– Что касается сержанта Таллок, то у нее репутация человека, склонного к проявлению чрезмерного энтузиазма. Она настолько стремится выслужиться, что пытается гоняться за несколькими зайцами одновременно.
У меня сложилось несколько иное мнение о Дане Таллок. Она производила впечатление человека, который хорошо знает, что делает, и никогда до конца не раскрывает своих карт.
– Похоже, вы с инспектором Данном очень быстро нашли общий язык, хотя и разговаривали только по телефону.
– О, мы с инспектором знакомы уже не первый год.
Я могла бы и сама догадаться. Мне вдруг стало досадно оттого, что Дункан, который, в отличие от меня, не находил труп и вообще его не видел, знает о ходе расследования гораздо больше только потому, что он местный уроженец.
Мы сели за стол. Я намазала хлеб маслом. Дункан положил себе на тарелку кусок холодной курицы. При виде розоватого, покрытого загустевшим желе мяса я почувствовала приступ тошноты. Снова нахлынули воспоминания о морге, теле на стальной каталке и подробностях вскрытия. Прекрасно! Не хватало еще после стольких лет работы врачом падать в обморок при виде трупа. Я положила себе немного салата и ломтик сыра.
– Когда ты приехал, здесь были репортеры? – поинтересовалась я.
Ко времени моего возвращения, а это было около девяти, возле дома не осталось никого, не считая одного-единственного полицейского, которого приставили для охраны. Я же готовилась к тому, что меня будут осаждать назойливые журналисты, и потому была приятно удивлена.
Дункан покачал головой.
– Нет. Данн позаботился о том, чтобы не было утечки информации. Наверное, начальство приказало. Скоро на островах начинается летний туристический сезон, и подобное происшествие может стать плохой рекламой.
– Господи, и ты о том же! Гиффорд уже прочел мне лекцию о том, что это станет плохой рекламой для больницы. Мне кажется, местным жителям не мешало бы определиться со своими приоритетами. Это не народная республика Шетландия. Кроме вас существует еще целый мир, перед которым вы ответственны за то, что здесь происходит.
Дункан перестал есть. Он смотрел на меня, но, казалось, не слышал ни слова из того, что я ему говорила.
– Что случилось? – спросила я.
– Гиффорд, – ответил он. Его взгляд потускнел и стал жестким.
– Мой новый босс. Он вернулся из отпуска. Я только сегодня с ним познакомилась.
О совместном посещении паба я решила благоразумно умолчать.
Дункан встал, выплеснул в умывальник чистейшую воду Шетландских островов и налил себе изрядную порцию чистого виски «Талискер». Выпив, он стал у окна спиной ко мне.
– Почему-то мне кажется, что за этим скрывается какая-то интересная история, – сказала я.
Дункан не ответил.
– Есть что-то такое, что мне следует знать? – не сдавалась я.
Он произнес длинную тираду, в которой среди множества ругательств мне удалось вычленить фразу «мог бы сразу догадаться». В отличие от меня, Дункан почти не употреблял бранных выражений, поэтому столь необычная реакция, естественно, еще больше возбудила мое любопытство.
Наконец Дункан повернулся ко мне лицом.
– Я в ванную, – сказал он и вышел из комнаты.
Выждав десять минут, я последовала за ним. Вернувшись в гостиную, я осмотрела небогатое содержимое нашего единственного книжного шкафа. Меня никак нельзя назвать заядлым читателем. Дункан постоянно подшучивает надо мной по этому поводу. Правда, сам он читает не намного больше и, как правило, не классику. Однако от дедушки ему досталась небольшая библиотека. На верхней полке шкафа стояли несколько томов Диккенса, Троллопа, Остин и Готорна. Я присмотрелась повнимательнее. Ни одной книги Вальтера Скотта.
Приближалось время вечерних новостей, и я включила телевизор. Если бы я надеялась стать телезвездой, то меня бы постигло жестокое разочарование. В самом конце новостей прозвучало двадцатисекундное сообщение о том, что в нескольких километрах от Лервика в торфянике найден труп. Точное место не сообщалось, наш дом не показывали. Зато показали инспектора Энди Данна. Стоя у входа в полицейский участок Лервика, он сообщил о сегодняшнем происшествии, умудрившись при этом не сказать абсолютно ничего. Зато под конец он высказал собственное гипотетическое предположение о возможной археологической находке – судя по всему, запись была сделана до того, как мы встретились со Стивеном Ренни. Инспектор явно пытался преуменьшить важность того, что произошло, но, наверное, он знал, что делал.
