— Грамотно, — похвалил Гранцов.
— Конечно, — поддержал Марат, — когда без штанов уходишь, а выпить охота. Четко придумано!
— Да, — сказал Старицын. — Бывает, что проиграешь все на свете. Кажется, полный крах. Жить незачем. Но потом все как-то устраивается. Я ведь столько здесь пережил. Целый роман. Как говорится, и взлеты, и падения. А где Оксана? Вы же вместе были.
— Потерялась по дороге, — сказал Кирсанов. — Еще по пиву?
— Вот тебе еще один роман… — Старицын устроился поудобнее, расставив локти на стойке. — Беззащитное создание, выброшенное судьбой на помойку. Она ведь тоже здесь не по своей воле. Попала у себя в Киеве в компанию нехорошую. Поклонники всеобщей любви. Была там любовницей всех подряд. Потом выдали замуж за иностранца, по сути — продали. А он ее даже до дома не довез. И немудрено. У него тут семья, дети. Он ее даже до города не довез, по пути сдал ее в притон. Представь себя на ее месте. Что бы ты сделал?
— Дошел бы до посольства пешком, — сказал Марат.
— Не дошла она до посольства, не дошла. Да и кто ее там послушал бы без документов? Хорошо, что я ее подобрал. А если бы мы не встретились?
— Жуткая история, — согласился Гранцов.
Старицын вытянул из внутреннего кармана пиджака два длинных розовых конверта:
— Я придумал, как украсить вашу программу в Сан-Деменцио. Вы же не намерены целый день кормить москитов? А кроме москитов, там нет других развлечений. Все эти гонки на джипах быстро надоедают. Да и погода может подвести. Так что вот, господа, это ваши билеты на семинар по фатта-до. Обещаю, что там будет на что посмотреть.
— Круто! — восхитился Гранцов, вертя конверт в непослушных пальцах. — Это надо обмыть! Так я не понял, что заказать? Я угощаю!
— Нет, господа. Здесь только я могу угощать, — мягко возразил Старицын.
— Ну, наше дело предложить… — Гранцов с шумом хлебнул пива и застыл, подперев щеку кулаком.
По всем правилам хорошего тона ему сейчас следовало отлучиться, чтобы дать поговорить старым друзьям. Но Старицын вовсе не был другом для Марата. И к тому же — Гранцову хотелось подслушать их разговор. Он был уверен, что присутствие пьяного соседа не помешает дружеской беседе.
— Так выпьешь чего-нибудь? — спросил Марат. — А то как-то неудобно. Что ты пьешь вообще? Виски с пивом пробовал?
— Я все пробовал. Мне все равно, что пить. Коньяк вкуснее, виски полезнее. Для работы полезнее. Деловые разговоры лучше идут под виски.
— Раньше ты тоже не пил.
— Раньше у меня был другой бизнес, — Роман Старицын пожал плечами. — Не только ты сменил занятие.
— Мне тоже приходится пить на работе, — сказал Кирсанов. — Сейчас у нас вопросы решаются только в кабаке, в сауне, на шашлыках. Верно, Вадим Андреевич?
Гранцов не ответил, сосредоточенно разглядывая пену над бокалом.
— У нас тоже все решается в ресторане, — сказал Старицын. Я имею в виду остальной мир.
— Ага! То есть я работаю в России, а ты во всем остальном мире, так, что ли?
— Ну, весь мир мы еще не охватили, — скромно признал Роман Старицын. — Может быть, с твоей помощью получится. Хочешь подключить свою фирму к мировому товарообороту?
— Я могу соединить тебя с шефом, — сказал Кирсанов. — Будешь в Питере, организую вам встречу.
— А зачем? Мне удобнее работать через своих людей. Ты согласен представлять мои интересы в твоей фирме?
— Смотря что тебя интересует.
— Начнем хотя бы с того, о чем ты на пляже говорил.
— Легкое стрелковое? Это так просто не решается, — небрежно сказал Кирсанов. — Боевым мы не торгуем, а гражданское и спортивное тебе, наверно, не нужно.
— Почему ты так решил?
— Невыгодно. Здесь рынок поделен между двумя китами, китайский «Политех» и штатовский «Интерармз». Они нас и по цене, и по ассортименту перебьют.
Роман Старицын подвинул к себе вазу с орешками, придирчиво выбрал ядрышко, повертел в пальцах, осмотрел и, наконец, отправил в рот.
— Кто не рискует, тот не побеждает, — сказал он. — У нас с тобой будет, по крайней мере, одно преимущество перед штатовцами. Товар. У нас нет рекламы, нет сети, нет государственного прикрытия. У них все это есть в избытке. Но этот избыток им же и вредит, потому что отражается на цене. А теперь посмотрим, что есть у нас? У нас есть очень хороший товар. Наш товар будет новым, дешевым и с хорошей репутацией. У русского оружия всегда была хорошая репутация.
— Мне не нравится, что он будет дешевым, — сказал Кирсанов.
