Хотя Грант был в ярости, он отошел к женщине.
– Привет, Мики, – сказал Стивен. – Как у тебя дела? – Сын – раньше Мики, а теперь Спенсер – был не в состоянии вымолвить ни слова. – У меня в порядке, но... обстоятельства... весьма сложные, – продолжал художник.
Спенсер Грант по-прежнему молчал. Рой похолодел, увидев глаза бывшего копа.
Стивен огляделся. Он посмотрел на потолок, черные стены, пол.
– Они обвинили меня и в гибели той женщины в ту ночь. Это ты прикончил ее тогда, но я взял на себя твою вину. Сделал это ради тебя, мой малыш-мальчиш!
– Он к ней не прикасался! – сказала Элли Саммертон.
– Разве? – спросил художник.
– Мы знаем, что это так.
Стивен с огорчением вздохнул.
– Ну конечно, он этого не делал. Но он мог бы это сделать. – Акблом поднял руку и показал расстояние в полсантиметра указательным и большим пальцами. – Еще бы чуть-чуть...
– Ничего подобного, – снова сказала женщина.
Но Спенсер молчал. Он не мог ничего сказать.
– Почему вы так считаете? – опять спросил Стивен. – А мне кажется, я прав. Я думаю, если бы он был немного умнее и я уговорил бы его снять штаны и сначала влезть на нее, то потом он с удовольствием взял бы в руки скальпель. Понимаете, он в то время уже был почти готов к этому.
– Ты – не мой отец, – отсутствующим голосом произнес Спенсер.
– Мальчик мой дорогой, вот тут ты ошибаешься. Твоя мать твердо верила в нерушимость брачных клятв. Я был ее единственным мужчиной. Я уверен в этом. Перед концом, в этой комнате, она не могла скрыть от меня ни единого секрета. – Рой подумал, что Грант полетит через всю комнату с яростью быка, не обращая внимания на пули. – Какая жалкая маленькая собачонка, – продолжал Стивен. – Посмотрите, как она дрожит и повесила голову. Мики, этот красавец как раз для тебя. Он мне напоминает, как ты себя вел здесь тогда. Когда я дал тебе шанс возвыситься, ты оказался слюнтяем и не смог его использовать.
Женщина была вне себя от злости, казалось, что ее злость даже сильнее, чем страх, хотя она, конечно, боялась. Ее глаза никогда не были прекраснее.
– Мики, как давно все это было, и какой это новый мир, – сказал Стивен, делая шаг к сыну и женщине и оттесняя их назад. – Я опередил свое время и был близок к авангарду, не понимая этого. Газеты писали, что я ненормальный. Я должен потребовать, чтобы они отказались от своих слов, ты со мной согласен? Сейчас на улицах полно людей, которые более опасны, чем я в то время. Банды устраивают стрельбу везде, где им заблагорассудится. Детишек расстреливают прямо на игровой площадке в детском саду, и никто ничего не предпринимает. Грамотных людей больше волнует, как бы вы не съели консерванты, которые украдут у вас три с половиной дня вашей жизни. Вы читали об агентах ФБР в Айдахо – они расстреляли там беззащитную женщину. У нее на руках был ребенок. Они выстрелили в спину ее четырнадцатилетнему сыну, когда тот попытался убежать. В газетах постоянно пишут о подобных вещах, Мики! Люди, подобные Рою, занимают высокое положение в правительстве. Ты знаешь, я бы сегодня мог стать весьма видным человеком в политике. У меня есть все, что нужно для этого. Мики, я совершенно нормальный человек. Папочка у тебя абсолютно нормальный и никогда не был ненормальным. Безнравственный, да. Я согласен с этим. С самого раннего детства у меня были предпосылки для этого. Я всегда любил получать удовольствие. Мальчик мой, я не сумасшедший. Вот Рой. Он охраняет безопасность людей, является защитником республики. Мики, дорогой, он же буйно промешанный!
Рой улыбался Стивену. Ему было интересно, какую шутку придумал художник. Тот был удивительно забавным. Но Стивен прошел в комнату, и Рой не мог видеть его лицо, только затылок.
– Мики, ты бы слышал, как Рой разглагольствует о жалости и сочувствии. О том, как плохо живут многие люди, и значит, им не следует мучиться. Необходимо уменьшить население на девяносто процентов, чтобы спасти окружающую среду. Он любит всех и понимает, как они страдают. Он плачет об этих людях. И когда появляется шанс, он их убивает, чтобы сделать общество немного лучше. Мики, это же просто чушь! Ему предоставляют вертолеты и лимузины, и денег без счета, и убийц с большими автоматами и пистолетами. Разрешают бродить, где ему угодно, и строить лучший мир. И это человек, Мики, я подчеркиваю, у которого в мозгу ползают черви.
Рой решил ему подыграть и сказал:
– Черви у меня в мозгу, огромные скользкие черви в моих мозгах.
