Посмотрел в хвост удаляющемуся поезду. Оценил собственную трусость. Да уж… Хорошо, что хоть один — иначе подколов было бы не избежать! Причём самых обидных!
Тошка передернулся, ощущая, как к конечностям возвращается утерянная чувствительность, отчего пальцы на руках и ногах еле заметно покалывает. Пересилил остатки страха и выглянул снова… Ничего нет. Даже шеста не осталось!
Тварь его просто встретила и убралась в неизвестном направлении!
А может только спряталась?.. До ночи.
Тошка побледнел и принялся крутить головой. Ничего. Загаженная канава, облезлая трава, кое-где вспучилась рыжеватая глина — всё это греется на весеннем солнышке и источает отборнейший смрад!.. Прямо по курсу — сточная труба, ведущая на ту сторону железнодорожной насыпи… Тошка помнил — так проще всего перебраться через рельсы, не боясь попасть под поезд! Вот уж местечко, так местечко! Даже тёмное БОМБОУБЕЖИЩЕ, с населяющими его ТАКающими призраками, — и рядом не стояло!
Вот где подобной жути самое место!
Тошка почувствовал непреодолимое желание поскорее выбраться из сырой канавы! Просто так, чтобы не искушать судьбу. Полез наверх. На краю склона замер и зачем-то посмотрел на рыжее дно, где только что стоял…
Лучше бы он этого не делал — в смысле, не оглядывался!.. Внизу, на рыхлой глине, вперемешку с его собственными следами, угадывались отпечатки чужих ног!.. Вернее лап… или чего там… Три пальца и отведённый назад коготь, как у курицы!.. Хотя судя по размеру следов — на этом самом месте, причём не так давно, топтался огроменный страус! Или…
Тошка невольно попятился…
Следы вели в сторону трубы.
Им пришлось ждать целый час, прежде чем Павлик сказал, что что-то происходит. Тошка даже замёрз, сидя на камешке. Сначала он всё же периодически пританцовывал, чтобы не ощущать нудный холод, но потом ему надоело, да и силы тоже куда-то делись… Ко всему прочему, примешалось чувство голода, а в коленках «загудела усталость» — ещё бы, столько пройти! Нет бы на автобусе тихо-мирно доехать, как нормальные люди!
Посторонние мысли даже как-то заслонили недавние страхи и напряжение, будто, кроме томительного ожидания, в данном, конкретном, месте, больше не могло ничего случиться! Наверное, именно поэтому они и молчали всё время, в душе понимая, что человеческая речь непременно вернёт всё на круги своя… И не важно, о чём именно говорить. Страх без сомнений вернется, как только прозвучит чей-нибудь голос!
Так и случилось.
Тошка вскочил и полез к Павлику.
Психи… Он представлял их как-то иначе. Вернее не такими похожими на здоровых людей. В фильмах данный контингент обычно изображали чересчур буйным и агрессивным, способным на какое-нибудь ужасное деяние!.. Типа схватить бензопилу и начать резать кого ни попадя на своём пути!.. В документальных программах, естественно, подобной жути не было, но камеры всегда выхватывали из общей толпы исключительные экземпляры, с мутным взором, трясущимися руками и безразличием ко всему, что их окружает!
Тошка поёжился… И чего это он? Возомнил себя экспертом в области отъявленных психопатов? Бред. Скорее просто обсмотрелся втайне от родителей того, что не следовало даже начинать смотреть!.. А на деле, за этим забором может твориться всё что угодно… вплоть до скучной обыденности!
Так и показалось на первый взгляд: по узеньким аллеям прохаживались вполне адекватный люди в грязно-жёлтых ватниках, отчего казалось, что больница вовсе и не психоневрологическая, а самая обыкновенная…
С самыми ОБЫКНОВЕННЫМИ пациентами…
Но это были именно психи, — Павлик сам так прошептал, ни к кому не обращаясь.
Тошка вгляделся внимательнее… И понял, что не все пациенты ведут себя АДЕКВАТНО… Нет, на первый взгляд, всё вроде ничего — гуляют, дышат воздухом… А если присмотреться!.. У одного на ногах вместо зимних туфель болтаются домашние тапочки… Другой то и дело замирает у каждого дерева… Сначала Тошке показалось, что просто так. Ан нет! Вроде как с кем-то разговаривает… кому-то что-то показывает… Хотя рядом и никого нет! Ещё один постоянно останавливается и спускает штаны… Прямо посреди тропки, у всех на виду! Потом задирает подол ватника и… Тошка предпочёл отвернуться. Ну его! А вот женщина с ребёнком! Тошка удивился — как такое возможно? Павлик сказал, что знает её. Там вовсе не ребёнок, а обычная кукла. Тошка не знал, что страшнее… Женщина, тем временем, присела на скамейку и принялась кормить малыша грудью?.. Тошке почувствовал, что его сейчас вырвет. Он ухватился за подбородок и поспешил отвернуться…
Со стороны рощицы, широко шагая, к ним направлялся круглолицый карлик. В руках — грязный пакет, на ногах хлыбают галоши, вместо брюк — не то шорты, не то бриджи — сразу и не разберёшь… Стоп! Тошка открыл рот — это были вовсе не шорты или бриджи, а обычные штаны, из которых карлик попросту ВЫРОС! Да это был и не карлик! Так, что-то непонятное — скорее даже, НЕДОСФОРМИРОВАННОЕ.
