В следующей квартире тоже ждала тишина. У третьей не было звонка, поэтому Софья постучала кулаком, чуть громче и настойчивее, чем позволяли приличия.
Дверь открыла пенсионерка, и Софья воспряла духом. Пахнуло кислятиной, где-то в недрах квартиры забормотал телевизор. Софья быстро окинула взглядом прихожую: пожелтевшие обои с выцветшими ромбами, свалка одежды в углу, вместо двери в комнату — потертая занавеска. В пластиковый таз с треснутым краем капала с потолка желтая вода.
— Вам кого? — недоверчиво спросила хозяйка, а потом переменилась в лице: — Ой! А ты не Сонька ли Иванова? Какая цаца стала, надо же!
— Меня зовут Софья Андреевна, я ваш жилищный инспектор! — Софья улыбнулась, хотя к горлу подступила тошнота. К кислятине примешался запах испорченной еды. Похоже, у старушки сломался холодильник. — Вот мое удостоверение.
— Попутала, значит. — Старуха с любопытством вгляделась в ее лицо, игнорируя протянутый документ. — А похожа, и тоже Соня, смотри-ка!
— Вы знаете, что городская администрация построила для вас новый дом? — перевела тему Софья. — Район новостроек с парком и магазинами, в квартирах все удобства. Мы даже поможем вам с переездом.
— Да мне и тут неплохо.
— Шутите? Здесь стены рушатся, в фундаменте трещина, а в крыше дыры. Вы и сами знаете. Не нужно бояться, вас никто не обманет. Вот официальные бумаги, смотрите. Подписаны губернатором. — Софья достала из папки упакованный в файл приказ о расселении и вручила старухе.
Хозяйка беззвучно зашевелила ртом, читая строчки. Потом вернула документ Софье:
— Посмотреть-то можно сначала новую квартиру?
— Пока нет. — Осторожно ответила Софья. — Там сейчас заканчивают ремонт, а когда все акты будут подписаны, квартиры распределит между жильцами специальная комиссия.
— То есть я тебе квартиру отпишу, а ты мне неизвестно что? — старуха недобро прищурилась.
— Вы мне, то есть нам, ничего не отписываете. Этот дом снесут.
— Что, прямо вместе с нами сносить будут?
— Ну что вы, конечно же нет! Сначала вас переселят в новое жилье. Если подпишите документы сейчас, это случится совсем скоро.
Старуха пожевала губу, раздумывая. Софья, старательно скрывая радостное предвкушение, протянула ей ручку и бланк:
— Впишите здесь свою фамилию и номер квартиры. Или продиктуйте, я впишу, а вы только подпись поставите.
В квартире за спиной старухи ухнуло. Задергалась занавеска, скрывающая вход в комнату, кто-то заскулил, а потом сдавленно пискнул и умолк.
— С вами кто-то еще живет? — спросила Софья. — Или у вас собака?
— Да внуки это мои, — старуха проворно шагнула в коридор и захлопнула за собой дверь. — На выходные дочка оставила. Им у меня скучно, вот и балуются.
— Выходные? Среда же! — удивилась Софья.
— Выходные разные бывают, у кого когда. — Старуха дернула плечами, словно рассердившись, и отдала ручку с бумагой обратно Софье. — Знаете, давайте так. Пускай другие сначала подпишут. Савельевы, например, из тридцать шестой. Или Кирюша. — Она кивнула в сторону и противно захихикала. — Да, пусть Кирюшенька подпишет, а уж мы все за ним следом.
— Какой Кирюша? — Софья растерянно оглянулась и вздрогнула, когда увидела за плечом человека.
Коренастый, лохматый и скособоченный, он поймал ее взгляд и оскалил щербатый рот в улыбке:
— Здва-авствуй, Со-оничка!
Софья отшатнулась. От его застиранной футболки разило дешевым парфюмом и пригоревшим жиром. А поза и мимика сразу выдавали умственно отсталого — из тех, что кажутся безобидными, но все равно вызывают брезгливость.
— Ты пвишла ко мне! — продолжал он, коверкая слова. В уголках губ скопилась слюна и хлебные крошки. — Я давно тебя жду, я так вад!
— Подождите, а кто… — Софья повернулась к старухе, но та быстро скрылась в квартире, хлопнув дверью.
— Смотви, что у меня есть! — юродивый вытянул вперед руку и разжал пальцы с грязными обкусанными ногтями. Софья увидела подтаявшую конфету. — Хочешь?
