Когда двери открылись, внутрь ввалилась компания из четырех парней. Бритые головы, джинсы с множеством заклепок, шнурованные сапоги. У одного между глаз нарисована свастика, другой щеголял золотым кольцом в левой ноздре, третий постоянно прикладывался к полупинтовой бутылке виски, которую держал в руке.
— Поберегись, маньяки! — завопил он.
Тот, что с татуировкой в виде свастики, навис над чернокожей девушкой.
— Эй, глядите-ка, что я нашел. Черная обезьяна. — Он запустил руку девушке в волосы.
Девушка в ужасе смотрела на него умоляющим взглядом, глазами полными слез.
— Пожалуйста, отпустите меня.
Рука парня скользнула ей под юбку.
— Ты должна радоваться, что я трачу свое время с куском черного мяса вроде тебя.
Его приятели начали хохотать, в лицах абсолютно зверская жестокость. В Саре вспыхнуло негодование, она вскочила и схватила парня за плечо.
— Оставьте ее в покое.
Он в удивлении обернулся, и в глазах у него промелькнуло изумление.
— Ну и ну! Что это у нас? Никак настоящая леди? Ты не находишь, что она настоящая леди, Гарольд?
Приятель, к которому он обратился, кивнул.
— Совершенно с тобой согласен, Кевин.
— Слишком хороша для таких, как мы, но, может быть, ее еще можно научить нас любить. Путем недолгих убеждений. — Он сильно толкнул Сару. Парень с кольцом в носу расхохотался.
— Или научить любить это.
Они сгрудились вокруг Сары. Она на мгновенье ощутила непередаваемый ужас, но вот поднялся Джагоу и, не сказав ни слова, нанес Кевину сокрушительный удар по почкам костяшками пальцев. Кевин вскрикнул и упал на одно колено. Поворачиваясь, Джагоу ударил назад локтем и попал Гарольду точно под подбородок. Парень упал, хватаясь за горло и вытаращив глаза, свастика при этом как-то непристойно изогнулась между ними.
Поезд подходил к станции Чок-фарм. Джагоу приветливо улыбнулся и сказал Саре:
— Отвратительно, кого только не встретишь в метро в наши дни.
Пассажиры торопливо покидали вагон, чтобы не оказаться вовлеченными в инцидент. Сара посмотрела на него с благодарностью, но в этот момент увидела в окно у него за спиной, что Иган идет по платформе к выходу. Она бросилась к двери, выскочила из вагона и пошла за Иганом. Стало тихо, двери еще не закрылись, двое парней лежали на полу, двое других наклонились над ними.
Джагоу двинулся к выходу, говоря:
— Что, плоховато им, да? — И вышел на платформу. Парень с кольцом закричал:
— Ах ты, сука, ну я тебе покажу! — И тоже выскочил на платформу, в руке у него мелькнул нож. Как только выскочило лезвие, Джагоу схватил парня за запястье, повернул наполовину, превратив руку в единое целое, и не прекращал прикладывать усилие, пока нож не выпал у парня из руки, тогда Джагоу нанес удар сжатым кулаком как молотком, кость хрустнула, парень завопил.
— Ах ты, бедняга, кажется, я сломал тебе руку. — Он втолкнул парня обратно в вагон, и тот свалился рядом со своими приятелями. Поезд отошел от станции.
Когда он оказался у подножья эскалатора, то увидел Сару на самом верху, сразу позади Игана. Джагоу побежал вверх по эскалатору и, когда поднялся в вестибюль, увидел Игана в дверях, в нерешительности взирающим на проливной дождь. Сара подошла к Игану. Джагоу тоже занял позицию поблизости, достал из мусорной корзины газету, развернул и прислонился к стене.
Он услышал, как Сара сказала:
— Мистер Иган, мне нужно с вами поговорить.
— Пора бы, — ответил Иган. — Вы уже достаточно долго меня преследуете.
— Вы знали? — сказала она беспомощно.
— Как любит говорить мой хороший друг: «Вы бы недолго продержались сырой субботней ночью в Белфасте». Вы торчали как больной палец в «Барочнике» и с тех пор появлялись через определенные интервалы. Должен признать, что вы не обделены настойчивостью, хотя вам и не хватает ловкости. Так в чем дело?
— Я бы хотела поговорить. — Она замолчала, стараясь подобрать правильные слова. — Мне нужна ваша помощь.
— Леди, я не могу помочь даже самому себе.
Он поднял воротник и вышел на дождь. Сара сказала с отчаяньем:
— Подождите, послушайте. Это касается вашей сестры.
Он обернулся и замер.
— Моей сестры?
— Да, Салли. Салли Байнис Иган, могилу которой вы сегодня навещали.
— И что вы имеете сказать мне о ней?
— Не так о самой Салли, как о способе ее ухода, мистер Иган.
— О способе ее ухода? — Он кивнул. — Да, вы умеете выбирать слова, мисс…?
