В вестибюле было пусто, но в одной из квартир первого этажа была в разгаре студенческая вечеринка. Из-за закрытой двери доносились громкая музыка и смех. Хозяин этой самой большой в здании квартиры жил в Чикаго, за баснословную сумму сдавая жилище зажиточным родителям, которые были уверены, что Бикон-хилл — это гораздо более безопасное место, чем Олстон, Брайтон или любой другой район Бостона.
Взбегая по лестнице, Дарби думала о ФБР. Если федералы за ней следят, они могут прослушивать и ее квартиру. Возможно, они установили там не только подслушивающие, но и подсматривающие устройства. Они на это способны. Теперь им для этого даже разрешение не требуется. В Законе о борьбе терроризмом была масса восхитительно расплывчатых пунктов, позволявших толковать этот замечательный документ как угодно.
Войдя в квартиру и отключив сигнализацию, Дарби швырнула скопившуюся почту на кухонный стол и направилась в ванную. Она разделась и включила воду, рассчитывая принять горячий душ, во время которого за ней наконец-то никто не будет наблюдать. Во всяком случае, она очень на это надеялась. Стоя под струями воды, она размышляла над тем, как быть со сложенными страницами, в настоящий момент лежащими на полу в куче больничной одежды.
Снять с них отпечатки пальцев сложности не представляло. Вначале необходимо опрыскать их нингидрином, возможно, подогреть для большей четкости, после чего перенести скрытые отпечатки на специальные карточки для дальнейшей обработки.
Получить доступ к базе данных было сложнее. Для этого требовалось ввести свое имя и пароль. После того как ее временно отстранили от работы, она еще ни разу не переступала порог бостонского департамента полиции. Что, если Лиланд или другая шишка, возможно даже, офицер, исполняющий обязанности комиссара, заблокировал ее доступ в лаборатории и все базы данных?
Существовал лишь один способ проверить, так ли это.
Дарби натянула джинсы и белую майку и обулась в свои любимые коричневые кожаные байкерские сапоги. Вытащив из шкафа клетчатую фланелевую рубашку, она надела ее поверх майки и, застегиваясь на ходу, направилась в кухню. Все еще влажные волосы рассыпались по плечам.
Кухонное окно и три больших окна вдоль всей стены обширного помещения, служившего одновременно столовой и гостиной, выходили на Темпл-стрит. Дарби достала из шкафа бутылку ирландского виски «Мидлтон» и стакан, налила себе хорошую порцию спиртного, прислонилась к кухонному столу и взглянула в одно из окон.
Внедорожник в конце улицы был на месте.
Телефонный аппарат стоял у самого окна. Красная лампочка автоответчика мигала, указывая на наличие непрослушанных сообщений. Она подошла к телефону и осмотрела его. Допуская, что за ней следят, она не стала ощупывать его или переворачивать. Да в этом и не было необходимости. Прихлебывая виски, она разглядывала розетки. Она всегда включала аппарат в нижнюю розетку. Сейчас вилка торчала из верхней. На белом столе она заметила крошечные желтые пылинки. Должно быть, они отделились от стены, когда кто-то снимал панель розетки. Маляры, которых она нанимала, оказались халтурщиками. Как и тот, кто снимал панель розетки. Федералы могли бы поручить это кому-нибудь более добросовестному.
Хотя, возможно, это делалось в последнюю минуту и в спешке. Может быть, именно поэтому ее так долго катали по всему городу, прежде чем доставить домой. Наверное, им приказали не появляться раньше, чем технари закончат свою работу.
Собрав почту, Дарби вернулась в гостиную. Плюхнувшись на диван, она откинулась на кожаные подушки, закинув ноги на старый чемодан, служивший ей журнальным столиком. Она потягивала виски и думала о прослушивающем устройстве в кухонной розетке. Скорее всего, имеются и другие. На ее квартиру с двумя спальнями и двумя ванными комнатами площадью под тысячу квадратных футов требовалось не меньше двух-трех жучков.
ФБР уже давно начало прослушивать ее телефон. Этим она была обязана стычке с типом по имени Малколм Флетчер, бывшим офицером ФБР, в настоящее время удерживающим третье место в их списке разыскиваемых лиц. Учитывая, что она оказалась одной из немногих, кому посчастливилось выжить после встречи с ним, прослушивание ее телефона было постоянным. Они надеялись, что рано или поздно он ей позвонит. До сих пор этого не произошло. Если же кухонная розетка не имеет к ФБР отношения, это может означать только то, что люди, ворвавшиеся в дом Риццо, узнали ее имя и адрес, вошли в ее жилище, сумели отключить сигнализацию и установили свои собственные жучки. Отключить сигнализацию было довольно сложно, но человек с соответствующей подготовкой и оснащением без труда справился бы с этим заданием. Все необходимое свободно можно купить в Интернете. То же самое касалось и прослушивающих устройств. Тысячи веб-сайтов торговали изумительным электронным оборудованием, причем совершенно легально.
