Эвелин не хотелось задавать ему вопрос, который она просто не могла не задать. Несмотря на ужас, который вызвала у нее постигшая Али судьба, и ее глубокое сочувствие к Фаруху — не только из-за теперешних проблем, но и за весь кошмар, который ему пришлось пережить за последние несколько лет, — она не могла изгнать из головы изображение на снимке.
Она постаралась сдержать свои чувства.
— А что с книгой? Вы ее видели? Знаете, где она находится?
Фарух нашел ее вопросы естественными.
— Когда Абу Барзан зашел ко мне, я попросил его показать мне коллекцию, но ее при нем не было. С такими вещами ходить рискованно. На дорогах полно блокпостов и военных. Думаю, он держит их дома или в своем магазине — словом, в каком-нибудь надежном месте. Ему нужно будет только один раз достать ее, когда у него найдется покупатель, и перенести через границу в Турцию или Сирию, скорее всего в Турцию, ведь это недалеко от Эль-Мосула, чтобы не таскаться с ней по Багдаду.
— Но как она у него оказалась? — не унималась Эвелин. — Он не говорил, где он ее достал?
Фарух молчал и смотрел Эвелин за спину, и вдруг глаза его испуганно округлились. Он схватил ее за руку:
— Нам нужно уходить! Скорее!
До Эвелин не сразу дошел смысл его слов. Ей показалось, будто она слышит не относящийся к ней разговор, не предназначенный для нее, который она просто случайно услышала. Затем она медленно, почти автоматически повернула голову, следуя за его встревоженным взглядом, и увидела двоих крепко сбитых мужчин, тех самых, которых заметила у подножия холма в Забкине. Они с силой протискивались сквозь толпу, крепко сжав губы под густыми черными усами, их цепкие сощуренные глаза казались черными щелями на бесстрастных лицах с тяжелыми челюстями. Мужчины направлялись прямо к ним.
Затем Фарух дернул ее за руку, чуть не вывихнув ей плечо, и они побежали по улице сквозь толпу безмятежно прогуливающихся.
Сдерживая волнение, Миа осторожно пробиралась сквозь бурлящую в торговой галерее толпу, выискивая мать и в то же время стараясь не привлекать к себе внимания окружающих. Несколько драгоценных секунд ушло у нее на то, чтобы выбраться из лабиринта автомобилей и обогнуть застрявший «БМВ», и к тому моменту, когда она достигла пешеходной зоны, андроида и его сообщников уже не было видно.
Вскоре она оказалась в конце галереи, и ей ничего не оставалось делать, как покинуть относительное укрытие под колоннами и выйти на площадь, идущую под легким уклоном к башне с часами. Чувствуя выступивший от волнения пот на ладонях, Миа осторожно пробиралась между столиками с весело болтающими посетителями, вытягивая шею в попытке увидеть мать или ее преследователей.
Неожиданно для себя оказавшись на открытом месте, она вздрогнула, увидев в ста ярдах впереди свою мать, разговаривающую с каким-то человеком. В следующее мгновение ее охватило чувство огромного облегчения: Эвелин явно с тем самым человеком, о котором говорила ей, значит, все в порядке. И вдруг этот человек схватил Эвелин за руку, и они опрометью бросились бежать.
Стремительность его реакции ошеломила Миа. Быстро оглядев площадь, она заметила андроида с сообщниками примерно на полпути между собой и Эвелин, которые не бежали, но шли так быстро, как могли, стараясь не привлекать к себе внимания.
Страх, какого она ни разу не испытывала за всю свою жизнь кабинетного ученого, пронизал ее и приковал к земле. Она хотела позвать на помощь, но не видела рядом ни знакомых, ни полицейских, да и некогда было рассуждать.
Усилием воли подавив страх, она заставила себя сдвинуться с места и устремилась за матерью и ее спутником.
Фарух и Эвелин бежали через пешеходную площадь, лавируя между людьми, не думая, куда бегут, время от времени испуганно оглядываясь на своих неутомимых преследователей и стараясь от них оторваться.
— Стойте, Фарух! — наконец взмолилась измученная Эвелин. — Вокруг полно народу. Здесь они нам ничего не сделают.
— Им на это наплевать! — не замедляя шага, кинул ей Фарух.
Не исключено, он рискнул бы искать спасения у солдат, охраняющих парламент, но когда он заметил выслеживающих его двоих типов, они уже отрезали их от солдат.
Вдруг он увидел впереди среди толпы еще одного человека со столь же крепко стиснутыми челюстями и холодным взглядом. Он спокойно шел навстречу им, сунув руку за полу пиджака, под которой Фарух разглядел кобуру с оружием.
Увидев слева от себя переулок, Фарух кинулся в него. Примерно на протяжении ста ярдов улица шла в гору и вела к мечети, стоявшей в конце пешеходной зоны.
