может оказаться чем-то полезным, доктор заметно оживился. – Он протянул леску вот сюда – очень тонкую. Должно быть, она порвалась. И тогда какая-то часть осталась внутри.
– И ему пришлось выстрелить еще раз.
– Да. Похоже, она умерла мгновенно после первого выстрела. А он ввел еще одну леску, которая вышла через естественное отверстие. Вот здесь… – Он указал кончиком пальца. – Цепь прошла вот так.
– И если вы найдете тот обрывок лески, то сможете идентифицировать ее.
– А заодно, может, и лебедку, – добавил капитан.
– А если повезет по-настоящему…
Беллас уже понял.
– То можно и наскрести немного ДНК.
Большое дело. Они уже просчитывали возможности.
– Как вы собираетесь искать эту леску? – спросил Беллас.
Стевис вытянул руку и пальцами изобразил работу ножниц.
– На всякий случай, если никто больше этого не скажет, – сказал Маносу один из полицейских, – поздравляю!
Другой добавил:
– Серийный убийца! Как ты узнал?
Два дня назад он обновлял их компьютеры, а теперь стал Шерлоком Холмсом Миконоса. Но сказать действительно было больше нечего. Манос заметил, что Лена перевела взгляд на Хариса Теодору. Харис, сидевший рядом с ней, все твердил и твердил извинения, а девушка никак не могла отойти от своих похождений. Тем не менее прямо сейчас у них у всех была общая цель: давайте же поймаем этого ублюдка!
Бросив еще один взгляд в сторону Лены, Манос пожал плечами.
– Как я узнал? Мне помогли великие криминологи.
Он хотел, чтобы это прозвучало веско, но получилось неловко.
С того момента, как Манос увидел ее снова, он обращался с ней с той же непринужденной, профессиональной уверенностью, что и раньше. И все же свет в ее глазах померк, как будто совершенные ошибки погасили его. «Не беспокойся. С ней все будет в порядке». Он поддержал бы ее даже лестью, чтобы только вернуть в нее потухший огонек.
Но прямо сейчас ему была нужна Мэй.
– Итак, у тебя трое преступников, – сказал он ей по телефону. – Один убивает кого-то раз в день. Другой убивает раз в год. Третий – один раз за всю свою жизнь. И все они из одной сети друзей. Теперь представь, что они пересекаются – каждый раз по-разному. Сначала все трое. Затем «Раз в день» с «Раз в жизни», «Раз в год» с «Раз в жизни» и так далее. Какой из них даст больше всего информации об этой сети друзей?
Мэй ответила не колеблясь:
– «Раз в день».
– Неверно! – пропел он. – Тебе нужен самый значимый из трех, тот, кто заполнит пробелы. Тот, кто убивает каждый день, имеет мало общего с тем, кто убивает только один раз в жизни. Если б кому-то из них пришлось обсуждать с «коллегой», что́ они сделали или хотят сделать, кого бы они выбрали?
– Мистера «Раз в год». Парень, который убивает каждый день, – психопат.
– А парень, который не убивает – или хочет ограничиться одним разом, – тряпка. Но мистер «Раз в год», у которого своя схема, дает сети гораздо больше. Теоретически двое других должны стремиться контактировать с ним.
– У него более высокая ценность по Майерсону [20].
– В общем, да. Теперь взгляни на все еще раз: ты получаешь результаты комбинированных моделей MANU для потенциальных убийц. Выделяешь верхнюю сотню и выстраиваешь их, отталкиваясь от людей, имеющих наивысшую ценность, по Майерсону, в их сети – независимо от того, на Миконосе они или нет. Получаешь список их собственных связей. И какой процент из них убивает только один раз в жизни?
– Вот ты мне и скажи.
– Сто процентов! Что означает…
– Что все остальные участники сети – серийные убийцы! – торжествующе заключила Мэй. – Это показывает сама структура сети.
Один из старейших алгоритмов упорядочивания информации в однородные группы, метод k-средних, распределил выходные данные по категориям. Мэй обработала их самостоятельно. Для Маноса это был «черный ящик»: невозможно узнать, что внутри. В этом отношении его работа напоминала ту, что делает метеоролог. Учитывая исходные данные, он мог бы дать прогноз на пять дней с «вероятностью дождя в 95 %».
Именно так Манос и пытался объяснить это офицеру Белласу. Ответить за того пришлось Хрисанфосу своим обычным: «Бог! Ты просто бог!»
Взгляд на проблему через призму сетевых моделей дал Маносу даже больше этого. Все, естественно, предполагали, что убийца базируется на Миконосе, но это было математически невозможно. Единственная допустимая вероятность – убийца на Миконосе сейчас. Один шанс на миллион. Комбинация «холодных» и «горячих» общих данных и психографических моделей выдала списки, которые он, в свою очередь, смоделировал заново. Результат – серия статистических последовательностей, ведущих к одному и тому же выводу: «Он не действует за пределами Миконоса… Здесь он в отпуске…»
Кто еще мог бы это понять, кроме Мэй?
«Он гетеросексуал…»
Но Мэй не могла решить проблему за него. Все остальные в сингапурском офисе работали в летнем режиме. Проиграв варианты для одной и той же степени достоверности на своем ноуте, Манос получил динамический список убийц – от 116 до 3673. И по одной переменной из тысячи.
Подумав, что Лена никуда не денется, пока он поиграет в полицейского, Манос решил достать чашечку хорошего кофе. Все остальное у него было: экран с данными, которые нужно объяснить, шнур для подключения и розетка, куда его воткнуть.
Но Хрисанфос затащил его в свой офис. На голых стенах висела православная икона Пресвятой Богородицы.
– Ну что? – с полной серьезностью спросил он. – Это Сароглу?
Это имя Манос услышал впервые.
«Он не грек…»
– Нет, – ответил он.
Но как раз в этот момент дверь приоткрылась, и в проеме появилось взволнованное лицо Стеллы.
– Они его взяли! Он сел на «Суперэкспресс» до Пирея!
– Где Беллас? – Хрисанфос вскочил со стула так резво, словно сел на гвоздь.
– Все там, внизу! – Стелла и еще пара копов стояли у выхода, словно ожидая сигнала к забегу.
Хрисанфос схватил ремень с кобурой.
– Ох уж мне эти ученые! – усмехнулся он, устремляясь к двери. – Я спрашиваю, «да» или «нет», а ты и понятия не имеешь…
С этими словами полицейский захлопнул за собой дверь, оставив Маноса в одиночестве.
– Да нет же… – сказал тот. Но его уже никто не слышал.
Среди веселого клокочущего хаоса греческого порта с гудящими машинами, взбирающимися по пандусам парома, и пешеходами, прокладывающими путь через бетонный пирс на покрытых отпускным загаром ногах, офицер Беллас стоял в позе генерала, организатора великого военного вторжения. На самом деле его силы состояли из четырех человек, которым надлежало подняться на борт пришвартованного судна: Петросса, Стеллы,
