— Он позвонил мне… сегодня вечером. У нас был долгий разговор о тебе…
23.10
Рослый седовласый джентльмен со смуглым печальным лицом отошел от будки, чтобы не быть на виду у того, кто говорил по телефону. Если бы он не отошел, то мог бы заметить, что лицо Генри стало белым как смерть. Но человека не интересовал разговор Генри, его интересовал только сам Генри. Он терпеливо ждал, оглядывая ряд телефонных автоматов и рассеянно трогая пальцами значок в петлице пиджака…
— Обо мне? — переспросил Генри как можно естественнее. — Что это ему приспичило говорить с тобой обо мне?
— Он рассказал нечто ужасное. Кое-что звучало… как бред. Но кое-что было похоже на правду.
— Какой-то помешанный! — сказал Генри. — Нечего тебе слушать каждого психа. Постарайся выбросить все из головы.
— Он сказал мне… будто ты крадешь наркотики из папиной фирмы. Это правда?
Генри рассмеялся.
— Послушай, Леона, меня огорчает, что ты вываливаешь на меня всю эту несусветную чушь. Тебе, должно быть, дурной сон приснился?
— Сон? — закричала она. — Я не сплю, Генри! Он просил кое-что передать тебе. Он сказал, что дом на Стейтен-айленд сгорел и что полиция узнала все. Он сказал, что какой-то Морано арестован…
— Что? — резко прервал ее Генри. — Что ты сказала?
— А я… я никогда бы не поверила ему… если бы не миссис Лорд — ты помнишь, Салли Хант? — и она сказала мне то же самое.
Несколько мгновений он молчал, и Леона позвала его:
— Ты меня слушаешь, Генри!
Генри облизал губы.
— Да, — сказал он. — Я тебя слушаю.
— Они сказали, что ты… преступник, — пролепетала она, — отчаянный человек. А Эванс сказал, что ты… ты… ты хочешь, чтобы я умерла!
— Я… — начал он, но остановить ее уже было нельзя.
— Эти деньги. Генри… Эти сто тысяч долларов. Почему ты не попросил их у меня? Я бы охотно дала тебе их, если бы только знала!
— Забудь об этом, — пробормотал он.
— Разве уже поздно? Я дам их тебе сейчас, если еще не поздно.
— Ладно, — сказал он. — Забудь об этом.
Слезы, которые она так долго сдерживала, хлынули по щекам. Голос ее стал хриплым и приглушенным.
— Я не хотела тебя обидеть, Генри. Я поступала так… только потому… что я любила тебя. Наверное, я боялась, что ты на самом деле не любишь меня. Я боялась… боялась, что ты бросишь меня… Оставишь меня одну…
23.12
Теперь Генри вспомнил о человеке, которого он мельком увидел возле автомата. Он посмотрел сквозь стеклянную дверь и, никого не заметив, осторожно приоткрыл ее. Он стоял неподалеку, наблюдая за телефонными будками. Генри закрыл дверь. Позвал в трубку:
— Леона!
— Да!
— Леона, ты должна сделать кое-что.
— Но ты меня простишь… сначала? — с плачем сказала Леона. — Простишь?
— Ради бога, — резко сказал он, — прекрати эту чепуху и слушай меня.
— Х-хорошо, — прошептала она.
— Делай теперь, что я скажу, ладно? Я хочу, чтобы ты встала из кровати…
— Я… я не могу, — со стоном сказала она.
— Ты должна встать! — приказал он. — Ты должна встать из кровати и выйти из этой комнаты. Иди в первую спальню. Подойди к окну и кричи, кричи, чтобы тебя слышали на улице.
Он напряженно ждал, стараясь побороть страх в себе. Она тяжело дышала в трубку.
— Я не могу! — жалобно пробормотала она. — Я не могу двинуться с места, Генри! Я слишком напугана. Я пыталась несколько раз. Но мне не двинуться с места.
— Попробуй еще, — жестко сказал он. — Если ты не встанешь, меня посадят на электрический стул! Я…
— Электрический стул? — закричала она.
— Ты должна встать, Леона. Попробуй еще раз. Иначе жить тебе осталось три минуты!
— Что?..
Она замолчала, словно захлебнувшись.
— Не разговаривай больше, Леона!
В его голосе теперь тоже звучал страх. По спине струился холодный пот. Он тяжело прислонился к стене, чтобы снять напряжение с дрожащих колен.
— Не разговаривай. Вылезай из кровати. Ты должна встать! Это все правда, Леона. Все, слышишь ты? Я совсем завяз. Я оказался в ужасном положении. Я даже попытался… сегодня я устроил… чтобы тебя…
— Генри!
Вопль ужаса сорвался с ее губ.
— Генри! Там кто-то… поднимается по лестнице!
— Вставай! — словно безумный, закричал он. — Вставай с кровати! Уходи, Леона!
— Я не могу!
— Ты должна! Ты должна!
— Генри! — снова закричала она. — Генри! Спаси меня!
Измотанный ее неспособностью собраться, не в силах больше контролировать себя, он закричал:
— Пожалуйста, Леона! Они доберутся до меня! Они узнают, все узнают через Морано!
И в этот момент он услышал в трубке, сначала слабый, но быстро усиливающийся звук поезда, идущего по мосту. И перекрывающий его крик Леоны.
— Генри!
23.15
Несколько мгновений она прижимала к себе телефонную трубку, потом бросила ее на рычаг. В глазах ее стоял невыразимый страх, сердце стучало. Она слышала грохот приближающегося поезда. Задыхаясь, она попыталась сползти с кровати, но почувствовала, что словно прикована к ней. Поезд стучал и гремел все громче и громче, пока в ночи не осталось ничего, кроме его грохочущего рева, сквозь который не слышно было никаких других звуков…
КОГДА ПОЕЗД ПРОШЕЛ, В КОМНАТЕ СТОЯЛА ТИШИНА, ПРЕРЫВАЕМАЯ ТОЛЬКО ЧЬИМ-ТО ХРИПЛЫМ ДЫХАНИЕМ.
ВДРУГ ТЕЛЕФОН ЗАЗВОНИЛ СНОВА.
РУКА В ПЕРЧАТКЕ ИЗ ТОНКОЙ КОЖИ СНЯЛА С АППАРАТА ТРУБКУ. ОТТУДА ДОНЕССЯ ГОЛОС ГЕНРИ, ДРОЖАЩИЙ ОТ ОТЧАЯННОЙ НАДЕЖДЫ:
— ЛЕОНА! ЛЕОНА!
ПОСЛЕДОВАЛО МОЛЧАНИЕ. ПОТОМ НИЗКИЙ ХРИПЛЫЙ ГОЛОС ПРОИЗНЕС:
— ЗДЕСЬ ТАКИХ НЕТ. ВЫ ОШИБЛИСЬ НОМЕРОМ.
Перевод с английского Л. ПАРШИНА
Азартная игра, разновидность лото.
Имеется в виду американский футбол.
