Из глаз полились слезы. Потом ресницы резко взметнулись, и она увидела Джо. Он притягивал ее к себе, поднимал на руки, гладил по волосам и целовал в макушку.
— Все в порядке, милая. Я уже здесь. — Он помолчал, потом добавил: — Ты в полной безопасности. Это просто был кошмар. А так все хорошо. У всех все хорошо.
Видя, какое она испытывает облегчение, Джо чуть не расплакался сам.
— Я думала, что все уже прошло, все эти ужасные приступы, — еле слышно сказала она. — Но нет…
— Ш-ш-ш. — Джо тихо и нежно ее поцеловал. — Все уже позади. Мы с тобой сейчас пойдем на кухню. И я приготовлю тебе чай из трав. А себе — литр кофе.
— Как получилось, что ты оказался дома?
— Просто я соскучился по своей жене.
— Ты что, в свою Ирландию за жратвой мотался? — мрачно спросил Ренчер.
— Искал молочные коктейли, — с извиняющейся улыбкой ответил Джо.
— И это все? Это все, что ты мне принес?
— Еще кофе и две сладкие булочки. — И он разложил все это на столе перед Ренчером.
— Зачем мне эти гребаные булочки? Я что, выгляжу так, будто мне нужно набирать вес?
— Ты выглядишь проголодавшимся. Где остальные? У меня тут еще два кофе.
— Прошло уже два часа, как ты ушел за едой, и они, как это странно для тебя ни прозвучит, отправились по своим полицейским делам.
— Ладно, вернемся к работе. — Джо сел за стол, открыл на компьютере файл с адресной книгой и стал отыскивать номер телефона Рубина Малера.
Тот взял трубку еще до того, как Джо услышал первый гудок.
— Рубин, это Джо Лаккези.
— Привет, Джо. — Его голос звучал несколько настороженно.
— Не волнуйся, наш общий друг на меня не выходил: я по другому вопросу. Ты помнишь дело Уильяма Ането?
— Да, о нем много писали.
— Точно. Так вот, мы считаем, что это дело может быть связано с двумя недавними убийствами — одно в верхней части Уэст-Сайда, другое в Сохо. Может, посмотришь наши досье? Наверняка там есть из чего составить психологический портрет убийцы. Да и вообще всегда полезно посмотреть на дело свежим взглядом.
— Конечно, никаких проблем. Я попозже заскочу к вам в офис.
Джо повернулся к компьютеру и кликнул свою любимую иконку — ручку и чернильницу, открывавшую программу, с помощью которой можно создавать новостные сообщения, журналы, рекламные листовки, брошюры. Она была заполнена шаблонами, выполненными в ярких, сверкающих тонах, с фотографиями счастливых, улыбающихся людей. Он создал собственный шаблон ЖЕРТВЫ и новый файл. Открыл файл iPhoto и перетащил в новый документ фотографии — по одному снимку каждого потерпевшего, сделанному, когда они еще были живы, с улыбающимися и не изуродованными до неузнаваемости лицами. Чем дольше Джо рассматривал этих троих, с которыми он вполне мог пересечься на улице, или выпивать в баре, или стоять в очереди в бакалейной лавке, тем ближе они ему становились. Эти парни перестали быть для него просто мертвыми телами, которыми он вынужден заниматься по долгу службы.
Зазвонил телефон.
— Это Марк Бранэм, «Голубой альянс». Вы мне звонили?
— Привет, спасибо, что перезвонили мне, Марк. Как дела?
— Страшно занят. Подходит годовщина со дня смерти Уильяма Ането, и мы хотим чем-нибудь помочь его семье. Вы по этому поводу звонили?
— Вроде того. Мы сейчас просто беседуем, неофициально, о'кей?
— Конечно, Джо.
— Мы считаем, что это дело может быть связано с парочкой других убийств, случившихся в последние несколько месяцев.
Марк с шумом втянул в себя воздух:
— Да ну?! Жертвы — голубые?
— Не совсем… Мы сейчас изучаем такой вопрос: не мог ли кто-то из них отойти от этих дел…
— Чтобы сегодня — гомик, а завтра — бисексуал?
— Ну да. Может, кто-то пробовал и то и другое одновременно.
— И какие у вас есть версии?
— У нас есть два предположения. Убийце по вкусу жесткие игры с партнером, это однажды завело его слишком далеко и очень ему понравилось. Или же этот парень просто вращается в среде геев, потому и жертвы его — голубые.
— Он вполне может оказаться классическим гомофобом с агрессивными наклонностями, который в поддатом виде склеил себе партнера, а потом винит в этом именно того, кого снял, и изливает на него все, что у него накопилось в душе за добрый десяток лет. Я не раз встречал такие случаи нападений и избиений, правда, не убийств. Но жертвы были очень здорово избиты. У вас как раз такое?
