— Что, плохи дела?
Он снова сел за стол и закурил сигарету:
— За мной гонится Сэм Харли. Спичка обожгла мне пальцы.
— Он что, наконец поймал тебя?
— Поймал? Я был бы рад, если бы только поймал. Это было просто ужасно!
Он задрожал. Потом сел напротив меня под светом керосиновой лампы и начал барабанить пальцами по столу.
Я вспомнил о старом поверье, что животные чуют запах страха. Интересно, какой запах исходил сейчас от него? Почувствовали бы его животные?
Ему, по-видимому, надо было выговориться. И ни к чему задавать вопросы. Это пустая трата времени. Особенно если учесть, что Сэм Харли гонится за ним. Случилось то, о чем я пытался предупредить его уже давно. Но он оставался глух к моим словам. Теперь все происходило в самом дурном варианте. И необходимо выкарабкиваться. А что дело очень плохо, ясно из того, как ему хотелось поговорить.
— Только ради Бога, Боб, не читай мне проповедей. Я признаю, что подъезжал к этой Анджелине и ты меня предупреждал, но, ради Бога, не читай нотаций!
Я не произнес ли слова.
— Он уже однажды чуть не поймал меня. Или это был не он, а кто-то другой. Но тогда я успел уехать. У меня не хватило здравого смысла держаться подальше. Господи, если бы я только мог! Я говорю тебе, эта девушка — ведьма!
— Очень похоже, — согласился я.
— Он хитрый. Чтобы поймать меня, на этот раз он затаился. Но я оставил машину подальше от дома, и мы вышли из нее. Я расстелил одеяло прямо на сосновых иголках в пятнадцати или двадцати ярдах от машины. Понимаешь, ей это нравится! Боже, как ей это нравится! Она просто может затрахать тебя на сиденье машины! Ну, я взял это одеяло. Она мне шепнула раньше, что в эту ночь Сэм отправится на охоту и она сможет улизнуть. У нее есть своя комната, а мать спит крепко. Но на этот раз он никуда не пошел. А выждав, пробрался назад и обнаружил, что ее нет. Потом скорее всего он отыскал машину. Но нас он никогда бы не нашел, если бы эта проклятая девка не наделала такого шума. Можно подумать, что ее убивают.
— Послушай, — перебил я, — я живу здесь один уже долгое время, по-настоящему один. Будь любезен, опусти подробности о том, как ей это нравится и какой шум она поднимает.
Он меня даже не услышал. Он попытался закурить сигарету, но руки его так дрожали, что он не мог чиркнуть бумажной спичкой.
Мне пришлось прикурить ее для него. Он продолжал отрывисто говорить:
— Первое, что я услышал, когда мы затихли, — это внезапно раздавшиеся шаги позади нас и щелканье затвора ружья. Сэм сказал:
«Выходи, Крейн. Я не хочу убивать и ее!» О Боже мой. Боже! Я выскочил и бросился бежать. Он выстрелил дважды, но было страшно темно среди сосен, и он оба раза промахнулся. Один раз пуля скользнула по дереву и взвизгнула рядом со мной. Я совсем ошалел. Наткнулся на дерево, ободрал бедро. А потом еще и упал. Уж не помню почему, но, к счастью, я оставил ключи в машине, а не в брюках. Я был голым. В одной рубашке. Вся одежда осталась на одеяле. Если Сэм нашел сначала машину, я не понимаю, почему он не вынул ключи. Если бы он это сделал, он поймал бы меня. Наверное, он просто не сообразил. Во всяком случае, я завел машину и дал газу, даже не закрыв дверцу. Думаю, когда тронулся, я разбросал песок на сто ярдов вокруг. Он выстрелил еще раз и прострелил сзади крышу машины и пробил дырку в ветровом стекле. Раньше бы я не поехал с такой скоростью по этой дороге даже за тысячу долларов.
Дома я проскользнул через окно и надел вот это. Потом собрал чемодан и только тогда вспомнил, что все деньги остались в кармане брюк в лесу. Мэри спала, я не стал ее будить. Но в ее кошельке я нашел всего два доллара. Тогда я поехал к Билли Гордону, а потом еще в несколько других мест, но никого не оказалось дома. Но я не могу уехать совсем без денег. Вот я и примчался сюда. Да, когда проезжал по площади, встретил машину Сэма, ехавшего в город. Он меня не видел.
— Он приедет сюда. Лучше уезжай! Я не представлял его себе таким. Он был напуган до смерти. Если Харли поймает его, то убьет. Единственное, что может его спасти, — это расстояние. Но он никак не мог подняться и уйти. Казалось, ему хотелось еще что-то сказать.
— Думаю отправиться утром в Даллас. А потом, как только получу деньги из банка, отправлюсь в Калифорнию или еще куда-нибудь… на время.
— На время? — переспросил я. — Ты имеешь в виду, навсегда. Если ты вернешься сюда даже через пять лет, Сэм все равно убьет тебя.
— Ты просто дразнишь меня. Он скоро все забудет.