Эвелин споткнулась на повороте и поспешно выпрямилась. Дыхание у нее стало тяжелым, ноги болели, и она поняла — долго бежать не сможет. Для своего возраста она находилась в сравнительно хорошей спортивной форме, но так быстро бегать ей давно не приходилось.
Оставив позади залитую светом шумную площадь, они еще сильнее заторопились, и эхо их шагов гремело в узком темном переулке. Вдруг Эвелин сообразила: ведь Фарух не знает, куда идет. Он наверняка плохо знал Бейрут, и тащиться за ним неизвестно куда было бессмысленно. Эвелин отлично ориентировалась в центре, но и она впервые оказалась в этом переулке, и уж конечно, им лучше оставаться поближе к людям. К тому же даже по пологому подъему им не уйти далеко.
— Послушайте, Фарух! — задыхаясь, окликнула она. — Нам нужно найти полицейских, кого-нибудь, кто сможет вас защитить…
— Никто нас не защитит от этих душегубов! — с отчаянием возразил Фарух. — Как вы не понимаете?! Нужно поскорее найти такси, машину, что угодно…
Он замолчал, услышав позади звуки четких ускоренных шагов трех человек. Вооруженный пистолетом мужчина присоединился к своим сообщникам, и теперь, когда они могли уже не бояться привлечь к себе внимание, они быстро нагоняли Фаруха с Эвелин.
Эвелин все труднее давался каждый шаг, и она уже собиралась сдаться, когда справа увидела улочку, тянувшуюся вдоль задней стены мечети. Улочка вела к улице Вейганд, главной улице, где всегда оживленное движение и много такси.
Открывшаяся возможность словно придала им сил.
— Скорее! — закричал Фарух, и они, задыхаясь, побежали по пустынной улочке навстречу ярким огням и надежде на спасение.
Они успели добежать почти до середины улочки, когда в нее свернула какая-то машина и покатилась навстречу им.
Черный «БМВ»!
Фарух бросился к машине и стал отчаянно размахивать руками, выкрикивая по-арабски крики о помощи, но Эвелин сразу остановилась, внезапно чего-то испугавшись. За рулем она различила силуэт мужчины, освещенный со спины огнями площади, который прижимал к уху телефон.
Что-то подсказало ей — вряд ли он оказался здесь случайно.
— Фарух! Подождите! — закричала она.
Фарух резко остановился и, тяжело дыша, растерянно повернулся к ней. Эвелин настороженно следила за машиной, которая вдруг остановилась с продолжающим зловеще тарахтеть двигателем. Неожиданно водитель включил фары, и узкую улочку затопили потоки яркого света.
Эвелин отступила назад, прикрывая глаза от слепящего света, потом быстро обернулась на шум за спиной. Она увидела освещенных фарами троих мужчин, гнавшихся за ними. При виде Эвелин они остановились. Один из них щелчком закрыл телефон в форме раковины и сунул его в карман. Он огляделся, словно убеждаясь, что вокруг никого нет, и кивнул своим приятелям. Эвелин услышала, как хлопнула дверца автомобиля. Быстро оглянувшись назад, она увидела выходящего из него водителя.
В панике она кинула взгляд на Фаруха. Он стоял, так же скованный страхом, как и она, в то время как вокруг них медленно смыкались в кольцо четыре хищника, а черный «БМВ» с широко распахнутой дверцей маячил на заднем фоне, подобно голодному духу, ожидающему пищи.
Эвелин закричала.
Миа услышала крик матери уже у стены мечети. Она заглянула в улицу за мечетью и увидела, как Эвелин вырывается из рук двоих мужчин. Они боролись в середине улочки, ярдах в шестидесяти от Миа. Сощурившись от яркого света фар, она узнала характерную для «БМВ» решетку.
Эвелин отбивалась, не переставая кричать, и один из приятелей андроида попытался зажать ей рот. Укусив его за руку, она шлепнула по нему своей сумочкой, еще больше распалив нападавшего. Он выхватил сумочку и отшвырнул ее в сторону, после чего со всей силой ударил Эвелин в грудь, заставив ее покачнуться и отпрянуть.
Находящийся ближе к Миа Фарух прижался спиной к стене мечети, тянувшейся вдоль улочки. Освещенный фарами, он выглядел как загнанный олень из поговорки. К нему приближались двое других — андроид и еще один мужчина, которого она видела впервые. Андроид угрожающе протянул руку к лицу Фаруха.
Миа застыла на месте. Инстинкт самосохранения повелевал ей метнуться за стену и убраться отсюда подобру-поздорову. Инстинкт помощи ближнему гасили соображения здравого смысла: перевес сил сложился явно не в ее пользу и сделать она ничего не могла.
