Однако, у него было достаточно времени, чтобы запомнить цвет моей машины и даже записать мой номер, и возможно, даже что-нибудь еще. Я очень хорошо знаю, что можно сделать, имея даже половину этой информации, и это было возможно, что с помощью номерного знака он сможет найти меня, но посмеет ли он? Все он сделал, это совершил побег в ужасе. Он действительно собирается найти меня и после выждать меня за дверью с разделочным ножом? Если бы это был я, я хотел, чтобы это был я, но это не был я. Я был исключительно хорош в обращении с компьютерами, и у меня были ресурсы, которые не были доступны большинству людей, и я использовал их для того, что никто другой не сделал бы. Существует только единственный Декстер, а он не был таковым. Кто бы это ни был, он не мог быть похожим на меня. Но у меня действительно не было идей, кем он был, или на что он способен, и не важно, сколькими способами я успокаивал себя, что не было никакой опасности, но я не мог избавиться от нелогичного страха, что он собирается предпринять что-то. Голос спокойствия был заглушен криками чистой паники, которые заполонила мой мозг. Он увидел меня, увидел снова, и на этот раз я скрыл своё естество под видом обычного работника, и это заставило чувствовать меня более беззащитным и беспомощным, чем я мог вспомнить.
Я не мог вспомнить, как я съехал на Пальметто, и продолжил свой путь на работу, это был чисто слепой шанс, что я не был расплющен как блуждающий опоссум неистовым трафиком. К тому времени, как я добрался на работу, я достаточно успокоился для того, чтобы выглядеть достаточно обычно, но я не смог встряхнуть ту устойчивую струйку беспокойства, которая опять булькала внизу моего мозга, и оставляла меня в состоянии крайней паники.
К счастью для моих изодранных клочков здравомыслия, я не должен останавливаться на моих собственных мелких проблемах. Я даже не успел приспособиться к своему утреннему шаблону, как Дебора быстрой походкой не пришла и стала отвлекать меня, с её новым партнёром, Дуарте, семенящего позади неё.
“Хорошо”, - сказала она, как бы продолжая наш пятничный разговор. “Таким образом, у парня должна быть некая запись, верно? Ты не можешь внезапно сделать что-то, сначала ты должен прибыть туда”.
Я чихнул и, моргая, уставился на неё, что не было очень внушительным ответом, но так как я погряз в своих собственных проблемах, мне потребовалось время, чтобы понять, о чем она говорит. “Мы говорим об убийце Детектива Клейна?” - сказал я.
Дебс с раздражением вздохнула. “Господи, вот дерьмо, Декс, о чём ты думал, когда я говорила о Клейне?
“О НАСКАРЕ (6)?” - сказал я. “Я думаю, что в эти выходные была большая гонка”.
“Не строй и себя придурка”, - сказала она. “Я должна знать об этом”.
Я, возможно, мог бы сказать, что слово «придурок» больше походит к тому, кто первым делом врывается в кабинет своего брата в понедельник утром, и даже не спрашивая о его здоровье, или хотя бы о том, как он провёл выходные, я знал, что у моей сестры не было ни капли профессиональной этики на рабочем месте, таким образом, я всё просто пропустил мимо ушей. “Наверно”, - сказал я.
Я колебался; по некоторым причинам, я чувствовал себя немного неловко, вероятно потому, что мне не нравится говорить о таких вещах с незнакомцами, а по идее мне не нравится говорить о таких вещах вообще с кем-либо, даже с Дебс; потому что это личное. Я прикрыл паузу, взяв бумажный носовой платок и прочищая им свой нос, но они оба продолжали смотреть на меня с надеждой, как две собаки, ожидающие, когда на них обратят внимание. У меня не было каких-либо идей, какие можно было бы озвучить.
“Ну”, - сказал я, бросив платок в мусорку, большая часть из них начинает, ну вы знаете, с питомцев. Когда они были молоды, лет так в двенадцать, или около того. Они убивали маленьких собак, кошек, вот так. Просто, гм, экспериментируя. Пытаясь найти то, что заставит их чувствовать себя правильно. Да, вы это знаете. Кто-нибудь из семьи, или соседи, находят мёртвых питомцев, и после они ловят и арестовывают их.
“Так что насчет записи?” - сказала Дебс.
“Нууу, может быть”, - сказал я. “Но если он следует шаблону, по тому, который закладывается у него в детстве, но потом его сажают в тюрьму. Таким образом, запись суда сохраняется в архиве, вы можете просто попросить судью, чтобы он выдал вам это дело из архива”.
“Тогда дай мне что-нибудь получше”, - сказала Дебора настойчиво. “Дай мне что-то, с чем можно будет поработать”.
“Дебс”, - протестовал я, у меня нет ничего. Я снова чихнул. “Кроме насморка”.