— Тальбот. Сара Тальбот и миссис. — Потом добавила в виде объяснения. — Я вдова, мистер Иган, и у меня был пасынок, который теперь мертв, как мертва ваша приемная сестра. Я думаю, нам следует поговорить об этом.
— Хорошо, — согласился Иган. — Где вы предлагаете?
— У меня есть дом на Лорд-норд-стрит.
— Это мне по дороге домой. — Он поднял руку, останавливая проезжавшее такси. — Вернемся в Хэмпстед, заберем мою машину.
— Но я думала, вы оставили ее в той мастерской.
— Да с ней все в порядке, — сказал он, садясь в такси следом за ней. — Я просто пытался покататься по округе, чтобы посмотреть, что вы будете делать.
Прошло минут пять, прежде чем Джагоу удалось остановить такси, чтобы вернуться на нем к тому месту, где он оставил свой «спайдер». Но это не имело особого значения. Он знал, куда они направляются, а аппаратуру он оставил включенной. Джагоу откинулся на спинку сиденья и закурил сигарету. Это был замечательный вечер. Он получил истинное удовольствие. И Иган в действии был очень хорош. Будет приятно иметь с ним дело.
Когда Джагоу подъехал, в доме на Лорд-норд-стрит уже горел свет. Он поспешил войти в дом на другой стороне улицы, в котором Смит снял ему квартиру на верхнем этаже.
Портье, сидевший за столом с газетой в руках, взглянул на него и сказал:
— Паршивая погода, мистер Макензи.
— Хорошо для сада, а это главное.
— Нет, только не в ноябре, — сказал портье мрачно. — Никаких сообщений, сэр.
Поскольку дом имел всего четыре этажа, ждать крошечный лифт не было нужды. Джагоу пошел наверх по лестнице, перешагивая через две ступеньки. Спустя три минуты он со стаканом скотча в руке уже слушал Сару Тальбот и Шона Игана.
Гостиная в доме на Лорд-норд-стрит была достаточно приятно оформлена и обставлена в соответствии со стилем самого дома времен Регентства. Обои на стенах, серебро, ковры и портьеры все в одном правильном стиле. Возникало поэтому отчетливое ощущение профессионально созданного интерьера, и Игану это мешало чувствовать себя комфортно.
В эркере стоял библиотечный стол, и на нем стопками лежали книги. Поверх одной из них лежал там, где его и оставила, переплетенный в марокканскую кожу дневник Эрика. Иган открыл его лениво и рассматривал, когда в комнату вошла с чайным подносом Сара.
— Интересно, — сказал Эган. — Кембриджский дневник на латыни.
Она поставила поднос, взяла у него из рук дневник и закрыла.
— Да, он принадлежал моему пасынку. Вы читаете по-латыни?
— Я ее учил, если вы это имели в виду.
— Ах да, вы же учились в Далвич-колледже. — Она разлила чай. — Вы и сами собирались поступать в Кембридж, да?
Он взял предложенную Сарой чашку, но садиться не стал.
— Как получилось, что вы знаете обо мне так много?
— Ничего удивительного. Я вам уже говорила, что я вдова? Мой муж был полковником британской армии. Он погиб на Фолклендах. Его двоюродный брат был раньше вашим командиром. Тони Вильерс.
Иган как-то замедленно улыбнулся и кивнул.
— Опять Тони затеял игру. Мне следовало догадаться. — Он поставил чашку. — Все, это не работает. Я ему уже сказал, что не хочу к нему в Группу четыре. Скажите ему, что это окончательно.
Он направился к двери, и Сара сказала с отчаяньем:
— Пожалуйста, мистер Иган, только выслушайте меня. — Она протянула к нему руки. — Я, честно, знать не знаю ни о каких делах в связи с Группой четыре.
Он остановился, глядя на нее изучающе, потом подошел к креслу с высокой спинкой у окна и сел.
— Хорошо, миссис Тальбот. Так что все это значит?
Она открыла ящик библиотечного стола, достала из него конверт с бумагами, которые Вильерс прислал ей в Нью-Йорк.
— Прочтите это.
Она заметила, что у нее дрожат руки, подошла к буфету, налила себе бренди и выпила, не разбавляя. Потом подошла к окну и стала смотреть на улицу под дождем, игнорируя Игана. Она чувствовала себя такой одинокой, как никогда прежде, и это наполняло ее тревожным нетерпением. Ей хотелось иметь силы прошептать: «Где вы, мои дорогие?» Но у нее больше не было дорогих. Ни Эдварда, а теперь нет и Эрика.
Иган встал у нее за спиной, в темном стекле появилось его отражение.
— Вы в порядке, миссис Тальбот?
— Телефон — только эхо в пустой комнате, — сказала Сара. — Особенно, если там больше никто не бывает. Вы когда-нибудь задумывались об этом? Глубокое философское утверждение. Вы же сами собирались изучать в Кембридже философию, так?
