– В Мексику? Я должен лететь в Мексику?
Маккейн скрестил руки:
– По крайней мере это отвлечет вас и наведет на другие мысли.
* * *
Маккейн провожал его в аэропорт и по дороге инструктировал. Стопка бумаг была внушительной – научные заключения со всего мира, дискеты, проекты постановлений, переводы и синопсисы. Девяти часов полета как раз хватит все это пролистать.
Как обычно, машину пропустили на летное поле, где их самолет уже ждал наготове. Воняло керосином и жженой резиной, бетон был влажный после ночного дождя, и резкий ветер свистел над бескрайним открытым пространством.
– Это будет шпагат, – кричал Маккейн, стараясь пересилить рев разогревающихся турбин. – На одной стороне мы должны установить глобально обязывающие правила защиты окружающей среды, но на другой стороне это не должно нам сейчас ничего стоить. На это нацелена концепция биржи выброса вредных веществ, понимаете?
Несколько мужчин и женщин в бортовых униформах сбежали по трапу, чтобы выгрузить из машины коробки с документами и поднять на борт. Пилот тоже спустился, держа под мышкой планшет с контрольными листами, пожал им руки и объявил, что пора взлетать.
– Если мы пропустим наше взлетное окно, то следующее могут дать и через несколько часов. «Евроконтроль» абсолютно подчинил землю.
– Да-да, – с досадой крикнул Маккейн. – Сейчас.
– Почему нам это не должно ничего стоить? – спросил Джон.
Маккейн, казалось, избегал его взгляда, осматривая горизонт.
– Я же вам объяснил. Мы сейчас перестраиваем весь концерн для новой стратегии. Если мы в этой фазе возьмем на себя обязательства повсюду установить фильтры, то лишимся финансовой свободы действий, которая может оказаться для нас решающим моментом: победа или поражение.
Джону все это вдруг показалось нереальным. Как будто они стояли на сцене и играли спектакль абсурда. Он почувствовал, как в груди у него медленно поднимается то ли приступ смеха, то ли рвота, то ли и то, и другое вместе.
– Когда же мы действительно что-то сделаем? – перекричал он шум моторов. – Мы все время только накапливаем мощь и влияние, но ничего не делаем с ними. Напротив, мы все делаем только хуже!
Маккейн метнул в него прямо-таки убийственный взгляд. Совершенно ясно, Джон отклонился от текста роли. Смертный грех для актера, да?
– Вы все это видите совершенно неверно, – крикнул Маккейн. – Но я боюсь, что сейчас у нас нет времени это обсудить. Давайте поговорим об этом, когда вы вернетесь.
В это мгновение они увидели машину, которая неслась к ним на полной скорости. Через мгновение ока Марко уже загородил собой Джона и сказал:
– Может, вам лучше подняться на борт, мистер Фонтанелли.
– Что за черт?.. – рявкнул Маккейн, но машина уже остановилась, взвизгнув тормозами, распахнулась дверца, и к ним ринулся мужчина с усиками.
– Я ищу Марко Бенетти, – крикнул он. На его худощавой фигуре был темный костюм, в руках небольшая дорожная сумка.
Марко по-прежнему держал руку в кармане.
– Это я.
Мужчина показал удостоверение с несомненным шифром службы безопасности концерна.
– На централь поступил странный звонок от вашей жены, Марко, – сообщил он, задыхаясь. – Во всяком случае они думают, что это была ваша жена. Они пробовали перезвонить ей, но к телефону никто не подходил. – Он протянул ему ключ от машины. – Я должен вас сменить. Вы можете взять машину.
Марко побледнел:
– Может, что-то с ребенком?
– Мы ничего не знаем, как я уже сказал. Они считают, что будет лучше, если вы сами посмотрите за ней.
– Идите, – кивнул Маккейн, видя нерешительность Марко.
Пилот выглянул из кабины, выразительно показал на свои наручные часы. Пора.
– Да, идите, – подтвердил Джон. – Мы справимся.
– Спасибо, – сказал Марко и двинулся к машине.
Позднее, когда они были уже в воздухе и летели сквозь почти нескончаемый день трансатлантического перелета в западном направлении, Джон жестом подозвал к себе новенького в команде телохранителей.
– Я хотел бы знать, как вас зовут, – сказал он.
Мужчина смотрел на него без выражения. Глаза у него были темного цвета застывшей остекленевшей лавы.
– Фостер, – сказал он. – Меня зовут Фостер.
