Достигнув очередной развилки, я обнаружил, что кошка поджидает меня. Она сидела на том месте, где два рукава канавы расходились в разные стороны, словно раздумывая, какой из них выбрать. Я пошел по левому руслу, а кошка, будто наперекор мне, юркнула во второй. Пробежав несколько шагов, она остановилась и обратила на меня взгляд своих светящихся глаз.
Кошка, вероятно, была прекрасно осведомлена о рыскавших повсюду охотниках, причем не только о тех, которые сидели в шумном «Хаммере», но и о передвигавшихся пешком. Возможно, благодаря своему острому чутью животное даже улавливало наполнявшие воздух флюиды ненависти, желание убить. В таком случае кошка, должно быть, хочет избежать столкновения с этими людьми так же сильно, как я. Так что, выбирая дорогу к спасению, с моей стороны было разумнее прислушаться к инстинктам животного, нежели к своим собственным.
Рычание «Хаммера» внезапно превратилось в оглушительный грохот, волны от которого эхом прокатились по каменистому руслу. Казалось, что чудовищная машина в одно и то же время и приближается, и удаляется от нас. Этот рев ошеломил меня, и несколько мгновений я стоял в замешательстве, но затем, приняв решение, последовал за кошкой.
Когда я вновь оказался на развилке, двигатель «Хаммера» взревел слева от меня – с той самой стороны, куда я чуть было не пошел. Время остановилось, и машина замерла на вершине холма, словно паря в воздухе. Сдвоенный луч двух прожекторов то светил вперед, как будто вырывая из тьмы невидимого канатоходца, идущего по проволоке над бездной, то был направлен на черный купол неба. Но вот остановившееся было время возобновило свой ход. «Хаммер» рванулся вперед и вниз, уродуя огромными шинами склон холма. Из-под него полетели комья земли и ошметки вырванной травы. Один из сидящих в нем мужчин завопил от радости, другой рассмеялся. Они наслаждались охотой.
Железный монстр спустился со склона всего в пятидесяти метрах впереди меня, и мощный луч прожектора осветил русло. Я бросился на дно и покатился в поисках укрытия. Здесь было полно камней, и я услышал, как в нагрудном кармане рубашки хрустнули мои солнцезащитные очки.
Я отполз к стенке русла и поднялся на четвереньки. Яркий, как молния, луч лизнул место, на котором я только что стоял. Щурясь и вжимая голову в плечи, я наблюдал за тем, как, прыгая и постепенно ослабевая, он удаляется к югу. Слава всевышнему, «Хаммер» двигался прочь от меня!
Продолжая идти вперед, я рисковал встретиться с «Хаммером» у следующего холма и поэтому мог бы, оставаясь на развилке, переждать, пока машина не скроется из виду. Однако далеко позади меня – там, откуда я пришел, – замелькали светлячки фонариков. Колебаться в такой ситуации было слишком большой роскошью. Пока что я находился на безопасном расстоянии от пеших преследователей, но они приближались довольно резво и в любую минуту могли меня обнаружить.
Когда я вошел в правое ответвление русла, кошка все еще ждала меня, но стоило мне появиться, как моя проводница махнула хвостом и метнулась в темноту так быстро, что я на время потерял ее из виду.
«Какое счастье, – думал я, – что под моими ногами камни, на которых не остаются предательские следы».
На бегу я запустил руку в нагрудный карман рубашки и обнаружил, что от моих разбитых очков осталась лишь одна погнутая дужка и кусочек стекла. Все остальное, должно быть, высыпалось, когда я упал на землю, прячась от прожектора.
Четверо моих загонщиков непременно обнаружат эти осколки. Тогда они разделятся. Двое пойдут налево, а двое двинутся по правому рукаву. Находка придаст им сил и уверенности, даст понять, что дичь уже недалеко и скоро окажется в их руках.
«Хаммер» снова принялся карабкаться вверх. Отъехав от холма, возле которого мне едва удалось укрыться от прожектора, он стал взбираться по склону другого. Двигатель снова взревел, в его шуме появились высокие нотки.
Если водитель так же, как в предыдущий раз, остановится на вершине и опять станет исследовать ночные просторы, я смогу пробежать незамеченным и улизнуть. Если же он минует гряду и сразу же двинется вниз, я неизбежно окажусь пришпиленным к дну канавы либо лучами его прожекторов, либо светом фар.
Кошка пустилась вприпрыжку, я – вслед за ней.
