Людмила была шестой по счету женщиной, с которой он встречался. Это была их третья встреча. Семен понял свои ошибки и не торопился. Людмила - баба своенравная, с гонором, мнит себя черт знает кем. Ради Бога. Он только и делал, что вешал ей лапшу на уши. Умница, красавица, голубых кровей. Слушая его, она таяла. Правду говорят, что женщины любят ушами. Во всяком случае, упускать он ее не собирался. Богатая вдовушка получила хорошее наследство от покойного мужа. Академик отдал концы в семьдесят пять лет. А начинала девчушка из Калужской области с домработницы в доме ученого, а кончилось тем, что у мужика крыша поехала от безумной любви. И жену бросил, и детей, а с домработницей сошелся. Мало того, она его венчаться в церкви заставила. Так и прожили душа в душу пятнадцать лет. Он стоял за кафедрой с указкой, а она лежала в постели с любовниками. И ведь не ревновал. Люда умела разыгрывать такую искренность и преданность, ну святая, да и только. Ошибка ее заключалась в том, что другим мужчинам об этом не надо рассказывать. Тем более если ты на него глаз положила. Тут бабий язык подвел. Зато Добрушин все знал о той, которую ждал возле пригородных касс Рижского вокзала.
В прошлую встречу он ей сказал, что ему предложили хорошую машину и ему нужны деньги. В долг недели на две. Пять тысяч. Не очень много по меркам богатой вдовы. Больше он просить не рискнул, а ради меньшего и возиться не стоило. Трюк сработал. Он даже не ожидал. Либо баба клюнула всерьез, либо имела свой план, ему неизвестный. Как бы то ни было, но сегодня она обещала принести деньги.
Людмила опоздала на полчаса. Они встали в очередь и купили билеты до Снегирей. Следом стоял Максим и тоже купил себе билет.
Иван стоял в стороне. Отойдя от кассы. Максим подошел к приятелю и сказал:
— Быстро рви когти в Снегири. Ты должен обойти электричку и ждать меня на платформе.
— Как туда ехать?
— По Волоколамскому шоссе. Я подкорректирую тебя по телефону. Мне надо сообразить по ходу. Электричка идет больше часа. Успеешь, если на бабские задницы оглядываться не будешь. Вперед, Иван-царевич, серый волк тебя заждался на стоянке. Деньги есть?
— Есть.
— У входа на вокзал стоит киоск «Кодак-экспресс». Купи «мыльницу» и пленку на четыреста единиц.
— Какую «мыльницу»?
— Фотоаппарат. Любой. Какой будет. Жми, донжуан недорезанный. Еще одной промашки тебе хозяин не простит.
Максим ехал в соседнем вагоне от воркующих голубков и, глядя на карту Подмосковья, разговаривал с Иваном по телефону.
— Проедешь Дедовск, потом Талпцы и у Ленино возьмешь влево. Дорога выведет тебя к железке. Поедешь вдоль полотна и упрешься в станцию. Они едут в третьем вагоне от хвоста, а я в четвертом. Только не зевай по сторонам, слепотень, а то она тебя увидит. Все понял?
Максим отключил аппарат и убрал его в футляр.
За окном мелькали подмосковные пейзажи. Светило солнце, а поезд мчался на запад.
На станции Снегири вышло много народу, и прижавшегося к дереву Ивана никто на заметил, но и он никого не замечал. Максим одернул его за рукав.
— Пошли, сыскарь.
Они проводили парочку до автобуса и вернулись к машине. За руль сел Максим.
— Аппарат купил?
— На заднем сиденье. Только не ясно, что мы снимать будем?
— Все. Все, Ваня. Правило у меня такое.
Он обернулся назад. Рядом с пакетом «Кодак» лежала бутылка вина.
— И давно это ты на кагор перешел?
— Эх ты, салажонок. Это настоящее «Бордо», подпорченное зельем нашего уважаемого доктора.
Водитель протянул руку и достал запечатанную бутылку.
— «Бордо», говоришь?
Теперь, когда Иван был в очках, он отчетливо мог видеть этикетку. Лицо его побледнело.
— Откуда она? Как же это?
— Козел ты, а не Ваня. Ты даже на дурака не тянешь.
Автобус тронулся с места. Максим включил двигатель машины и последовал за ним.
— Что же теперь делать?
— Вернуть бабу домой!
В то время, когда Людмила вернулась и звонила в дверь своей подруги, Тамара наблюдала за ней из ее квартиры в глазок. Соседка обожала чужие квартиры. Она любила лезть не в свои дела, копаться в грязном белье - в прямом и переносном смыслах, а также смотреть фотографии. Когда Людмила оставляла ей ключи, чтобы соседка полила цветочки и покормила котика, Тамара тут же выполняла поручения, но на это у нее уходило полдня, а то и больше. Сегодня Тамара не торопилась. Людка не вернется ночевать, и она может похозяйничать. Любопытство одинокой женщины не имело границ. Она не забывала заглянуть даже в помойное ведро, чтобы знать точно, что они ели, пили и сколько там валяется презервативов. Ну а когда в руки попадали письма, то радости не было предела.
