— Я рассмотрел представленное вами обоснование требования Министерства обороны относительно присвоения делу литеры Д и принимаю его. Заявляю для всех представителей прессы, присутствующих здесь, что сообщение в прессе любых деталей данной процедуры является уголовным преступлением и наказуемо тюремным заключением. Полковник Вильерс, вы можете сесть.
— Спасибо, сэр.
Коронер продолжал:
— Факт смерти Эрика Малкольма Яна Тальбота был уже установлен судом коронера во Франции, где смерть имела место. — Саре хотелось закричать, вскочить и протестовать против сказанного, и Вильерс, словно прочитав ее мысли, крепко взял ее за руку. Коронер продолжал: — Прискорбный поворот, который приняли события после безвременной смерти этого юноши, требует передачи расследования в руки соответствующего ведомства. В суде присутствует ближайший родственник?
Саре потребовалось некоторое время для осознания, потом она встала.
— Здесь, сэр.
— Займите свидетельское место. — Сара прошла вперед, поднялась на стенд и встала у ограждения. Коронер глянул в бумаги, лежащие перед ним. — Вы миссис Сара Тальбот, проживающая в настоящее время в Нью-Йорке, в Соединенных Штатах Америки?
Все было так формально, так сухо.
— Так точно.
— Пожалуйста, объясните свое родство с погибшим.
Сара облизала запекшиеся губы.
— Я была ему мачехой.
— Тело вашего пасынка находится сейчас в городском морге. Вы его опознали, миссис Тальбот?
— Нет, сэр.
Секретарь передал коронеру еще один лист бумаги. Коронер просмотрел его.
— Представленные суду в качестве доказательства отпечатки пальцев позволяют мне отозвать это требование. Я даю разрешение на похороны. — Он помолчал. — Суд выражает вам искренние соболезнования, миссис Тальбот.
— Спасибо.
Она сошла вниз, потрясенная, что все закончилось так быстро. Секретарь суда крикнул:
— Всем встать. Коронер ее величества удаляется.
Все поднялись и двинулись к выходу. Вильерс сказал:
— Могло быть хуже. Ты, Сара, молодцом.
Джагоу, выходивший из зала следом за ними, услышал, как Сара сказала:
— Худшее впереди, но избежать этого нельзя.
— Что это? — спросил Фергюсон.
— Эрик, — просто сказала Сара. — Я хочу его видеть.
Вильерс обнял ее за плечи.
— Не нужно этого делать, Сара. Не нужно тебе через это проходить. Я его видел, и это уже не Эрик. Я уже все организовал. Его доставят сегодня днем в Лондон, служба в крематории Гринхилла в десять часов утра. Все обговорено.
— Мне нужно его увидеть, — твердо сказала Сара.
Он посмотрел на Фергюсона, бригадир кивнул. Вильерс сказал устало:
— Ну, что ж, попробуем пройти и через это.
Он был прав, конечно. Это почерневшее скрюченное создание, представшее их взорам, когда смотритель выдвинул ящик и откинул белую клеенку, совершенно не напоминало Эрика, и все же она постояла рядом с ним, вспомнив, как он держал ее за руку во время свадьбы, счастливый и полный доверия. Наконец, она кивнула смотрителю и пошла прочь, сопровождаемая двумя мужчинами.
Они сели в машину, и когда она тронулась с места, Фергюсон спросил:
— Как вы себя чувствуете, миссис Тальбот?
Она повернулась к нему с горящими глазами.
— Всю мою жизнь я была, как принято говорить, хорошим человеком. Обычным благопристойным гражданином. Троекратное ура американскому образу жизни и да здравствует закон. Так вот, у меня для вас новость, бригадир. Я не намерена отойти в сторону. Я хочу найти подонков, которые это сделали. Хочу, чтобы они за это поплатились.
Вильерс страшно побледнел.
— Сара!
— Вот так я себя чувствую, Тони. Именно так. — Она отвернулась и стала смотреть в окно.
Из телефонной будки на станции обслуживания в Кентербери Джагоу набрал знакомый номер, и спустя пару минут Смит уже перезвонил ему туда.
«Он начинает нервничать», — сказал себе Джагоу, и начал подробно рассказывать Смиту о том, что он узнал.
— Что вы о ней думаете? — спросил Смит.
— Она мне понравилась. Настоящая леди. На мой взгляд, высокий стиль и железная выдержка.
— Я собрал некоторую информацию. Ее старик оставил ей несколько миллионов, когда умер. Да и сама она лихой брокер на Уолл-стрит. Она останавливается в доме на Лорд-норд-стрит, который ее кампания держит для визитеров.
— Впечатляет, — сказал Джагоу.
— А двое мужиков, что с ней, Вильерс и Фергюсон, они-то кто? Что, черт побери, происходит?