Проходя между темными холмами, русло дренажной канавы и гребень из намытых водой камней, тянувшийся по ее середине, постепенно расширялись. Высокая трава, росшая на этом гребне, становилась гуще. Видимо, почва здесь была более влажной, нежели выше по руслу. Однако эта растительность не могла служить для меня укрытием, и поэтому я чувствовал себя еще более неуютно. Более того, если раньше русло петляло, то сейчас стало совершенно прямым, словно городская улица, лишив меня возможности спрятаться за каким-нибудь изгибом, когда преследователи появятся сзади.
Судя по всему, «Хаммер» снова остановился на вершине холма. Ветер уносил рычание мотора в другую сторону, поэтому сейчас я слышал лишь собственное свистящее дыхание и удары сердца, колотившегося как паровой молот.
Кошка, в распоряжении которой было целых четыре лапы против двух моих ног, была, конечно же, проворнее и быстрее меня. Она могла бы оказаться в безопасной зоне в считаные секунды. И тем не менее в течение нескольких минут животное с одной и той же скоростью трусило метрах в пяти впереди меня, время от времени оборачиваясь, словно желая проверить, поспеваю ли я за ним. В лунном свете оно казалось каким-то кошачьим привидением, а глаза его были загадочны, словно пламя свечей на спиритическом сеансе.
Стоило мне только подумать, что кошка сознательно пытается увести меня от опасности, стоило мне вновь заняться «очеловечиванием» животных, от которого у Бобби Хэллоуэя, по его словам, начинают чесаться мозги, как кошки и след простыл. Если бы даже сухое русло вдруг наполнилось ревущей, бушующей водой, то и тогда стремительный поток не смог бы угнаться за этим юрким зверьком. Мгновение – и она исчезла в темноте.
Минутой позже я обнаружил кошку в конце русла. Мы находились в тупике. Справа, слева и впереди возвышались лишь поросшие травой холмы, безразличные ко всему на свете. Склоны их были чрезвычайно крутыми, и я не смог бы вскарабкаться по ним достаточно быстро, чтобы уйти от погони пеших преследователей. Капкан. Мышеловка.
Передо мной глухой стеной громоздился завал из принесенных водой кусков дерева, сорняков и прочих наносов. Я был готов к тому, что сейчас пушистая тварь одарит меня зловещей ухмылкой Чеширского Кота и в лунном свете блеснут его оскаленные зубы. Но вместо этого кошка вскарабкалась по куче мусора и юркнула в маленькое отверстие, не замеченное мною.
Это был водосток! Должны же были куда-то деваться потоки дождевой воды после того, как достигали этого места.
Я торопливо забрался на кучу спрессованных наносов в метр высотой. Мусор под моими ногами хрустел и колебался, но держал. Чуть дальше я обнаружил стальную решетку, которая перегораживала вход в дренажную трубу, уходившую под основание холма. Труба имела больше полутора метров в диаметре и опиралась на массивную бетонную подпорку. Несомненно, это сооружение являлось частью системы, через которую стекавшие с холмов дождевые воды проходили по трубам под шоссе Пасифик-Кост, попадали в дренажную сеть под улицами Мунлайт-Бей и в итоге сбрасывались в океан. Раз или два в течение каждой зимы бригады рабочих прочищали водостоки, с тем чтобы те не засорились окончательно, но здесь, судя по всему, они не бывали давненько.
Кошка в трубе мяукнула. Усиленный бетонными стенками тоннеля, этот звук прозвучал совсем иначе, нежели обычно.
Промежутки между стальными прутьями решетки были сантиметров по десять шириной – вполне достаточно для кошки, но отнюдь не для меня. Однако между решеткой и верхним краем трубы оставался примерно полуметровый зазор. Подбросив ноги, я перекинул тело через стальные прутья. К счастью, их верхние концы были приварены к поперечной планке, иначе я мог бы здорово пораниться.
Оставив луну и звезды за спиной, я оперся спиной о решетку и стал вглядываться в беспросветную темень впереди. Чтобы не задевать головой потолок, мне приходилось слегка наклоняться.
Из дальнего конца трубы шел запах сырого бетона и гниющей травы – вовсе не такой уж неприятный.
Отлепившись от решетки, я двинулся вперед, скользя ногами по полу, расположенному слегка наклонно, однако, пройдя несколько метров, остановился. Если на пути у меня попадется вертикальный сток, мне ни за что не разглядеть его в такой темноте. Я грохнусь вниз и останусь здесь навсегда – с разбитой головой или сломанным позвоночником.
Я вытащил из кармана зажигалку, но не торопился высекать пламя. Когда мои преследователи подойдут к устью трубы, они непременно заметят отблески огня на влажных бетонных стенах.
Кошка вновь окликнула меня. Ее светящиеся глаза – вот и все, что я видел впереди себя. Прикинув расстояние между собой и кошкой, я пришел к выводу, что уклон тоннеля постепенно увеличивается, хотя и не очень сильно.