Сегодня писем в шкатулке не оказалось. Зато возле помойного ведра, под раковиной, стояла почти полная бутылка вина.
— С жиру бесится, стерва! Такое добро решила выбросить. Было бы у меня столько денег, и я бы одна не сидела. Уж не хуже ее-то!
Тамара достала из серванта хрустальный бокал и налила себе вина.
— Цвет красивый.
Вино ей понравилось, и она налила еще.
У женщины была хорошая зрительная память, и она всегда ставила вещи на место. Когда хозяйка возвращалась, то и подумать не могла, что кто-то хозяйничал в ее доме. Сегодня Тамара была свободна. Илюшка уехал к бабушке с ночевкой, а она сможет насладиться эротическими мелодрамами, которых у Людки целых три полки. Тамара не имела своего видеомагнитофона, да и телевизор оставлял желать лучшего, а тут один экран чего стоит. Распахивай глаза и торчи в ящике, будто сама там присутствуешь.
Итак, Тамара готовилась к приятному времяпрепровождению, тогда как ее подруга получала удовольствие наяву, а не электронным путем.
Роман, вероятно, получил свое имя от романтичной натуры, которая чувствовалась во всем его поведении, словах и даже жестах. Нет, этот мужик ей определенно нравился!
На столе стояло шампанское и горели свечи. Он сидел напротив в мундире полковника морской авиации и улыбался. Не оставалось сомнений в том, что женщина ему нравится. Теперь только от нее зависело, сумеет ли она закрепить эти чувства и дать им дальнейшее развитие. Такой случай выпадает нечасто. Серьезный, интересный мужчина с твердыми взглядами на жизнь, уверенный, состоявшийся, деликатный. Это тебе не пьянь какая-нибудь. Только бы не выпускать его из своих сетей! Нет, она не упустит.
Он смотрел в ее карие глаза и не видел в них ничего, кроме желания. Потерпит. Пусть поерзает на стуле, больше ценить будет. Самое вкусное напоследок, а для начала надо вывернуть ее сумочку, а потом уже душу. Баба ушлая, такую голыми руками не возьмешь. Здесь аккуратность нужна и подход.
Она сменила тему разговора неожиданно, и эта тема ему не понравилась.
— Ромочка, ты должен меня извинить. Я так торопилась, что забыла дома деньги. И эта придурочная куда-то убежала.
— О ком ты?
— Соседка. Я ей ключи оставила от своей квартиры, а когда вернулась за деньгами, ее ветром сдуло. В собственную квартиру попасть не смогла. Но ты не беспокойся, мы завтра утром поедем ко мне и решим все проблемы.
— Не стоит переживать из-за пустяков, дорогая. Завтра так завтра.
Он ей не поверил. Либо она не нашла денег, либо тянет время. Она тянет, а он его теряет. Неужели ему придется еще раз приезжать с этой каракатицей в Снегири?! А что делать? В кармане ни гроша, а он обещал жене встретить ее в аэропорту на новой машине и вручить Надюшке ключи. Она давно просила его купить ей машину. Он уже подобрал для нее хороший вариант, а тут сплошные препятствия и помехи.
— А почему бы нам не потанцевать? - предложил он.
— Господи, я не танцевала тысячу лет.
— Странно, а выглядишь значительно моложе.
Она засмеялась, а он встал и подошел к проигрывателю. Заиграла музыка.
— Вальс? Какое чудо.
Она встала и слегка качнулась.
— Что с тобой?
— Ничего. Немного повело от шампанского.
Они начали кружиться по комнате, и она замурлыкала, как ее кот, когда ему чешут за ухом. Последнее, что она увидела в своей жизни, был золотой погон с тремя звездочками. Сердце остановилось, и она повисла на его руках с блаженной улыбкой на лице.
Добрушин расслабил объятия, и она рухнула на ковер. Его словно парализовало. Он ничего не понимал. Кинжал Калгана, привязанный к руке, оставался на месте. Ему и в голову не приходило ее убивать, пока не получит денег.
Добрушин сел на корточки и начал бить по щекам умершую, но ничего не происходило. Он бил сильнее и сильнее, сгорая от злости. Безвольная голова откидывалась то влево, то вправо, как у тряпичной куклы. Ему хотелось выть от безысходности. Он ничего не мог понять.
За окном мелькнула молния и ударил гром. Максим отпрянул от окна и пригнулся. Он успел сделать пять кадров. Оба преследователя давно уже наблюдали за происходившим в доме через низкое окно из сада.
— Мы опоздали, Ванюша. Баба концы отдала. Теперь этот козел побежит вызывать «скорую помощь», милицию, и ее отвезут в морг. Тогда нам крышка.