— Это не отразится на твоих доходах, — пообещал Роман Старицын. — Мои экспедиторы получают больше, чем я сам.
— Я референт, а не экспедитор.
— Называй эту работу как хочешь, но ты будешь зарабатывать хорошие деньги. Будешь летать сюда два раза в год, после каждой сделки — двухнедельный отдых за счет фирмы. Нравится тебе здесь?
— Нормально, — сказал Кирсанов.
— Скоро здесь будет еще лучше. Возможно, что очень скоро, — Роман Старицын загадочно улыбнулся. — Ты пойдешь играть?
— Нет. Уж лучше я тут посижу. Привычнее.
— От привычного надо избавляться, — сказал Роман Старицын. — Надо чаще обновлять жизнь. Человека губит однообразие. Давай сыграем хотя бы в покер.
— А если я все продую? Если уйду отсюда без штанов?
— Маловероятно. Но в любом случае ты ничего не проиграешь. Игра сама по себе уже выигрыш. В этом зале все мое, видишь? Столы, фишки, люди. Все это мое. Но без игры все теряет смысл. Здесь все играют, даже скот.
— Кто? — не понял Кирсанов.
— Скот. Все эти лифтеры, гиды, носильщики, охранники, администраторы. Это наш скот, рабочие лошадки. Хорошо, сиди тут, жди меня, — сказал Роман Старицын. — Я сейчас вернусь. Поговорим более конкретно.
«Интересно, — подумал Вадим Гранцов, — зачем директору туристической компании связываться с поставками стрелкового оружия?»
— Слыхали, какое мне предложение поступило? — спросил Кирсанов.
— Слышал.
— Что скажете?
— Предложение поступило тебе, тебе и решать.
— Не верю я ему, — оглянувшись, сказал Марат. — То он проповедник, то туризмом занимается. Теперь вдруг оружием интересуется.
— Он же тебе объяснил. Его интересует не оружие, а товар. Любой перспективный товар. Он просто хочет заработать немного денег на перепродаже хорошего товара.
— Вы так говорите, как будто оправдываете его.
— Ты спросил, я ответил. Ну что, пойдешь играть?
— Нет, не пойду. Перепродажа, значит? И вам все равно, кому он перепродаст оружие?
— А тебе?
— Я первый спросил, — по-детски заартачился Марат. — Вам все равно?
— В общем, да, — признался Гранцов. — Все, что здесь творится, нас с тобой не касается.
Кирсанов отставил свой бокал в сторону и всем телом повернулся к Вадиму:
— Как это не касается? А если наши «винторезы» попадут к террористам?
— Минутку. Пока ты говорил только о спортивном оружии.
— Так вы же знаете, как это делается! Начинают с пустяков, потом находят ходы к нужным людям. Сколько таких сделок я видел! Договариваются о покупке тягачей, а в вагоны грузят «бэтры» с полным боекомплектом! Так и Ромка. Начнет с «Сайги», перейдет на «винторезы», а закончит НУРСами.
— Ты и ракетами торгуешь? — спросил Гранцов.
— Вам надо? Пожалуйста. Система С-8 устроит? На вертолет подвешивается. Блок Б-8В20, 20 ракет калибра 80 миллиметров. Какие хотите? Есть кумулятивно-осколочные, есть бронебойные, есть осветительные. Могут пригодиться для подсветки народных гуляний после футбольного матча. Желаете?
— Ты не забыл, что нам с тобой завтра на сафари лететь? — напомнил Гранцов, слезая с табурета. — Пошли спать, сержант.
— На сафари вам понадобится гранатомет. Предлагаю АГС-17 [7]. Очередью накрываете сектор леса, а потом собираете подбитую дичь, — Кирсанов раскраснелся и вспотел, он облизывал губы, размахивал руками и, казалось, не собирается отсюда уходить.
— Ты остаешься? — спросил Вадим. — Будешь ждать своего друга? Ах да, вы же собирались говорить более конкретно. Не буду мешать.
— Он мне не друг, — сказал Кирсанов. И догнал Гранцова у выхода.
Они спустились к своим номерам. В коридоре за столиком под пальмой сидела Оксана.
— Вы ушли, а номера оставили открытыми, — с укоризной сказала она.
— Там оставался Федор Ильич, — Гранцов пожал плечами. — Не мог же я его выгнать. Он уже ушел?
— Он у меня остался. Куда ему идти в таком виде? С виду-то он крепкий, но все-таки семьдесят два года…
Она поднялась и протянула руку Гранцову, прощаясь:
— Спокойной ночи.
Он подавил усмешку, коснулся губами ее пальцев и быстро закрыл за собой дверь, оставив девушку наедине с Маратом.
«Наше дело стариковское», посмеивался Гранцов, укладываясь в просторную постель. Он похлопал по подушкам, пораскачивал упругий матрас. Ни скрипа, ни шороха. Идеальный сексодром.
