– Надо подумать. Теду бы это понравилось.
И снова я заметил промелькнувшую на лице Харриса скептическую усмешку.
– Жалованье у вас будет гораздо выше. Гарантируем совместную пятилетнюю командировку – Париж, Лондон, Рим. По вашему выбору.
Похоже, он предлагал нам взятку, и, на мой взгляд, это звучало гораздо лучше, чем угроза. Но все дело заключалось в том, что мы знали слишком много, а они знали, что мы знаем слишком много.
– Мне всегда хотелось пожить в Литве, – ответил я. – Мы с Кейт обсудим ваше предложение.
Не знаю, понял ли Харрис, что его дурачат, но он сохранил невозмутимость и попрощался.
– Этих людей не перехитришь, – заметила Кейт.
– Не знаю, мне не часто предоставлялась такая возможность.
Помолчав немного, Кейт промолвила:
– Бедняга Тед.
А я почему-то сомневался в том, что Тед мертв, поэтому не торопился скорбеть о нем.
– Пошли ему все же приглашение на нашу свадьбу, – посоветовал я. – Мало ли что может быть.
На пятый день пребывания в больнице я понял, что если останусь здесь хотя бы еще на день, то ни физическое здоровье, ни психика уже никогда не восстановятся. И я выписался, порадовав тем самым тех, кто занимался страхованием моего здоровья. Конечно, я мог бы покинуть больницу уже на третий день, учитывая легкий характер моих ранений, но федералам хотелось, чтобы я повалялся там еще. Того же хотела и Кейт, поскольку ее рана требовала более продолжительного лечения.
На прощание я сказал Кейт:
– Жду тебя в отеле «Вентура инн».
И удалился, унося с собой пузырек с антибиотиками и обезболивающие таблетки.
Кстати, кто-то позаботился о том, чтобы почистить мою одежду, а костюм отгладили и заштопали две дырки от пуль. Правда, при внимательном рассмотрении пятна крови все же можно было разглядеть, зато мне выстирали трусы и носки. Машина «скорой помощи» отвезла меня в Вентуру.
Регистрируясь в отеле «Вентура инн», я чувствовал себя бродягой: вещей нет, одежда забрызгана кровью. Однако очень скоро мистер «Американ экспресс» все исправил. Я щеголял в новой одежде, купался в океане, смотрел по телевизору «Секретные материалы» и дважды в день говорил с Кейт по телефону.
Кейт присоединилась ко мне через несколько дней, мы продолжили курс оздоровительного лечения прямо в отеле, я много загорал и научился есть авокадо. Кейт, носившая бикини, вскоре обнаружила, что ее шрамы не загорают. Ее это расстраивало, поскольку мужчин шрамы украшают, а женщин – нет. Но я каждую ночь целовал ее шрамы, и Кейт постепенно перестала волноваться по этому поводу. На самом деле она даже начала демонстрировать входное и выходное отверстия местным пижонам на пляже, которые считали пулевое ранение очень даже пикантной деталью. В перерывах между флиртом с пижонами Кейт пыталась научить меня серфингу, но, по моему мнению, для этого надо было иметь белоснежные зубы и выгоревшие на солнце светлые волосы.
Мы гораздо лучше узнали друг друга за эти две недели неофициального медового месяца и пришли к молчаливому согласию, что мы созданы друг для друга.
Но все хорошее кончается, и в середине мая мы вернулись в Нью-Йорк, в наше родное здание на Федерал-Плаза.
По традиции нам устроили скромную, но торжественную встречу, произносили речи, провозглашали тосты за нашу преданность работе, за полное выздоровление и, разумеется, за помолвку и долгую счастливую совместную жизнь.
Чтобы как-то разнообразить это мероприятие, Джек Кениг отвел меня в сторонку и сказал:
– Твои тридцать долларов, а также двадцатку Эдварда и десятку Теда я истратил на еду и выпивку, которые ты видишь на столе. Я не сомневался, что ты не будешь возражать.
Конечно. Да и Тед, наверное, тоже не стал бы возражать.
Обдумав свое положение, я изъявил желание вернуться в отдел по расследованию убийств, но этому не суждено было случиться. Капитан Штейн и Джек Кениг заверили меня, что в Особом антитеррористическом соединении меня ждет блестящее будущее, несмотря на официальные жалобы со стороны отдельных личностей и организаций.
Через несколько дней после возвращения мы нанесли обязательный визит в Вашингтон, в здание имени Эдгара Гувера. Там провели три дня в обществе хороших людей из Управления по борьбе с терроризмом, которые выслушали всю нашу историю, а затем повторили ее для нас в слегка измененной форме. После этого мы согласовали наши истории, подписали письменные показания под присягой, обязательства о неразглашении и тому подобное, после чего все остались довольны.