— Нет, спасибо. — Софья шагнула назад. Отвращение спазмом скрутило желудок, и она стиснула кулаки, до боли вонзая ногти в ладони. — Вас зовут Кирилл, значит? С кем живете, с мамой?
— Не, Ки-юша один! — он сокрушенно всплеснул руками, выронил конфету, а потом наступил на нее, переминаясь с ноги на ногу. — Совсем один!
Софья нервно сглотнула:
— Из какой вы квартиры?
— А пойдем, пойдем! — Кирюша схватил ее за рукав и потянул за собой, но Софья инстинктивно вырвалась. — Пойдем, покажу!
— Мне нужно, чтобы вы подписали этот документ.
— Ховошо, ховошо, Ки-юша все сделает. Только дома, ладно? Пойдем домой.
Девушка нерешительно двинулась за ним, прижимая к груди папку как спасательный круг. Юродивый пыхтел и чесал залысину на виске. Софья заметила широкий шрам, весь в мелких царапинах и бляшках запекшейся крови. Звук скребущих по нему ногтей был таким противным, что девушка содрогнулась.
— Где вы работаете? — спросила она, чтобы отвлечься. — Или, может, пенсию получаете?
— Ки-юша не ваботает, не. Ки-юше нельзя.
— У вас инвалидность?
Юродивый засопел и ускорил шаг:
— Идем, идем! Я все покажу.
— Подождите, — она остановилась. — Я так не могу.
— Почему? — расстроился Кирюша.
— Вы не можете жить один, у вас должен быть опекун, и это он должен подписать бумаги. Так по закону положено.
Юродивый вопросительно вскинул брови и часто заморгал.
— Опекун. Тот, кто за вас отвечает. Помогает, готовит еду, оплачивает счета. Кто-то старший. Понимаете? Мне нужно с ним поговорить. Или с ней.
Юродивый нахмурился. Задвигал ртом, как будто что-то пережевывая. С двойным усердием заскреб шрам на голове. Софья не выдержала и отвернулась.
— Ну ладно, — сказал он. — Ки-юша найдет. Ты подожди только, не уходи.
— Хорошо. — С облегчением согласилась Софья.
Кирюша косолапо засеменил к лестнице, приглаживая ладонью сальные волосы. Софья шумно выдохнула, промокнула рукавом выступившие на лбу капли пота, а потом брезгливо сморщилась. За какой-то рукав хватался грязными руками этот больной, но за какой именно она не вспомнила.
Позволив себе пару минут передышки, чтобы собраться с мыслями, Софья направилась к ближайшей квартире. На стук не открыли, хотя за дверью кто-то был — девушка услышала приглушенный смех и скрип половиц.
— Откройте, пожалуйста! — громко сказала Софья и постучала снова. — Я жилищный инспектор, по поводу расселения!
Лампы на потолке загудели громче. Одновременно мигнули, а потом зашлись в припадке, моргая, как стробоскоп. Софья от неожиданности зажмурилась. Резкая череда вспышек и темноты колола глаза даже под веками. Софья прижала к лицу папку, а потом услышала звук капающей воды, не удержалась и выглянула.
Лампы по-прежнему мигали, но теперь плавно, волнами, а по коридору шла босиком женщина. Совершенно голая и очень красивая. Вода чертила дорожки на ее коже, стекая с обмотанных банным полотенцем волос. Софья замерла в смешанных чувствах, от смущения до совсем неуместной зависти идеальным формам, и не произнесла ни слова, когда незнакомка, оказавшись рядом, снисходительно улыбнулась.
«Какое бесстыдство!» — хотела сказать ей Софья, но женщина уже прошла мимо, к окну. По коридору тянулась цепочка мокрых следов.
— Софья Андреевна! — донеслось с лестницы. Запыхавшийся Виталий Антонович быстро спускался по ступенькам.
— Вы видели? — возмущение вырвалось наружу, и Софья почувствовала, как краснеет. — На этом этаже дети! А она расхаживает без одежды!
— Кто? — не понял Виталий Антонович.
— Какая-то женщина вышла голышом из душевой, полюбуйтесь! — Софья посмотрела в конец коридора, который заканчивался окном, но голой женщины там не оказалось. Мокрых следов на полу тоже, а лампы снова светили ровно и едва слышно гудели. — Только что мимо меня прошла…
— Слушайте, я на четвертом встретил жильцов, которые готовы подписать акты. — Перебил Виталий Антонович.
— Хорошо, пойдемте! — Софья шагнула вперед, но помощник ее остановил.
