Конечно, спешить ни к чему. Через весь Старый город — ходу от силы минут пятнадцать. Но ещё покружить немного… и само место ещё раз проверить.
К Нигулисте Вильяр вышел за десять минут до встречи.
Людей на Харью прибавилось, но перед собором по прежнему было безлюдно. Оно и к лучшему.
Вильяр раза два неспешно прошёлся по улице (с видом полнейшего лентяя, которому явно хочется заняться чем-нибудь приятным в этот тёплый осенний день… сходить куда-нибудь… эх, решу сейчас… туда… или туда вот).
Постоял у витрины. Зевак вроде него на улице было немного. Старичок прошёлся вниз, к Вабадузе (не спеша, через кадждые три шага останавливаясь). Подростки с банками пива и плеерами (шумят, руками размахивают и быстро не ходят, могут и встать посреди улицы). Девушка с фотоаппаратом (туристка, конечно, кто же из старожилов придёт в голову виды Старого города снимать) остановилась напротив собора, поднесла к глазам фотоаппарат, покрутила его, выискивая ракурс, глянула, сощурившись, в видоискатель (тут Вильяр слегка забеспокоился, уж больно тщательно девушка настраивала фотоаппарат), щёлкнула пару раз — и пошла дальше.
Ещё парень с девушкой, обсуждая что-то на ходу (по-русски, громко и очень быстро, так что Вильяр и разобрать не успел, что именно) прошли было мимо него, но остановились на мгновение, взглянули на витрину и, не увидев, видно, там ничего интересного, вновь пошли по улице, обсуждая что-то на ходу.
Пока ничего подозрительного.
Вот только фотосъёмка эта… Глупость, конечно, в Старом городе круглый год толпы туристов с фотоаппаратами. И днём и даже ночью ходят. Открыток им мало и брошюр турагентств. Сами всё хотят запечатлеть…
Но ведь и Нигулисте можно снимать почти в открытую. Не таясь. Встать напротив — и снимать.
И само место хорошо просматривается. С улицы — так вообще с любой точки.
Специально выбирали?
«Хорошо, коллегам за мной следить будет легко. Возможно, они уже меня отслеживают. А русским?»
И тут Вильяру пришла в голову совершенно неожиданная мысль.
«Допустим, русским тоже. Не на это ли Старик рассчитывает?»
Если Дмитрий кого-то с собой приведёт — то на таком месте на свет они попадут обязательно. Даже если отслеживать будут с расстояния. С той же улицы, или из здания.
Возможно, Старик и съёмку распорядился провести. Не только самой площадки перед Нигулисте, но и точек, с которых можно наблюдение вести. Вдруг что-то всплывёт… интересное. Тот же турист… с фотоаппаратом или видеокамерой.
И если это действительно так, то похоже это на охоту с приманкой.
Впрочем, может и не сработать. Если Дмитрий провокатор или агент-«двойник» (с перевербовкой, которая его же руководством и санкционирована), русским совершенно необязательно их встречу отслеживать или специально фиксировать. Дмитрий вполне может записать содержание беседы простым карандашиком на бумаге в клеточку. Была бы память хорошая…
Да чёрт с ним! Сколько можно над одним и тем же вопросом биться. Всё равно нет данных. Нет данных! Никаких данных о резидентуре и почти никаких данных о самом Дмитрии.
Предполагать можно всё, что угодно, а проверить… Пока на ощупь всё, на ощупь.
Тринадцать пятьдесят пять.
Вильяр пошёл к Нигулисте.
Через две минуты он стоял на площадке перед собором и рассматривал стенд с расписанием концертов органной музыки.
Потом подошёл к входу в собор и посмотрел на витрины книжного магазина.
Дмитрий не появлялся.
«А ведь и в самом деле… Послушать бы что-нибудь приятное, возвышенное… В суете всё вечно… Вот в пятницу ближайшую… Два часа ровно. Опоздает, наверное. Только бы не надолго. Впрочем, тут хоть полчаса можно стоять. На шпиль смотреть, например. Тоже… возвышенно».
Два часа четыре минуты.
Человек в светлом плаще вышел из дверей книжного магазина, прошёл немного вверх по улице.
Остановился, словно вспомнив на ходу что-то важное, развернулся медленно и как будто нерешительно — и вернулся к витрине магазина.
Посмотрел на часы. Огляделся.
И решительно (даже слишком решительно; не прогулочным, не безмятежным шагом, ступая резко и решительно) двинулся к собору.
«Идёт как на параде» с неодобрением и некоторой тревогой подумал Вильяр. «Лучше бы шёл, посвистывая. Пусть даже пританцовывая. В конце концов, можно же изобразить легкомысленность. Нельзя быть таким серьёзным…Прямо как на параде».