— Если вы хотите знать мое мнение, основанное на семи годах службы ее милостивому величеству, я бы сказал, что они из разведки.
— Но почему? Какое им до этого дело? — Смит помолчал. — Возвращайтесь немедленно в Лондон. Я позвоню вам на квартиру в шесть. Никуда не уходите.
Они высадили Фергюсона, а Вильерс поехал с Сарой на Лорд-норд-стрит. Дом был очень красивым, высокое узкое здание периода Регентства. Из обслуживающего персонала здесь держали только служанку, которая приходила по утрам, так что сейчас дом был полностью в их распоряжении.
В холле стояли две упаковочные коробки, Сара, увидев их, спросила:
— Что это?
— Пожитки Эрика. Я сказал, чтобы очистили его комнату в «Тринити». Подумал, что ты захочешь их разобрать.
— О, Тони! Спасибо тебе огромное. Это была хорошая мысль.
Она немедленно открыла одну из коробок. Вильерс сказал:
— Пойду приготовлю чай.
Он стоял у плиты в ожидании, чтобы закипел чайник, когда в кухню вошла Сара с большой книгой, в переплете из синей марокканской кожи.
— Посмотри, что я нашла.
Тони заглянул ей через плечо, когда Сара раскрыла ее, присев на стол.
— Боже мой, да это на латыни, — поразился он.
— Любимый предмет Эрика. Еще одно, что нас с ним роднило. Я в «Редклифе» тоже специализировалась в классических языках, латынь и греческий. Отец считал это бесполезной тратой времени.
Вильерс налил чай в чашки.
— И что там?
Сара начала читать с первой страницы, свободно переводя с листа:
— Сегодня я прибыл в «Тринити». Ужасно волновался. Кембридж удивительный. Сара приехала со мной на выходные, чтобы помочь мне устроиться. Мы плавали по реке в плоскодонке, а потом сидели под шелковицей, которую посадил Мильтон в саду совета колледжа Христа. Завтра она возвращается в Нью-Йорк. Представляю, как я буду скучать без нее. — Она прекратила читать, закрыла книгу и прижала к себе. — Тони, не обижайся, но я хотела бы, чтобы ты ушел, потому что я буду, наверно, сейчас плакать и долго не смогу остановиться.
Тони обнял ее за плечи.
— Хорошо, Сара. Увидимся завтра утром, — сказал он и ушел, осторожно закрыв за собой дверь.
Смит говорил:
— Теперь так. Мне удалось снять квартиру на верхнем этаже дома на другой стороне той улицы, где остановилась эта женщина Тальбот. Пришлось заплатить за год вперед, но мы там.
— Прямо напротив?
— Почти. На две двери дальше. Для наших целей вполне сойдет. Привратник предупрежден, что вы въедете сегодня вечером. Ваше имя Джеймс Макензи. В девять вам доставят все необходимое.
— Насколько я понимаю, мы собираемся немного послушать?
— Точно. Это направленный микрофон, который может без проблем принять каждое слово, произнесенное в том доме. Он принимает и ультразвуковые колебания, так что и телефонные разговоры тоже будут прослушиваться. Я хочу точно знать, что там происходит.
— Хорошо, я об этом позабочусь.
— Там будет еще направленный микрофон на базе лазера для вашей машины. Я хочу охватить все возможности.
— Прекрасно, — успокоил его Джагоу. — Я обо всем позабочусь. Гарантирую.
Он положил трубку и пошел на кухню, насвистывая. Он понял вдруг, что ему очень интересно.
На следующее утро в крематории Гринхилла присутствовали только Сара, Вильерс, Фергюсон и, естественно, священник. Всем было так тяжко, как только может быть. Приглушенно звучал хор в записи, священник говорил с пасторским хныканьем в голосе, напоминая шутку комедианта из мюзик-холла.
— Я есть воскресенье и жизнь, сказал Господь: он, кто верит в меня, хотя он умер, однако будет жить.
Сара с трудом подавила сумасшедший позыв рассмеяться. Почему не она, кто верит в меня? Почему все только он?
Музыка затихла, гроб уплыл из поля зрения на ленте конвейера в темноту, к печи внизу. Священник пожал Саре руку. Она видела, что он говорит ей что-то, но не слышала ни слова. Потом они оказались на улице.
— Я должен идти, — сказал Фергюсон. — Тони, ты отвезешь миссис Тальбот домой?
— Конечно, сэр.
Фергюсон пожал ей руку.
— Возможно, мы больше не увидимся. Полагаю, вы возвращаетесь в Нью-Йорк?
— Нет, бригадир. Не думаю, — ответила Сара.
— О, Боже. Я надеюсь, вы не собираетесь стать неудобной, миссис Тальбот, — сказал он.