* * *
Он мчался на красный свет, не обращал внимания на знаки «СТОП» и превышал все внутригородские ограничения скорости, ему было не до того. Дом, довольно старый, на шесть семей, в расположенном к юго-западу от Лондона Уолтоне-на-Темзе, стоял такой притихший, что ему стало страшно. Он ринулся вверх по ступеням, на бегу доставая ключ от квартиры, открыл стремительными пальцами и…
Карен стояла в прихожей, держа в руках бутылочку с соской и запачканный слюнявчик.
– Марко?
– Madre Dios! – вырвалось у него. Он осел от облегчения, шатаясь, подошел к ней и буквально зарыл в свои объятия.
Она не знала, как вырваться.
– Эй, тихо, она как раз спит… Отпусти меня хотя бы слюнявчик отнести… Скажи, я что-то перепутала? Разве ты не должен сейчас лететь в Мехико?
Марко отпустил ее и не сводил с нее глаз:
– Ты звонила на централь?
– На централь?
Он рассказал, что произошло.
– В Мехико сейчас летит мой багаж. Придется, видимо, купить вторую бритву. – Он помотал головой. – С чего на централи взяли, что ты звонила?
Карен пожала плечами:
– Понятия не имею. Я не звонила. Я хотела позвонить Бетти, не зайдет ли она ко мне на чай, но не прозвонилась.
– Не прозвонилась? – Марко подошел к аппарату, снял трубку и послушал.
– И гудок сегодня утром был какой-то странный, я вспомнила, – сказала Карен с сомнением.
Марко покачал головой:
– Это не гудок. Это нарушение на линии. – Он положил трубку. Конечно, это могла быть случайность. Ошибочное соединение, недоразумение, чрезмерная реакция, повреждение телефонной линии. Мало ли что бывает.
Но у него все же возникло недоброе предчувствие.
Мехико на подлете предстал перед ними окутанным в бурый смог безбрежным морем домов в окружении гор и вулканов. Джон смотрел из окна на родину двадцати миллионов человек, один из крупнейших городов мира и наглядный пример готовящейся катастрофы окружающей среды. Без сомнения, подходящее место для очередной экологической конференции. Он захлопнул последнюю папку с документами, отложил ее и затосковал по кровати.
От аэропорта добирались вертолетом, потому что на машине, как объяснили, здесь не пробиться: час пик. И действительно, Джон увидел с воздуха бесконечные, кажущиеся неподвижными вереницы машин на всех улицах, а шум вертолетных турбин просто раскалывал ему череп.
Они летели на юг, поверх тени начавшихся сумерек. Незадолго до приземления Джон узнал по картинкам в путеводителях, которые изучил во время полета, знаменитую университетскую библиотеку с колоссальной загадочной мозаикой. На территории университета и должны были состояться заседания, но лишь через несколько дней, когда он выспится. Крис и Фостер помогли ему выйти из вертолета, и он сел в поджидавшую машину с полным ощущением, что оглох.
Закрытый и надежно охраняемый жилой комплекс, куда его привезли, представлял собой Элизиум, окруженный высокой стеной, там шелестели пальмы и бормотали искусственно проложенные ручейки. Колючая проволока на зубцах стен, улыбчивые охранники с револьверами и современные электронные охранные системы made in USA заботились о том, чтобы никто и ничто не нарушило покой жителей. Молодой человек в светлом костюме повел его к отведенным для него апартаментам, и при виде прозрачной воды, плескавшейся вдоль пешеходной дорожки, Джон вспомнил, что читал о стабильной нехватке воды в Мехико, который был расположен на высоте двух тысяч метров над уровнем моря и в котором иногда ощущался даже недостаток кислорода. Очень подходящее место для очередной экологической конференции.
Его апартаменты были оформлены в холодном модерновом стиле – белые стены, стекло и металл. Немногие, но благородные предметы мебели подчеркивали свободное пространство комнат; мечта.
– Где спальня? – осведомился Джон.
Крис поставил дорожную сумку с самым необходимым на низкий комод.
– Что-нибудь еще, сэр?
– Спать, – сказал Джон.
– Понял. Спокойной ночи, сэр. – Он закрыл дверь снаружи.
Джон опустился на кровать и почувствовал себя таким тяжелым, будто очутился не только в другом временном поясе, но и в зоне повышенной гравитации. Сегодня ему не подняться. Снять костюм он не смог.
Зазвонил телефон. Я сплю, мысленно ответил ему Джон.
Но телефон не успокаивался. В конце концов он перекатился к ночному столику и снял трубку.
– Да?
– Это Фостер, мистер Фонтанелли. – Голос охранника доносился словно издалека. – Мне очень жаль, что я вынужден мешать вам, сэр, но это может быть важно…