На четвертый день нашего визита в Вашингтон нас отвезли в штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли, штат Виргиния, где мы встретили Эдварда Харриса. Посещение продолжалось недолго. К тому же нас сопровождали парни из ФБР, они за нас говорили. Я подумал: а научатся ли когда-нибудь ФБР и ЦРУ ладить между собой?
Единственным интересным моментом посещения Лэнгли оказалась встреча с очень необычным человеком. Это был бывший агент КГБ по имени Борис. Тот самый Борис, о котором упоминал Тед во время нашей встречи у радиомаяка.
Вроде повода для нашей встречи и не было, если не считать того, что Борис захотел познакомиться с нами. Надо сказать, что за час нашей беседы у меня появилось ощущение, что этот парень видел и сделал в своей жизни больше, чем все присутствующие, вместе взятые.
Борис курил «Мальборо» и очень понравился моей невесте. Он рассказал немного о своей работе в КГБ, несколько интересных подробностей о своей второй карьере в ливийской разведке. Упомянул он и о том, что принимал участие в подготовке Халила к путешествию по Америке. Очень его интересовало то, как мы шли по следу Халила.
У меня нет привычки откровенничать с ребятами из иностранных разведок, но Борис заявил, что готов ответить и на наши вопросы. Поэтому наша беседа протекала следующим образом: вопрос Бориса – наш с Кейт ответ; затем наш вопрос – и ответ Бориса. Я мог бы говорить с этим парнем целыми днями, но в комнате находились и другие люди, которые время от времени советовали нам не отвечать на вопрос или сменить тему разговора. Господи, что случилось со свободой слова?
Как бы там ни было, мы все выпили немного водки. Потом один из сотрудников ЦРУ объявил, что беседа закончена. Мы все встали, и я сказал Борису:
– Нам надо встретиться с вами еще раз.
Борис пожал плечами и кивнул в сторону своих друзей из ЦРУ.
Мы обменялись рукопожатиями, и Борис сказал нам с Кейт:
– Этот человек – идеальная машина для убийства, и если он не убил кого-то сегодня, то убьет завтра.
– И все же он просто человек, – ответил я.
– Иногда я сомневался в этом, – признался Борис. – В любом случае, поздравляю вас с тем, что остались живы. Так что не тратьте свою жизнь попусту.
Наверное, это была просто русская поговорка, не имевшая отношения к Асаду Халилу.
Мы с Кейт вернулись в Нью-Йорк, в своих разговорах никогда больше не вспоминали Бориса. А мне так хотелось как-нибудь посидеть с этим парнем вдвоем и выпить бутылку водки. Может, как-нибудь вызвать его повесткой? Нет, наверное, это плохая идея.
Шли недели, мы по-прежнему ничего не слышали об Асаде Халиле. Не было и радостных новостей из Ливии, касающихся внезапной кончины мистера Каддафи.
Кейт так и не поменяла номер сотового телефона, да и мой рабочий телефон остался прежним, поэтому мы ждали звонка от мистера Халила.
Кроме того, Штейн и Кениг – по согласованию с начальством из Вашингтона – приказали создать специальную группу, в которую вошли мы с Кейт, Габриель, Джордж Фостер и еще несколько человек. Единственная задача группы заключалась в поисках и аресте Асада Халила. Я также послал запрос в Департамент полиции Нью-Йорка с просьбой перевести в Особое антитеррористическое соединение моего бывшего напарника Дома Фанелли. Он пока сопротивляется, но я сейчас важная шишка, так что вскоре Дом попадет в мои руки. Ведь это он в свое время сосватал меня в ОАС. Так что я сначала отыграюсь на нем, а потом все будет как в старые добрые времена.
Людей из ЦРУ в нашей группе не было, а значит, и наши шансы значительно возрастали. Наверное, только специальная группа и удерживала меня на этой чертовой работе. Я хочу сказать, что серьезно воспринимал угрозы Асада Халила. Никто из нашей команды не надеялся взять его живьем, а поскольку и сам террорист не собирался сдаваться, наши интересы вполне совпадали.
Я позвонил Робин, своей бывшей жене, и сообщил о своей предстоящей женитьбе.
Она пожелала мне всего хорошего и посоветовала:
– Теперь ты можешь сменить дурацкую запись на своем автоответчике.
– Хорошая идея.
– Если ты когда-нибудь поймаешь этого Халила, то порекомендуй ему меня в качестве адвоката.
– Ладно, но за десять процентов от твоего гонорара.
