— Так, так, так. Остается только удивляться, зачем он это сделал. Вы абсолютно уверены?
— Мы с капитаном, — вступил в разговор Ван Гельдер, — внимательно изучили последствия взрывов и их следы на металле. В бомбардировщике, например, края фюзеляжа были выгнуты наружу, а в данном случае металлические края топливного бака вогнуты внутрь.
— Мы не специалисты по взрывчатым веществам, сэр, — сказал Тальбот, — но похоже, что Андропулос тоже. А вот они, — он кивнул в сторону Каррингтона и Гранта, — специалисты. На обратном пути мы с ними все обсудили и пришли к выводу, что Андропулос — если это действительно он, а не Александр или Аристотель — совершил ошибку, типичную для неспециалиста. Кто бы это ни был, ему следовало поставить вверх дном круглую пластическую мину, которая крепится с помощью магнита. В таком случае девяносто процентов взрывной силы устремилось бы вверх. Но они, по всей видимости, воспользовались иным средством.
Хокинс посмотрел на Каррингтона.
— Вы уверены, главный старшина?
— Даже сомнений нет, сэр. Мы ведь знаем, что здесь применялась мина либо плоская, либо цилиндрическая. От них сила взрыва идет равномерно во все стороны. Нам с Грантом кажется, что намерения потопить яхту у исполнителей не было. Просто в силу своего невежества они вызвали взрыв, который пробил дыру в днище яхты.
— Если бы не три мертвеца, все выглядело бы довольно забавно. А так остается только сказать, что жизнь полна неожиданностей. Что это у вас в руках, Каррингтон?
— Что-то вроде радиоприемника, сэр. Взял его из каюты Александра.
— Зачем?
— Мне это показалось странным, сэр, необычным. В каждой каюте есть свой собственный громкоговоритель. Все они, по всей видимости, связаны с центральным радиоприемником в кают-компании. Возникает вопрос: зачем ему понадобился дополнительный радиоприемник, тем более что Александр имел доступ — и, вероятно, был единственным, кто имел эту возможность, — к мощному радиопередатчику в радиорубке?
— Как вы считаете, это обычный приемник? — спросил Тальбот, обращаясь к Денхольму.
— Не совсем. — Денхольм взял прибор и быстро его осмотрел. — Это устройство, которое не только принимает, но и передает. Здесь их повсюду сотни, если не тысячи. Широко используются для радиосвязи между частными яхтами. Кстати, такие радиопередатчики применяют при геологических и сейсмологических работах, а также в строительстве для проведения дистанционных взрывов. — Он замолчал и обвел всех своими близорукими глазами. — Не хочу никого пугать, но такой передатчик с успехом мог использоваться для приведения в действие взрывного устройства, которое было установлено на бомбардировщике американских ВВС. Ненадолго наступила тишина, а затем Хокинс заметил:
— Должен признаться, Денхольм, вы обладаете удивительной способностью усложнять ситуацию.
— Сэр, я сказал «мог использоваться», а не «использовался». Это разные вещи, хотя, учитывая те таинственные и необъяснимые обстоятельства, в которых мы оказались, я бы предпочел слово «использовался». Но в таком случае перед нами встает ряд еще более загадочных проблем. Как удалось Андропулосу или кому-то другому узнать, когда и откуда полетит бомбардировщик? Как он узнал, что за груз на борту самолета? Как до него дошли сведения о том, что взрывное устройство оказалось на борту? Откуда он разузнал, какой частотой надо воспользоваться, чтобы привести его в действие? Ну и, безусловно, почему, почему, почему?
На сей раз молчание было более долгим. Наконец Хокинс промолвил:
— Может быть, мы несправедливы по отношению к Андропулосу? Может, виноват во всем Александр?
— Ничего подобного, сэр, — категорически заявил Ван Гельдер. — Андропулос лгал о втором топливном баке. Он связан с основными центрами торговли оружием. То обстоятельство, что у Александра был свой радиоприемник, особого значения не имеет. Можно предположить, что Ирен Чариал часто заглядывала в каюту к своему дядюшке. Если бы она вдруг увидела у него этот приемник и поинтересовалась, зачем он ему нужен, когда в каюте имеется другой, — как бы он это объяснил? А к Александру она бы не стала заглядывать. Поэтому радиопередатчик и был у Александра.
— Вы упомянули, сэр, о возможности существования лазутчика на этой американской военно-воздушной базе, — сказал Тальбот. — Думаю, тут дело не в одном человеке. Здесь действует целая группа агентов. Вы не считаете, что следует направить донесение в Пентагон, ЦРУ и в разведку ВВС? Пускай почешутся. Вероятно, они уже со страхом ждут очередных сообщений с борта «Ариадны». А вот необходимости в вашей поездке в Вашингтон, чтобы предстать перед всей этой публикой лично, я не вижу.