— Да. Лица буквально в кровавую кашу превратились.
Марк снова со свистом втянул в себя воздух:
— Да, скверно. Так чем я могу помочь?
— Во-первых, пока что помалкивайте об этом. И второе — вы знаете клуб «Три Би»?
— «Bed, Bad and Beyond»?[10] Знаю. Уильям Ането был там в свой последний вечер.
— Я хотел бы переговорить с владельцем клуба, кто бы он ни был, но без лишнего шума.
— Значит, вам нужен Бак Торенс. Ночью он учредитель компании, промоутер, днем — избалованный вниманием соучастник. Зоомагазин «Dawg On It»[11] в Челси. Восьмая авеню, между Двадцать первой и Двадцать второй улицами. Он хороший малый. Никаких заскоков. Скажите ему, что вы мой друг и что вы пришли по поводу годовщины смерти Ането. Если будете расспрашивать про двоих других, можете сказать, что это были приятели жертвы. Или что-нибудь еще, не важно. В любом случае он умеет держать язык за зубами.
— Спасибо, Марк. Мы съездим к нему завтра. Как там Кевин?
— Отлично. А как Анна?
— Неплохо. Держитесь там.
— И вы тоже.
Джо вышел из офиса и, вместо того чтобы отправиться прямиком домой, решил нанести визит Старине Нику. Единственная причина, по которой он так поступил, была внезапная грусть — Джо ощутил ее, проезжая через Бенсонхёрст. Этот район теперь выглядел, будто кто-то намеренно уничтожил здесь все следы его детства — ни старых зданий, ни знакомых лиц.
Джо свернул с Восемьдесят шестой улицы налево и двинулся своим особым маршрутом — мимо дома, в котором вырос, мимо старого дома Дэнни, мимо дома родителей Джины.
Дом, в котором он прожил четыре года вместе с матерью и сестрой после развода родителей, Джо объехал стороной. Для него это было тяжкое время: три года он переживал, что у матери рак, и еще целый год жил, осознавая, что ей не выкарабкаться. Джо постоянно возил ее в больницу на процедуры, слабую и едва стоявшую на ногах, и привозил обратно еще более ослабевшую.
Он вспомнил их первое посещение больницы «Кингс Каунти», когда ему было четырнадцать. Мать сказала ему, что это обычный очередной медосмотр. Его, подростка, раздражало, что она все время держит его за руку, будто какого-нибудь маменькина сынка, но мать сжимала ладонь Джо так сильно, что приходилось мириться с этим. Он ждал перед кабинетом врача, не зная, что там, внутри, его тридцатишестилетней матери сейчас ставят диагноз — рак груди.
На самом деле в «Кингс Каунти» он бывал и раньше — приходил сюда после очередной крупной драки. В таких случаях он всегда болтался снаружи и ждал, пока во двор выйдет передохнуть молодой интерн. Этот парень, появляясь там, укоризненно качал головой при виде Джо с разбитой губой или бровью. Потом тайком отводил его в пустой кабинет, чтобы обработать ему раны своими огромными и осторожными руками.
Джо понимал, что ему больно будет даже просто проехать мимо их старого дома. Однажды он проделал такое, и вдруг ему показалось, что его мать сходит вниз по лестнице. Мария Лаккези была женщина маленькая и полненькая. И всегда носила красное пальто. Женщина, которую Джо тогда увидел, была так на нее похожа, что он даже притормозил. А потом подъехал к тротуару и остановился. И долго сидел, опустив голову на рулевое колесо, старше возрастом, чем была его мать, когда умерла, и плакал, как ребенок, по женщине, один одобрительный взгляд которой значил для него больше, чем все остальное в жизни.
Джо подъехал к маленькому домику вроде фермерского, принадлежащему семейству Никотеро, и пошел к входной двери. Позвонил и услышал знакомое шарканье шлепанцев Старины Ника.
— Привет, старина, — сказал тот, обнимая Джо. — Какой приятный сюрприз!
— Я весь в сплошной ностальгии сюда приехал.
— Вот и хорошо — по крайней мере не за тем, чтобы сообщить мне, что Бобби плохо себя вел в школе.
Джо рассмеялся.
— Заходи, заходи. Патти дома нет. Я торчу на палубе в одиночестве.
Джо опустился на стул рядом со Стариной Ником возле маленького металлического столика.
— Ну и как тебе работается с Бобби? — Ник открыл бутылку пива и протянул ее гостю.
Джо отпил глоток.
— Хорошо работается. Мы отлично ладим.
— Да ну? А я думал иначе.
Джо посмотрел на него и улыбнулся:
— Почему же?
— Не вешай мне лапшу на уши, я и сам это неплохо умею. Вы слишком разные ребята, чтобы все время ладить. Ты по делу или так, для собственного удовольствия? Или у тебя есть какие-то проблемы?
