— Может для начала решим, где посидим? — Оставил я Евгения без ответа. — Там и обсудим все.
— Ну давай веди, Иван Сусанин. Ты же предложил, ты и выбирай.
— Хорошо. Тогда поехали в Европу, там мало народу и неплохо готовят.
Я не ошибся. Только всего два столика были заняты, хотя время было обеденное.
— Так о чем ты хотел со мной поговорить? — обратился ко мне Евгений. По выражению его лица было видно, что ему понравился мой выбор. Настроение у него явно улучшилось.
— Понимаешь, — решил я перейти с ним на ты, — Екатерина здесь не случайно. Она тоже разыскивает твоего отца.
Евгений с интересом посмотрел на девушку.
— У отца хороший выбор. Давно ты с ним?
Она улыбнулась.
— Я не подруга и не любовница твоего отца. Я его дочь.
— Чо?! — удивился Евгений, — дочь? Ты чо несешь, — он опять перешел на жаргон, в миг растеряв совсем недавно прорезавшуюся в его речи интеллигентность, — у него не было кроме меня детей. Я бы знал.
— Но он тоже узнал недавно, всего два месяца назад. Они с моей мамой дружили в институте, а потом она переехала жить в другой город. Про то что мама родила, он не знал.
Евгений молча налил себе в рюмку водку и выпил. Потом закурил. Пауза затянулась.
— Я просто хотела с тобой познакомиться.
— Просто ничего не бывает! — Евгений достал из кармана свой сотовый и позвонил кому-то.
— Мамок, привет! У меня есть сестра? — он включил громкую связь.
— Сестра? А почему ты спрашиваешь? — ее голос выдавал настороженное удивление.
— Ну какая тебе разница. Спрашиваю, значит надо. Так есть или нет?
— Ну конечно, у тебя две сестры, двоюродные, — волнение в трубке почему-то нарастало.
— Чо ты гонишь?! Мне сейчас сообщили, что у меня есть родная сестра. — В трубке воцарилось гробовое молчание. — Ало, ты слышишь меня? — не выдержал он.
— Кто сообщил? — голос собеседницы задрожал.
— Так есть или нет?
— Сынок, я не могу сейчас говорить, я на работе.
— Что ты отнекиваешься. Скажи прямо: есть или нет?
Мы с Екатериной с интересом наблюдали за диалогом. Мне было непонятно упорное сопротивление прямому ответу Жениной мамы.
— Сынок… Я… я приеду к тебе, и мы поговорим. Ладно?
— Ты всегда такой была: трешь-мнешь! — Он ударил кулаком по краю стола, чуть не опрокинув все блюда на пол. — Сегодня, поняла?! — последние слова он выкрикнул в приказном тоне. Откинув небрежно телефон на стол, налил полную рюмку водки и выпил. — Ну и чо дальше? — он посмотрел на Екатерину.
— Ничего. Сейчас наш папа потерялся, я подумала, что мы должны быть вместе.
— Чего?! А ты-то здесь причем? — он закурил и сделал несколько затяжек. — Ты иркутянка?
— Нет, из Волгограда.
— Вот и езжай в свой город, а мы здесь сами разберемся. Кстати, — он обратился ко мне, — батю нашли?
— Пока нет. Дело очень запутанное. Ты мог бы помочь, но ты не хочешь.
— А чо надо?
— Ответить на несколько вопросов. Например где ты нашел газету, в которой прочитал объявление о нашем агентстве?
— В батиной квартире, она лежала на журнальном столике. Я был у него перед отъездом.
— За сколько дней?
— Я проводил его в аэропорт.
— Ты?! — я удивленно посмотрел на него. — Ночью?
— Почему ночью? Днем. Он сказал, что самолет вылетает в пять вечера. Мы с ним попрощались в три.
— И куда он направился?
— Никуда. Он сказал, что подождет регистрацию в кафе. А я ушел.
— На чем вы добрались в аэропорт?
— На такси.
— Номер помнишь?
Он порылся в своем телефоне.
— Записывай. Это мой знакомый Санек. Мы с батей долго проговорили, такси сразу не вызвали. Санек выручил.
— Слушай, — обратилась к нему Екатерина, — а почему ты папу батей называешь?
— Потому, что он предал меня, когда ушел от нас.
— Как это?
— Он должен был забрать меня с собой. Я все равно потом тоже ушел от матери. У нее энергетика плохая. Но чего мне это стоило, никто не знает.