Тошка толкнул Павлика в бок и указал на приближающегося уродца. Павлик кивнул, сказал, что всё в норме… Тошке показалось, что с другом не всё в порядке! Оказалось — нет, всё и впрямь в норме. Павлик его тоже знает — он безобиден, как младенец. Остальные — куда страшнее!
Тошка передёрнулся, с трудом удерживая себя на месте. Он точно знал лишь одно: больше Павлику его сюда не затащить! Никакими дружественными узами или обязательствами!.. Даже коврижки может оставить себе!
Карлик замер под забором и протянул руку. На его детском лице играла простодушная улыбка, а стопа правой ноги чесала голень левой…
Тошка сглотнул, брезгливо посматривая на растираемую по коже грязь с галош… Карлику, казалось, было всё равно. Хотя он скорее просто ничего не понимал!
Павлик снял с плеча сумку, расстегнул, принялся усердно в ней рыться.
Карлик наклонил голову и посмотрел на замершего Тошку. Затем протянул вторую руку…
Тошка чуть было не свалился — так отдёрнулся!
Павлик сказал, что всё в норме — бояться не стоит.
Ещё чего!!! Одна эта улыбочка была стократ ИЗВРАЩЁННЕЕ улыбочки самого Павлика!.. Тошка еле сдержался, чтобы машинально не ВЫДАТЬ и это!
Тем временем, Павлик извлёк из сумки целлофановый пакетик с двумя пирожками; недолго думая, протянул их карлику… Тот повеселел буквально на глазах и забыл про Тошку. Схватил пирожки и заскользил дальше вдоль забора. Именно заскользил — правую ногу выкидывал далеко вперёд, а левую затем подтаскивал, скользя галошей по липкой листве.
Павлик сказал — это радость.
Тошка спросил, что с ним.
Павлик отмахнулся; сказал что-то про замедленное развитие и ДАУНИЗМ…
Тошка не понял, но переспрашивать побоялся, потому что, скорее всего, услышал бы продолжение истории про лепру…
Внезапно Павлик засуетился и, ничего не говоря, соскользнул вниз.
Тошка даже глазом моргнуть не успел!
Павлик тут же обернулся, посмотрел на Тошку и прислонил указательный палец к губам. Затем, поняв, что друг правильно понял его немой жест, развернулся и осторожно зашагал в сторону центральной аллеи парка.
Тошка вжался в забор и следил за перемещениями друга, будто тот шагал по минному полю с привязанной сзади бороной! А что, так и было! Даже хуже. На минном поле, хотя бы знаешь чего ждать… а тут… Фиг его знает, чего этим психам на УМ взбредёт!..
Павлик же сам сказал, что карлик самый мирный… Тогда какие все остальные?
Тошка постарался отмахнуться от неприятных мыслей, маячивших перед глазами нудным мушиным облачком, и снова уставился на медленно передвигающегося друга.
Павлик уже выбрался на тропку, огляделся и решительно зашагал к одинокой женщине в чёрном, склонившейся у засохшей клумбы. Тошка сразу не понял, чем именно она занята, но потом всё же разглядел — женщина собирала цветы… Точнее гнилые стебли с липкими остатками бутонов! Она бережно прижимала их к груди, словно те были диковинными розами, пачкая ладони чёрной слизью.
Тошка понятия не имел, как он всё это разглядел, но что разглядел — это уж точно! Сомнений относительно происходящего не было никаких.
Затем женщина взяла свободной рукой ком рыхлой земли, поднесла его к губам и… принялась что-то шептать…
Павлик замер в нескольких шагах от матери и как-то странно повёл головой — будто у него отказали мышцы шеи.
Женщина вздрогнула и оглянулась.
Замешательство длилось пару секунд. Именно такое количество времени понадобилось Павлику для того, чтобы оценить ситуацию и решительно шагнуть к матери! Однако с той внезапно стало что-то происходить… Лицо вытянулось, — как в ужастиках, когда нижняя челюсть отвисает ниже положенного, — глаза буквально выкатились из орбит, а руки безвольно поникли вдоль тела! Так усердно собранная гниль, посыпалась к ногам, но женщина этого, такое ощущение, даже не заметила! Она подалась всем телом вперёд — вернее так Тошке лишь показалось!.. Её ноги остались на прежнем месте — в кашице из стеблей и бутонов, — а вот всё тело как-то выгнулось вопросительным знаком и стремительно двинулось вперёд!.. Женщина буквально выросла на глазах и нависла над сжавшимся Павликом, словно злобная ведьма над очередной жертвой!