Впрочем, одно у Дмитрия было безупречным — одежда. В точном соответствии с описанием. Светло-серый плащ, серые брюки, светлый галстук с тёмно-синей полоской. Кожаный портфель. Чем то похож на командировочного, что в спешке, на бегу осматривает достопримечательности Старого города.
И ещё…
— Ой, простите!
Он даже немного запыхался на ходу.
— Хорошо, что кого-то тут застал. А то всё не везёт. Вчера заходил — и никого не было. Даже спросить некого…
— А в чём дело? — спросил Вильяр (и тут же отметил, что фразы на русском будут даваться ему не так уж легко, как предполагал он ранее).
— Да представляете — приехали друзья из России в гости. А я им как то рассказал, что у нас тут можно орган в соборе послушать. И сам то забыл про это… А они загорелись — покажи да своди… Мне не до этого было, сам был на концерте в последний раз лет пять назад. А они вот на три дня приехали, просят экскурсию организовать. Вы уж простите за беспокойство…
Говорил Дмитрий ровно, хотя и с некоторым придыханием (неужели продолжал нервничать? или просто одышка не проходила?).
— Ну, даже не знаю, — Вильяр потёр лоб. — Конечно, надо бы помочь… Впрочем… Насколько я знаю, здесь рядом должно быть расписание. Я и сам нечасто бываю на концертах. Давайте посмотрим, может быть найдётся что-нибудь интересное.
— Да им лишь бы орган послушать! — радостно махнул рукой Дмитрий. — Чего там особенно выбирать то…
— Кажется, здесь, на стенде, — сказал Вильяр. — Кстати, можете им и монастырь святой Биргитты показать. Тоже колорит есть, средневековый…
— Вроде и живу тут — и сам всё забываю, — признался Дмитрий и развёл руками.
И улыбнулся, широко и открыто. Как будто и в самом деле был счастлив встретить такого доброго, отзывчивого человека.
16 августа, 1994, вторник, 10.15 утра, спец. объект в Подмосковье
Резкий хлопок.
Искры брызнули в разные стороны, запахло раскалённым металлом.
Облачко едкого, сизого дыма медленно поплыло к потолку, расплываясь волнистыми узорами, растворяясь на лету в застоявшемся, пыльном воздухе ангара.
Пылинки в лучах мощных прожекторов метнулись испуганно, вскинутые вверх взрывной волной. Запрыгали, понеслись потоком, короткими блёстками в резких, насквозь прошивающих воздух белых лучах.
— Вонь то какая!
— Да, запах специфический. Явно не порохом пахнет.
— Да это ещё и от металла запах. Вентиляцию там включите!
Стальная штанга, перебитая взрывом, отлетела от опоры и повисла, болтаясь, на креплении.
Со среза, оплавленного взрывом, сорвалась тяжёлая, тёмно-серая капля и, застыв на лету, упала на бетон опоры стальным дымящимся шариком.
Взревели вентиляторы — свежим, ровным потоком воздух хлынул внутрь ангара, унося прочь и пыль, и едкий, кислый дым.
— С зарядом, по моему, слегка переборщили. Тут не сила важна. Направление. Он должен работать именно как направленный заряд…
— А ты попробуй сталь перебить. В грузовом люке крепления на серьёзные нагрузки рассчитаны.
— Ну сколько раз говорил уже — не на силу надо рассчитывать. Конфигурация заряда, расположение…
— Множественные заряды? Три-четыре?
— Вы снимки смотрели? На предыдущих испытаниях… Два подрыва… А на точках разлома…
— Ладно, снимайте штангу. Вблизи посмотрим.
— А ровно…
— Перебито ровно. Красиво!
— Эстет хренов.
— Точно. Как ножом срезало.
— Оплавлено только…
— Да, это ни к чему.
— Уменьшим заряд и повторим.
— Рискованно. Заряда может не хватить. Конструкция выдержит.
— Ты один фактор не учитываешь. Грузовой люк — в носовой части. Воздействие волн, особенно на ходу и в штормовую погоду. Достаточно будет не разрушить конструкцию, а максимально ослабить её. Дальше всё должно идти естественно.
— Предлагаю три-четыре заряда. Штормзамок и крепления.
— Что ты заладил: «три-четыре»? Где расчёты?
— И заряд на рампу…
— Рампу волнами выбьет. Зачем риск лишний?
— Столько воды должно поступить? Просчитывали? А если штиль будет?
— Сводки почитай. На Балтике осенью всегда шторма.
— Так, тихо всем… Крепим штангу, уменьшаем заряд. Потом с двумя-тремя зарядами проверим. Эй, мужики! Выключайте вентилятор! И так свежо…
Ночь.