— Мы уже привыкли к тому, что нас забрасывают камнями и поливают грязью. Что там у вас в коробке?
— Коробку старшина Грант прихватил в каюте Андропулоса. Мы ее пока что не открывали. — С большим трудом Тальбот открыл крышку. — Водонепроницаемая. — Он быстро просмотрел содержимое. — Эти бумаги ни о чем мне не говорят.
Хокинс взял у него коробку, перебрал несколько бумаг и покачал головой.
— Для меня это тоже китайская грамота. А для вас, Денхольм?
Денхольм стал копаться в коробке.
— Все бумаги, естественно, на греческом языке. Представляют, по-моему, списки имен, адресов и телефонных номеров. Только смысла я в них не вижу.
— А мне казалось, что вы понимаете по-гречески.
— Понимать-то я понимаю, но греческого шифра не знаю. Все записи шифрованные.
— Черт побери! Шифр! — с чувством воскликнул Хокинс — Информация может оказаться срочной и жизненно необходимой.
— Похоже на то, сэр, — сказал Денхольм, глядя на оборотную сторону некоторых бумаг. — Здесь напечатана «Одиссея» Гомера. Думаю, это неслучайное совпадение. Если бы мы знали, как использовался текст поэмы для шифровки, прочесть бумаги не представляло бы для нас никакого труда. Но ключика к этому у нас нет. Он — в уме у Андропулоса. Анаграммы и кроссворды, сэр, у меня на родине непопулярны. Расшифровывать я не умею.
Хокинс с тоской посмотрел на Тальбота.
— Очевидно, среди вашей разношерстной команды шифровальщиков нет?
— Насколько мне известно, нет, сэр. Тем более речь идет о греческом шифре. Хотя, как мне кажется, найти шифровальщика несложно. У греческого министра обороны и его секретной службы в штате они должны быть. Надо просто послать радиограмму. Какие-нибудь полчаса, и все готово, сэр.
Хокинс посмотрел на свои часы.
— Два часа ночи. Все нормальные шифровальщики в это время дома, в теплой постели.
— Как и все нормальные адмиралы, — заметил Денхольм. — За исключением, конечно, моего друга Уотерспуна, которого наверняка уже час назад вытащили из постели.
— А кто такой этот Уотерспун? — поинтересовался Тальбот.
— Профессор Уотерспун. Мой друг. Тот, у кого есть эгейский люгер. Вы просили меня связаться с ним. Неужели забыли? Он живет на Наксосе, в семи-восьми часах хода отсюда. Он уже в пути, на своей «Ангелине».
— Настоящий гражданский подвиг с его стороны, должен признать. «Ангелина»? Что за странное название!
— Только не вздумайте сказать ему это, сэр. Ангелина — древнее и почитаемое греческое имя, что-то из мифологии, кажется. К тому же так зовут его очаровательную жену.
— Он что, слегка эксцентричен?
— Все зависит от того, что вы понимаете под этим. Лично он считает эксцентричным весь остальной мир.
— Вы сказали, он профессор? И что же он преподает?
— Археологию. Точнее, преподавал. Сейчас он на пенсии.
— На пенсии? О господи! Имеем ли мы право втягивать в наши дела пожилого археолога?
— Он совсем не пожилой. Просто отец оставил ему целое состояние.
— Вы его предупредили о возможных опасностях?
— Да, чуть ли не открытым текстом. Похоже, ему это даже понравилось. Заявил, что не может позорить своих предков, которые участвовали в каких-то знаменитых сражениях или что-то в этом роде.
— То, что подходит удалившемуся на покой археологу, не может не подойти для греческого шифровальщика, — сказал Хокинс — Если я, конечно, правильно следую вашей логике. Так что распорядитесь, капитан.
— Мы сейчас же свяжемся по радио с Афинами. Только еще две веши, сэр. Я предлагаю выпустить Андропулоса с друзьями. Пусть позавтракают. Запирать их вновь не будем. Мы собрали уже достаточно информации, хотя и не получившей пока окончательного подтверждения. От них самих мы все равно ничего не узнаем. Они держат рот на замке, разговаривать с нами не будут, а если и будут, то все равно не проболтаются. Но зато они станут разговаривать между собой. Лейтенант Денхольм будет незаметно прислушиваться к их разговорам. Главное, чтобы они не знали, что он говорит по-гречески не хуже их. Первый помощник, предупредите Маккензи и его матросов, чтобы они ни при каких условиях не упоминали о том, что ночью мы исследовали «Делос». И еще одно. Присутствие шифровальщика, когда он появится, не пройдет незамеченным.
