрал с мясом из мозга провидца еще несколько важных ответов.
— Простите мою навязчивость, ведь речь о моей смерти! Как помешать моему врагу?
— Она любит лес, но боится воды, поэтому живи всегда рядом с морем. Там воды предостаточно. И вот еще что. У нее тоже есть враг.
— Кто он?
— Волк, — и, прочитав удивление, Хейро пожал плечами. — Ее тоже кто-то хочет убить. Недаром девочка идет через лес не по дороге, а по волчьей тропе. У тебя есть союзник. Выходит, вас двое. Ты и волк. Вы оба ждете смерти Красной Шапочки. Но кто этот «волк», не могу разобрать. Слишком далеко.
Тут они вошли в вагон, где ехал Хейро.
До двери в купе оставалось десять шагов.
— Но как я узнаю о том, что она приближается?!
— Очень просто. Однажды ты почувствуешь, что дар твой потерян. Значит, она не приближается, а уже пришла. Или притаилась совсем рядом. За углом завтрашнего дня. И тогда все будет против тебя. Ты будешь совершенно бессилен себя защитить. Впрочем, маг может защититься руками ученика, Август. Вот подлинная возможность. Воспитай ученика и сделай его хранителем своей судьбы.
Хейро устало остановился у нужной двери и взялся за бронзовую ручку: он дряхлел на глазах, и Август — вместе с ним.
— Но что с вами, мой милый? — улыбнулся Хейро, по-прежнему путая обращение — то «вы», то «ты». — Вы что, расстроены? Меньше паники. Вы в самом начале жизни. До смерти еще ой как далеко. Когда ваши чувства состарятся — вы потихоньку приучите себя к идее конца. Все мы, старики, делаем из смерти собственную подушку. Выше голову, Август. Ей-богу, умереть от руки прекрасной незнакомки! О чем еще можно мечтать на закате бытия?
Хейро нажал ручку купейной двери. Юноше показалось, что эта дверь ведет в вечность.
— Умоляю, последний вопрос!
Август понимал, что сейчас с ним как бы говорит сам Господь Бог, что он слышит сардонический голос самой бездны.
— Она будет одна? Или кто-нибудь ей помогает?
— Хм… — оживился Хейро, замедлив уход, — поздравляю, это блестящий вопрос, Август. Он мне просто не пришел в голову. Уверен, вы далеко пойдете, юноша. Хм… как только вы спросили, я сразу понял: да, конечно же, у нее есть помощник. Ее охраняет какой-то магический предмет. И он, как ангел-хранитель, оберегает ее судьбу. Ведь ей всегда не везет. Если на улице дождь, она обязательно забудет зонтик дома, а если солнце — будет таскать зонтик с собой, пока не потеряет. У ангела масса хлопот. Но если для нее он ангел-хранитель, то для тебя он ангел смерти. Минутку, сейчас я попытаюсь его разглядеть…
И Хейро закрыл старческие веки, чтобы тьмой заострить жало провидца.
— Да… кое-что вижу… но не вполне понятно. Это не человек, это нечто почти плоское, твердое. Это вещь. Какой-то предмет. Такая легкая слоеная вещица. Она вся покрыта рябью, как поверхность морской воды бликами солнца. Бесчисленные мелкие острые вспышки света. Какие-то знаки… может быть, буквы или ряды цифр. Игра волн. И каждый угол волны пронумерован. У предмета есть крышка тускло-красного цвета. Он легко открывается. С двух сторон. Но войти можно только с одной стороны и двигаться исключительно слева направо. Точка входа размером с булавочную головку, но в нее можно входить, как в море. Сначала мелко, затем все глубже и глубже. Странно, предмет одновременно плоский, не толще двух пальцев, и очень глубокий, как чаша мага: видишь глазами близкое донце с чаинками в чае, а бросишь кусок сахару — он будет падать на дно целый час. Зато брызги плеснут в лицо сразу.
Поезд качнуло на повороте, и Хейро едва не ударился головой о косяк.
Он протянул вялую кисть.
— Прощайте, мой друг, — Хейро был похож на выжатый лимон, он с трудом удерживал веки. — Больше я ничего не знаю. Успеха! Надеюсь, вы уничтожите рационализм.
С этими словами великий хиромант и провидец скрылся за дверью купе из толстого зернистого стекла.
В полном смятении чувств Август вернулся к себе, но так и не смог заснуть до утра. Он чувствовал себя как кошка, чудом увернувшаяся от колес автомобиля. Прижавшись лицом к холодному стеклу вагона, юноша тоскливо смотрел, как экспресс «Варшава — Острава — Брно — Вена» летит на всех парах через светлую ночь Европы в частых огнях, как ныряет в облаках полная легкая луна, похожая на проклятое круглое зеркало в руках ангела смерти. Луна шарит по земле ртутным пятном. Ищет его лицо своим отражением.
И юноша тискал в руке счет из ресторана с загадочной надписью хироманта: «Пока змея не ужалит зеркало», не решаясь порвать листок на мелкие кусочки. И швырнуть в рожу судьбе.
Той же ночью он решил сменить свое неуклюжее имя на звучный псевдоним — теперь он больше не Боувсма, а Август Эхо! Пускай смерть поищет его под другим именем.
Утром на вокзале в Вене, где под сводами из стекла царил запах газа, крепкого кофе и пива в едкой смеси с паровозным дымом, Августа встретил страховой агент из потерпевшей фирмы и отвез в отель «Золотой медведь».
Ага! Прав Хейро! «Медведь» принесет ему деньги.
Эхо попросил показать ему номер, где была потеряна злосчастная драгоценность княгиней Н. Надо сказать, что молодость Августа произвела на агента самое невыгодное впечатление. В номере княгини Август прошел в туалет, похожий на маленький зимний сад с зеркалами. Его задачей было увидеть момент падения драгоценности в унитаз. Мысленно перенестись в точку события. И это легко удалось: он увидел перед глазами черно-белый оттиск княгини на фоне зеркал. Нечто вроде негатива на фотопленке. Привидение вошло в туалет, — Август отвернулся от подробностей, — затем призрачный оттиск остановился у зеркала, промокнул салфеткой лицо, снимая на ходу ожерелье из цепочки золотых бабочек с драгоценными глазами из бриллиантов, и нечаянно обронил состояние в унитаз. Бриллиантовая змейка на золотых крылышках юркнула в темноту. Пора! И Эхо стал падать в клоаку вместе с алмазами. Это было весьма тягостное чувство — клоака не место для глаз ясновидца. Сделав несколько кульбитов во мраке, златоигральная струйка выплыла в трубу городского коллектора и понеслась алмазным дымком света по темным волнам через долгое жерло, пока не зацепилась за моток проволоки на дне канализационной трубы. Как раз неподалеку от вертикального хода наверх. Здесь Август покинул трубу и вышел на мостовую посреди неширокой улочки в центре Вены. Медиум прочел ее название — Кертнерштрассе — и хорошенько запомнил месторасположение люка — прямо напротив кафе «Сирк Эке».
Все это путешествие заняло меньше минуты.