Я покачал головой:
— Я что, разыгрывал тебя, когда предупреждал раньше? Дразнил? Когда я говорил, что ты вляпаешься в ужасную историю, если не бросишь все это, я знал, что говорю!
— Думаешь, Сэм никогда не забудет?
— Послушай. С тобой здесь покончено раз и навсегда. Ты не сможешь вернуться, пока Харли жив. И я думаю, что с Мэри у тебя тоже все кончено. Как ты ей все объяснишь?
— Не знаю, может быть, я что-нибудь придумаю.
— Ладно. Но ты лучше уезжай поскорее. Сэм приедет сюда, как только убедится, что тебя нет в городе.
И тут мы оба услышали, как вниз по дороге едет машина. Было понятно, что она мчится на предельной скорости. Она свернула на боковую дорогу. Фары осветили холл сначала слабо, потом очень ярко, когда она переезжала песок. Я видел лицо Ли при этих вспышках, и это было не очень приятное зрелище. Человек, охваченный тошнотворным страхом, выглядит непривлекательно.
— Беги через задний ход. — Я схватил его за руку. — Я попытаюсь его задержать, пока ты не доберешься до машины. Ключи у тебя?
Он кивнул и похлопал по своему карману. Он не мог говорить. Выйдя через заднюю дверь, он исчез в темноте. А я сел за стол, глядя на дверь в холл. Какая нелепая шутка — быть одетым в белый костюм, когда тебе приходится играть в прятки с человеком, который гонится за тобой с ружьем!
Хлопнула дверца «бьюика», и я понял, что Сэм влез в машину за ключами. Он уже раз промахнулся сегодня, забыв о них. Слава Богу, на этот раз они были у Ли с собой. А затем я услышал что-то иное. Бесспорно, это подняли капот.
Понятно, Сэм возится с проводами зажигания. Теперь «бьюик» не сможет тронуться с места.
Я слышал, как открылась входная дверь, затем медленные шаги Харли по коридору. Он вошел в столовую и пристально посмотрел на меня. Затем шагнул в сторону и прислонился к стене.
— Привет, Боб, — спокойно сказал он.
— Привет, Сэм.
Он был в комбинезоне, заправленном в большие башмаки со шнурками, без рубашки. Выцветший голубой джемпер, мокрый от пота под мышками, плотно обтягивал широкие плечи. Я мог видеть его спутанные черные волосы на груди в вырезе комбинезона, там, где джемпер был расстегнут. Из правого кармана джемпера на груди выпирал большой пистолет тридцать восьмого или сорок пятого калибра. Лицо его лоснилось от пота, а глаза были влажными и блестели в свете лампы, как черный мрамор. Он зарос двух— или трехдневной щетиной. Когда он провел по лицу, чтобы вытереть пот, я услышал, как эта щетина шуршит под жесткими мозолями его ладони.
— Где он. Боб? — Он не повысил голоса и говорил так, будто спрашивал у чужого человека, как найти мужской туалет.
— Кто?
Я спросил его спокойно, хотя мне было неприятно играть в эту игру. Интересно, как он воспримет эту попытку задержать его? Он охотился не за мной, но трудно сказать, как он воспримет эту простодушную находчивость при том, что он сейчас чувствовал и был вооружен.
— Я не хочу с тобой ссориться, Боб. Мы всегда были в хороших отношениях. Мне нужен твой брат, и я знаю, что он здесь. Пусть слышит, он не сможет сдвинуть машину с места. Я позаботился об этом.
Кажется, я принял решение еще до того, как он кончил говорить. Может быть, даже до того, как он вошел. Другого выхода не существовало. Рано или поздно он найдет Ли. Сэм такой человек. И очень вероятно, что это произойдет сегодня ночью. А ведь еще есть Мэри. Что будет с ней? Я чувствовал себя круглым дураком.
— Ли здесь нет, — проговорил я, — он уехал в Даллас неделю тому назад.
Мне по-прежнему не нравилось это вранье. Волосы у меня на затылке встали дыбом, и я покрылся гусиной кожей. Я представлял себе, что он испытывает, в таком состоянии очень трудно рассуждать холодно и разумно. Все было очень плохо. Нельзя предугадать, согласится ли он поторговаться со мной и как быстро поворачиваются его мозги. Даже поверив мне, он сможет выстрелить до того, как сообразит, в чем дело.
— Боб, я еще раз говорю, что не хочу с тобой ссориться, но лгать бессмысленно. Его машина стоит перед домом.
— О, машина! Он оставил ее мне, потому что моя еле тянет. Тормозные колодки совсем износились. Я езжу на его машине.
Как скоро он сообразит, куда я гну?
— Но это проклятая ложь! И вдруг до него дошло. Он все понял. Ну что ж, брат, ты получишь, чего добивался!
Прежде чем что-нибудь произнести, Сэм постоял с минуту, пытаясь принять решение. Тишина в комнате становилась гнетущей. Я предпочитаю более шумные конфликты.