“Вот дерьмо”, - сказала она. “Разве ты не можешь дать мне какой-нибудь совет?”
Я посмотрел на неё, потом на Дуарте, и мой дискомфорт рос и смешивался с разочарованием. “Как?” - сказал я.
Дуарте пожал плечами. “Она сказал, что у тебя есть некий любительский подход”, - сказал он.
Я был удивлен, и немного расстроен, что Дебс рассказала об этом Дуарте. Мой так называемый талант профилирования был сугубо личным, тем, что выросло из моего личного опыта общения с социопатическими личностями, похожими на меня. Она рассказала ему о нём; это, вероятно означало, что она доверяет ему. В любом случае, я стоял перед ними. “Нууу, хорошо”, - наконец продолжил я. “Mas o menos (7).
Дуарте покачал головой. “Что это означает, да или нет?” - сказал он. Я посмотрел на Дебс, и она усмехнулась надо мной. “Алекс не разговаривает на Испанском языке”, - сказала она.
“Оу”, - сказал я.
“Алекс разговаривает на французском языке”, - сказала она, глядя на него с непоколебимой нежностью.
Я почувствовал себя более неловко, так как я сделал грубую социальную ошибку, предполагая, что кто-либо с кубинским именем, живущий здесь, будет говорить на испанском языке, но я также понял, почему Дебс понравился её новый партнёр. По неким причинам, Дебс в школе выбрала французский язык для изучения, кроме того, мы росли в городе, где испанский язык использовался чаще, чем английский, французский язык был не более полезен, чем куриные губы, он даже не помогал ей с ростом населения в Гаити. Они все разговаривали на креольском языке, который был похож на французский не более, чем китайский язык.
Она нашла родственную душу, и они, очевидно, связались друг с другом. Я уверен, что настоящий человек почувствовал бы любящий свет, исходящий от моей сестры, ей работалось прекрасно, но я не был таким человеком, поэтому я и не почувствовал. Всё, что я чувствовал, это было раздражение и дискомфорт. “Ну, 'bonne chance (8)'”, - сказал я. Но даже разговор по-французски с судьёй не заставил бы его выдать нам запись насчет его и тем более мы не знали, какая именно запись нам нужна.
Дебора потеряла свой раздраженно-любящий взгляд, “Вот дерьмо”, - сказала она. “Я не могу просто ждать и надеяться, что нам повезёт”.
“Нам нельзя ждать”, - сказал я. “Я совершенно уверен, что повторит это снова”.
Она просто смотрела на меня в течение долго времени, и затем она кивнула.
“Да”, - сказала она. “Я вполне уверена, что так и будет”. Она покачала своей головой, посмотрела на Дуарте, и вышла из комнаты. Он ушел следом за ней. Я чихнул.
“Будь здоров”, - сказал я сам себе. Но это не заставило чувствовать меня лучше.
В последующие несколько дней я прибавил темпа своей охоте на Хонды. Я приезжал домой немного позже обычного каждый вечер, пытаясь проверять дополнительно еще один адрес, ездил на машине, когда он находился дальше, чем я бы смог дойти до него пешком. Я возвращался домой, когда становилось уже совсем темно, и я не мог уже ничего разглядеть во тьме, уставший тащился мимо живой семейной картины в гостиной и в душ, не проронив ни слова, немного больше огорчаясь каждый вечер.
На третью ночь моего расширенного поиска я зашел в парадную дверь очень потный, и понял, что Рита уставилась на меня, её глаза осматривали меня всего, как будто она искала пороки, и я остановился перед ней. “Что?” - сказал я.
Она посмотрела на меня и покраснела. “Ох”, - сказала она.
“Просто уже так поздно, и ты такой потный, я ничего плохого не подумала, правда”.
“Я бегал трусцой”, - сказал я, не совсем понимая, почему мне надо оправдываться.
“Ты взял машину”, - сказала она.
Мне казалось, что она проявляет слишком много внимания к моей деятельности, но, возможно, это была одна из издержек брака, так что я пожал плечами. “Я бегал по трассе вдоль средней школы”, - сказал я.
Она смотрела на меня долгое время, ничего не говоря, и что-то явно происходило у неё в голове, и я понятия не имел, что именно. Наконец, она просто сказала: “Мне бы очень хотелось, чтобы оно так и было”. Она прошла мимо меня и направилась на кухню, и я пошел в мой заждавшийся душ.
Может быть, я не замечал этого, но каждый вечер, когда я возвращался с моих упражнений, она каждый раз смотрела на меня всё с тем же загадочным взглядом, а затем просто уходила на кухню. На четвёртую ночь такого загадочного поведения я пошел вслед за ней и просто встал в дверях кухни. Я увидел, что она открыла дверь шкафа, достала бутылку, и налила себе полный стакан вина, и когда она поднесла его к губам, я ушел, незаметно.
