в разные стороны. Это были крабы. Огромные крабы. Полчища огромных крабов.
— Как захватили? — вздрогнула сестра. — Убили?
— Они им управляют, — я задернул шторы.
— Что?! Как так управляют?!
— Маша, заткнись! Я пытаюсь думать.
Что можно придумать в такой ситуации? За дверью родной дядя, порабощенный крабом, за окном толпы этих самых крабов… мы заперты в комнатушке на втором этаже, из которой есть только два выхода: дверь и окно. И оба этих выхода ведут к чертовым крабам…
В дверь продолжали ломиться — еще немного, и щеколда не выдержит. А я в свою очередь продолжал безрезультатно искать пути отступления. Но что я мог придумать? Все, что оставалось, оказать сопротивление. Я схватил торшер и приказал сестре тоже вооружиться. Но она снова была так перепугана, что боялась и ногу спустить с кровати. За дверью усиливался стрекот, теперь этих крабов там было явно больше двух особей. Минуты ожидания тянулись вечность, но вот настал момент, когда щеколда не выдержала и дверь отворилась. В нее ввалился наш дядя и встал как вкопанный. Я занес торшер, чтобы нанести ему удар, но тут же почувствовал, что сзади по мне кто-то взбирается. Не нужно быть гением, чтобы понять, что это был краб. Я истошно заорал и попытался сбросить с себя эту тварь. Но она оказалась цепкой, не прошло и пары секунд, как я почувствовал боль в шее. Сквозь нее прошло нечто острое. Боль была адская, но длилась всего лишь мгновение, потом последовало… озарение. Я взглянул на мир другими глазами: все виделось в ультрафиолете. Ультрафиолетовая Маша тоже взглянула на меня по-новому, и мы начали «переговариваться». Теперь я тоже научился издавать стрекот.
Люди привыкли оказывать сопротивление, когда их атакуют. Но сдаются без боя, если «атака» оказывается скрытой. Они отдают себя на волю всему, что подсовывают им под эгидой пользы, добра и веселья. Но крабам никто не давал слова и возможности высказать свою позицию. Они вынуждены действовать быстро и без лишних раздумий. Думать уже будем мы, когда они окажутся с нами.
Огромная планета, населенная миллиардами живых существ. Она богата и прекрасна. Но люди… люди уверенны, что все это принадлежит только им. Им одним. Где-то в глубинах морей и океанов обитали те, кто не согласен с подобным утверждением. Долгие годы, века и тысячелетия их это не касалось. Но когда лапа человечества добралась и до них, они решили взять ситуацию в свои руки. Или клешни…
Мы идем на север. Огромная армия крабов и их единомышленников. Мы создадим идеальный мир, где нет места загрязнению и истреблению видов. Где нет озоновых дыр и глобального потепления, нет войн и межнациональной вражды, нет расовой ненависти и дискриминации. Есть только мир и согласие, только существование и жизнь в ее чистом виде без примеси гнева, злости и обмана. Человечество не погибнет. Нет. Оно всего лишь поймет, что пребывало в великом заблуждении. Люди склонны к служению, даже если и кричат о воле к свободе. Пусть лучше они слушаются крабов, чем тех, кто предлагает всего лишь мнимую свободу и иллюзию выбора.
Ни один встретившийся на нашем пути не желал присоединяться к нам добровольно. Но вскоре все всё понимают, лишь стоит им увидеть мир нашими глазами. Больше нет заблуждений, нет алчности и лжи. Есть только стремление к жизни и миру во всем мире, где каждой твари есть место, где нет доминирующего вида, где все равны, и решает только природа.
Нет, нас не поработили, мы сами теперь так видим. Почему бы тогда не отпустить людей и не жить с нами на равных? Потому что мы слишком слабы и из-за этого пытаемся показать свою силу глупостью. Мы снова все испортим, снова поверим не тем и пойдем не по той дорожке, которая приведет нас туда же, откуда теперь мы пытаемся бежать.
Поэтому отдайтесь на волю крабам. Не стоит их бояться, не стоит оказывать сопротивление. Просто успокойтесь и расслабьтесь. Вам ничего не угрожает. Поверьте, вам понравится.
По обочинам просёлочной дороги тянулись пожухлые от засухи поля. Яркое июльское солнце висело на полпути к горизонту и слепило даже через тёмные стёкла очков. Саша в сотый раз отрегулировала солнцезащитный козырёк и недовольно поморщилась от вездесущих лучей.
Впереди вихляла утрамбованная чужими колёсами дорога, отсутствие колеи на которой скромно вещало о её непопулярности. Казалось, раньше по ней много ездили, но теперь медленно, но уверенно, обкатанную землю заполоняли вездесущие ростки.
«Хей-хей», — хрюкнул телефон, и Саша бросила взгляд на загоревшийся экран. Давно пора было сменить это оповещение, но здравые мысли всплывали только по приходу очередного смс, после чего благополучно забывались.
Опять мама. «Да сколько можно?» Это уже десятое сообщение за последние пять часов дороги. Плюс четыре звонка, несмотря на то, что старушка потеряла слух два года назад. Конечно, ни на одно смс Саша так и не ответила, но им обеим были известны причины столь сурового молчания.
Новая попытка связаться тоже осталась без внимания, и Саша опять уставилась на однообразную дорогу, битый час сующую под нос свои пресные колосья.
Магнитола орала голосом Бона Скотта, разбавляя заунывность монотонного пути. Захотелось покурить. Женька всегда ругался, когда Саша дымила в салоне с закрытыми окнами. Но открыть окно в такую жару означало муки и страдания. Она пробовала. Раскалённый воздух резко ударил в нос и облизал кожу, и Саша мигом подняла стекло, чтобы не потерять сознание. К тому же, теперь Женьки не было. Ворох его недовольств и ультиматумов превысил лимит, и последней каплей стало его нежелание давать Саше ввязываться в эту авантюру. Так что теперь можно было смело прокуривать салон, руки, волосы, всю округу. Конечно, работодателям это не понравится… Они строго указывали на отсутствие вредных привычек у кандидата. Саша растерянно повертела сигарету в руках и засунула её обратно в полупустую пачку.
«Да ладно, месяцок можно и без курева…»
Под колёсами с немым хрустом исчезали кузнечики, пока целые толпища стрекотали по ним панихиду, прячась во всё больше походивших на солому травинках. Саша зевнула, сладко, протяжно. Она ехала почти сутки, хотела успеть к назначенному сроку.
Впереди было ещё километров сорок, и Саша надеялась преодолеть их быстрее, чем её окончательно сморит. Она потянулась на заднее сидение, где покоился трёхлитровый термос с кофе. Ей пришлось изрядно его поубавить, чтобы держать себя в форме.
— Да иди сюда, — пробормотала она, стараясь выцепить ускользающий агрегат.
Наконец ей это удалось. Немного помешкав, Саша решила,