– Видишь, – сказал Стивен. – Это Рой, он забавный парень. Он хочет всем нравиться. Многие люди похожи на него. Я прав, Рой?
Рой почувствовал, что сейчас последует самое главное заявление.
– Ну, Стивен, мне не хочется хвалиться...
– Понимаешь, – продолжал Стивен, – он еще и скромник. Скромный и добрый человек и всегда кому-то сочувствует. Ты нравишься всем, Рой, не так ли? Давай, не будь таким скромным.
– Ну да, я нравлюсь многим людям, – признался Рой. – Но только потому, что я с уважением отношусь к ним.
– Вот это правда! – сказал Стивен. Он засмеялся. – Рой ко всем относится с глубоким уважением. Почему? Он – киллер-убийца, использующий любые и равные возможности. Равные возможности для всех, начиная от помощника президента, погибшего в парке Вашингтона, – они постарались, чтобы его смерть походила на самоубийство, – и кончая обычным инвалидом, которого расстреляли, чтобы прекратить его ежедневную борьбу за жизнь. Рой не понимает, что такие вещи можно делать ради удовольствия. Только ради удовольствия. Иначе они приобретают оттенок сумасшествия. Правда, это так. Нельзя убивать ради благородной цели. Он относится к этому так серьезно и считает себя мечтателем, идеалистом. Но он поддерживает только свои идеалы. Тут я не стану с ним спорить. Для него нет авторитетов, и у него отсутствуют предрассудки. Для него все равны. Он самый бешеный лунатик из всех живущих на земле. Вы со мной согласны, мистер Ринк? У него от убеждения изо рта брызжет пена.
Ринк? Рой не желал, чтобы Ринк или Фордайс присутствовали здесь. Ради Бога, им не нужно ничего подобного видеть. Они обычные исполнители, лишенные высоких идей.
Он повернулся к двери, удивляясь, почему не слышал, как ее открывали. Рой увидел, что у двери никого нет. И тут же услышав, как царапнул «узи» по цементу, когда Стивен Акблом поднимал автомат с пола, Рой понял, что здесь происходит.
Слишком поздно.
В руках Стивена загрохотал «узи». Пули пронзили тело Роя. Он упал, перевернулся и попытался выстрелить. Хотя у него в руках все еще был пистолет, он не мог заставить свой палец нажать на курок. Парализован. Он был парализован...
На фоне выстрелов и визга отлетавших рикошетом пуль раздалось грозное рычание – это был звук из фильма ужасов. Он эхом отозвался в черных стенах и показался более ужасным, чем свист пуль. От него кровь застывала в жилах. Секунду Рой не мог понять, что это такое и откуда шел ужасный звук. Он почти решил, что это Грант – на лице у человека со шрамом была написана такая ярость. Но в следующий миг он увидел, как зверь летел по воздуху к Стивену. Художник пытался повернуться, чтобы обороняться от обезумевшей собаки. Но это исчадие ада уже налетело на него и вдавило его в стену. Пес грыз его руки. Стивен уронил «узи».
Собака лезла на него, пытаясь добраться до его лица и горла.
Стивен закричал.
Рой хотел объяснить ему, что самые опасные люди, и, наверное, собаки тоже, это те, кого сильно били и унижали. Когда у них отняли гордость и надежду, когда их загнали в последний угол, когда им уже было нечего терять... Необходимо позаботиться, чтобы не было таких отчаявшихся людей, следует проявлять к ним жалость как можно раньше. Только это им требуется. В этом настоящее благородство и самая большая мудрость. Но Рой не сумел поделиться своими соображениями с художником, потому что обнаружилось, что он не только обездвижен, но не может вымолвить ни слова.
* * *
– Рокки, прекрати! Отпусти его, Рокки. Отпусти!
Спенсер тащил собаку за ошейник и боролся с ней до тех пор, пока она не повиновалась ему.
Стивен сидел на полу. Он, защищаясь, подтянул колени и прикрыл руками лицо. Сквозь пальцы сочилась кровь.
Элли подняла «узи». Спенсер забрал у нее автомат.
Он увидел, что у нее кровоточит левое ухо.
– В тебя опять попали.
– Это рикошет, просто касательное ранение, – сказала она.
На этот раз она могла смотреть прямо в глаза собаке.
Опасный ублюдок отнял руки от лица. Он был раздражающе спокоен.
– Они расположили людей по всему периметру усадьбы. В здании нет никого, но как только вы выйдете наружу, вам далеко не уйти. Мики, тебе никуда не уйти отсюда.
Элли сказала:
– Они не слышали выстрелы. Если никто не слышал крики людей, погибавших здесь, значит, и выстрелов тоже не было слышно. У нас есть шанс.
Женоубийца покачал головой:
– Нет, если только вы не заберете с собой меня и удивительного мистера Миро тоже.