Она могла бы открутить розетку и взглянуть на устройство. Ей хватило бы секунды, чтобы понять, имеет она дело с ФБР или кем-то другим.
Нет, не сейчас. Она хотела выиграть время и хорошенько подумать. Возможно, она сумеет использовать это в своих целях.
Если федералы поставили в ее квартире свои жучки и если именно они припарковали автомобиль в конце улицы и установили за ней слежку, это означает, что они хотят использовать ее в качестве приманки. Вот почему они ее отпустили. Они рассчитывают, что с ее помощью им удастся выманить из укрытия кого-то из тех, с кем она столкнулась в доме Риццо.
Возможно, в компьютере тоже имеется жучок для просмотра ее почты.
Зазвонил телефон. Она предоставила автоответчику право ответить на этот звонок.
— Дарби, это Лиланд.
Знакомый холодный и сухой голос с патрицианскими интонациями принадлежал ее бывшему боссу Лиланду Пратту.
— Я рад сообщить, что вас восстановили на лабораторной работе, — произнес он. — К сожалению, вам понизили категорию, а значит, сократили зарплату. Приходите ко мне завтра в восемь часов. Мы обсудим детали, а потом вместе сходим к исполняющему обязанности комиссара.
Щелчок. Он повесил трубку.
Итак, после многомесячной волокиты бюрократы наконец пришли к какому-то решению. Они отправили ее обратно в лабораторию и урезали ей зарплату. «Официально вы теперь персона нон-грата, мисс МакКормик. Когда завтра утром вы явитесь на работу, не забудьте встать на колени, прежде чем поцеловать наши задницы. Ах да, и не забудьте нас благодарить в промежутках между поцелуями за то, что мы не дали вам коленом под зад…» Интересно, что приглашение на работу поступило в тот же день, когда ее освободили из изолятора.
Она прикончила виски, представляя себе праведное возмущение Лиланда и исполняющего обязанности комиссара, когда она сообщит им, куда они могут засунуть свое блестящее предложение.
Выдернув почти пустой пакет для мусора из мусорного ведра, Дарби выглянула на улицу. Внедорожник оставался на месте.
Она вошла в ванную и сунула в пакет пижаму вместе со сложенными страницами. В кабинете она прихватила связку кредиток и ламинированный пропуск в лабораторию, а в прихожей — кожаную куртку, после чего покинула квартиру, унося с собой мусорный пакет.
Спустившись вниз, Дарби повернула за угол и направилась к квартирам, расположенным на первом этаже. Но прежде чем постучать, она открыла дверь в подвал и по узкой лестнице спустилась в самый низ. Пригибаясь, она прошла под балками и трубами, миновала общественную прачечную и сушилку и наконец подошла к огромным пластиковым контейнерам, в которых скопился мусор за неделю.
Вытащив из-за пазухи сложенные страницы, она сунула их во внутренний карман куртки, застегнула его на кнопку и выбросила принесенный мусор. Теперь было необходимо осмотреть куртку.
В ее гардеробе было только две куртки — вот эта, кожаная, в которой она обычно ездила на мотоцикле, и джинсовый пиджак, который ее убедил приобрести Куп, заверивший, что они снова вошли в моду. Дарби расстелила куртку на стиральной машине, где свет был самым ярким, и начала прощупывать кожу и ткань подкладки в поисках блока сопровождения. Теперь эти блоки были совсем крошечными, размером с батарейку для слухового аппарата. Знакомый полицейский из Массачусетса однажды рассказал ей, как с помощью подобного устройства они выследили бостонского наркодилера, поставлявшего героин и кокаин в восточную часть штата. Дилер знал, что по его следу идет федеральная полиция и местные ребята, поэтому то и дело заезжал в многоэтажные гаражи и менял машины. И это работало, пока одному из агентов, работающих под прикрытием, не удалось подобраться к длинному зимнему пальто, которое всегда носил дилер. Он разрезал ткань по шву в самом низу, где это было совсем незаметно, и сунул под подкладку блок сопровождения. После этого дилер мог менять автомобили сколько заблагорассудится. Блок слежения передавал сигнал, а компьютеры в полицейских машинах его принимали. Куда бы он ни ехал, полиция следовала за ним. Дарби сомневалась, что за ней наблюдают. Установить в подвале камеру было делом нелегким. Другое дело, подслушивающее устройство. Подвал был маленьким и старым, с множеством щелей и трещин в стенах. Бросай в любую из них жучок и иди восвояси. Но установка камеры требовала времени. Сначала необходимо было выбрать место, обеспечивающее лучший обзор. Затем решить, где ее спрятать. Это подразумевало необходимость передвигать предметы. Потом сверлить. Закреплять аккумуляторы или подсоединять камеру к сети. Слишком много шума и возни. Наверху, в ее квартире, они могли делать все это, не опасаясь посторонних глаз. Но только не здесь. Кто-то явился бы сюда с мусорным пакетом и тут же начал задавать вопросы.