— А зачем ты пьешь?
— Затем и пью, что его наказываю.
— Каким образом?
— Он переживает, что я нигде не работаю, а я еще специально пью.
— А на что ты живешь, спросил я, — отец все оплачивает?
— Нет, долги он мои не гасит, принципиально. Я живу за счет временного заработка.
— И чем промышляешь?
— Компьютеры налаживаю и программы устанавливаю. Батя хотел, чтобы я экономистом стал, так же как и он, чтоб продолжил его дело. Я и стал с грехом пополам, но меня тянуло к другому. Иногда ко мне знакомые обращаются, я беру недорого. Вообще-то папаня добрый. Жалко будет, если его не станет. — Его лицо помрачнело, он задумался, видно представляя безвозвратную потерю отца. У него глаза повлажнели. Он вытерся салфеткой. Потом налил водки. — Давайте за него выпьем, что б нашелся! — он посмотрел на наши пустые рюмки, — ладно, как знаете.
Екатерина решила прогуляться с Евгением, а я направился в офис. Краснощеков был на месте.
— И что с вами случилось, Владимир Федорович?
— С Катей встречался, по набережной гуляли, — гордо ответил я.
— А я выяснил, что по телефонам он в день отъезда ни с кем не общался. Вы оказались правы, что таксистские фирмы укрупнились и по количеству их стало меньше. Только формально. А на самом деле как был бардак, так и остался. Все же коррупция бессмертна. Короче, к сожалению, пока похвастать нечем.
— Зато я выяснил, кто подвозил Костромского на такси.
— Вы?! — удивился Краснощеков, — когда?
— Мы вместе с Катей встретились с ее братом Женей — сыном Костромского.
— Ну вы даете. Хоть бы предупредили. Мало ли что могло быть. Он человек непредсказуемый. И что он сказал?
— Что лично проводил отца в аэропорт и оставил его там.
— Ночью? — удивился как и я Краснощеков.
— Нет, в три часа дня. Он утверждает, что якобы Костромской должен был улететь в пять вечера, а простились они в три. Но в Таиланд днем самолеты не летают.
— Возможно он и не собирался лететь туда. Хотя зачем тогда купил путевку? Странно.
— Может решил запутать сына, а сам ушел из аэропорта после его ухода, — предположил я. — У них ведь отношения были натянуты.
— Не похоже. Зачем тогда он пригласил его домой? Тем более с ним вместе поехал в аэропорт. Да, интересно получается. Надо проверить внутренние авиалинии.
— А не мог он улететь вместо Таиланда в Волгоград, к матери Кати?
— Возможно, но она бы тогда знала об этом и не стала бы к нам обращаться.
— Да, вы правы. Послушайте, — меня осенило, — если он все же не улетел и был с чемоданом, он мог его оставить в камере хранения, чтобы с ним не таскаться. Только как это проверить?
— А вот это как раз не проблема. У меня там работает сослуживец, он начальник службы безопасности аэропорта. Краснощеков набрал его номер и включил громкую связь.
— Юрий Николаевич, привет дружище! Вот тебе и юрьев день! Ты все время обижался, что не обращаюсь к тебе. Время пришло!
— Привет, привет! Что, летишь за границу? Сейчас на таможне строго. Фрукты все экспроприируют. Якобы опасаются ввоза зарубежных бактерий в Россию. Чего я только не перепробовал на халяву.
— Нет. Надо проверить, не вылетал ли через ваш аэропорт Костромской Николай Петрович в течение последнего месяца и не оставлял ли кто-нибудь в камере хранения чемодан в то же время, который не забрали до сих пор.
— С чемоданом будет непросто.
— Ну, понятно. За мной магарыч!
— Ладно, свои люди, сочтемся! А как он выглядит?
— Темно-коричневый, под крокодиловую кожу, на колесиках.
— Перезвони через пару дней.
— Дело срочное.
— Ладно, постараюсь. Как узнаю, позвоню.
— Круто! — восхитился я. — Как говорится: не имей сто рублей, а имей сто друзей!
— Но лучше иметь и то, и другое, — улыбнулся Краснощеков.
Неожиданно дверь в офис распахнулась, и к нам вошел ответственный секретарь. Вид его был озабочен.
— Страсти накаляются! — заявил он с порога. — Противники узнали, что Николай Петрович исчез. На нашем корабле царит паника. А он молчит! Что у вас?