После окончания новостей я решила, что дала Дункану достаточно времени, и поднялась наверх. Закрыв глаза, он лежал в наполненной до краев ванной. Я знала, что температура воды в ней не меньше сорока градусов. Мы с Дунканом никогда не принимали ванну вместе. Год назад, до того как были сделаны анализы спермы, я не раз задумывалась о том, не являются ли горячие ванны основной причиной того, что мне никак не удается зачать ребенка. Пагубное воздействие горячих ванн на сперму хорошо известно, и я даже предложила Дункану попробовать пять минут в день держать его гениталии в ледяной воде. Помню, что тогда он лишь посмотрел мне в глаза и поинтересовался, как я себе это представляю. Но эта мысль еще долго не давала мне покоя. Возможно, однажды я изобрету специальное приспособление для охлаждения мужских гениталий. Рождаемость на Западе резко возрастет, и я сделаю на этом целое состояние.
Опершись об умывальник, я смотрела на мужа. Он продолжал делать вид, что не замечает моего присутствия. Тогда я заговорила:
– Послушай, ты не можешь просто отмалчиваться. Мне предстоит работать с этим человеком. Возможно, нам даже придется пригласить его с женой на ужин.
– У Гиффорда нет жены.
После этих слов я испытала странное смешанное чувство облегчения и беспокойства. Господи, неужели я пыталась исподтишка выведать у мужа, женат мой босс или нет? И если да, то понял ли это Дункан?
– Так в чем дело? – продолжала настаивать я.
Дункан открыл глаза, но по-прежнему не смотрел в мою сторону.
– Мы вместе учились в школе. Я его не любил. И это чувство было взаимным.
– Он тоже с острова Анст?
Дункан отрицательно покачал головой.
– Нет. Я имел в виду среднюю школу.
Тут следует кое-что пояснить. На Шетландских островах все дети с отдаленных островов ходят в одну среднюю школу, которая находится в Лервике. Если у них нет родственников, у которых можно было бы остановиться, они живут в этой школе, как в интернате.
– Ты уверен, что все мне сказал? – уточнила я.
Проигнорировав вопрос, Дункан сел и смерил меня многозначительным взглядом.
– Хочешь ко мне присоединиться?
Я опустила руку в воду и тут же ее отдернула.
– Нет, спасибо.
Дункан протянул мне мочалку. Это выглядело как своеобразное приглашение к сексу. Если я возьму мочалку, мы будем заниматься любовью. Если не возьму, то это будет означать, что я отвергаю заигрывания Дункана, и тогда он несколько дней будет дуться. Я ненадолго задумалась. Месячные должны были начаться со дня на день, но в подобных делах нельзя быть ни в чем уверенным. Пожалуй, стоило попробовать. Я протянула руку и взяла мочалку. Дункан повернулся, подставляя мне гладкую, сильную спину.
– Я люблю, когда меня обслуживают обнаженные женщины, – сказал он.
Я начала водить мочалкой по его стройной спине, одновременно расстегивая свободной рукой пуговицы на блузке.
После занятий любовью я забылась крепким сном, но через некоторое время меня что-то разбудило. Я лежала в полумраке спальни и прислушивалась, но в доме царила полная тишина, если не считать ровного дыхания Дункана рядом со мной. Тем не менее я что-то слышала. Крепко спящие люди не просыпаются среди ночи без всякой причины. Я продолжала напряженно прислушиваться. Ничего.
Я повернулась и посмотрела на часы. Четверть четвертого. На дворе было настолько темно, насколько это возможно летом на Шетландских островах. То есть не очень. Я видела практически все окружающие предметы: мебель из вишневого дерева, сиреневые абажуры, трюмо, небрежно брошенную на спинку стула одежду… Сквозь жалюзи просачивался бледно-серый свет северной ночи.
Стараясь не разбудить Дункана, я выскользнула из кровати, подошла к окну и медленно, осторожно, беззвучно подняла жалюзи.
На дворе продолжал накрапывать дождь, и поэтому ночь была не очень светлой. Тем не менее я прекрасно видела практически все: установленную полицейскими белую палатку, красно-белую полосатую ленту, овец на соседнем лугу, одинокое дерево, которое росло на краю того места, которое мы условно называли своим садом. Чарльз и Генри не спали. Они выглядывали из-за ограды, как делали это всегда, если на соседнем лугу кто-то появлялся. Лошади очень дружелюбные животные – и очень любопытные. Если они видят что-то необычное, то тотчас же стараются подобраться поближе. Интересно, что их так заинтересовало сейчас?
