но был не в том положении, чтобы все выкладывать перепуганному юноше. Два дня назад в реке утонул Алан: ногу свело судорогой, и он пошел ко дну. Нашел его рыбак: закинул сеть и вместе с рыбой выловил начавший синеть труп Алана. В глазах застыл тот же предсмертный ужас, что и у Томаса в последние секунды его жизни. Молва о нем быстро разлетелась по округе, порождая жуткие слухи у здешних фермеров. А теперь еще и баня эта… Боже, думал Уилбор, сколько же продлится этот кошмар.
Теперь Уилбор не смотрел на догорающую баню, а перевел взгляд на виднеющееся на горизонте поле, недавно засаженное пшеницей. Огромное число юношей с разных деревень там трудилось. Все рассчитывали на богатый урожай пшеницы высшего качества, которую местные привыкли получать из года в год. Ее продавали дороже любой другой имеющейся на торговых рядах соседнего городка, но скупали ее на ура. Цена за ниспосланный сказочный урожай уплачена, но, похоже, этого оказалось мало.
– Я пойду, Уилбор, как-то боязно стало здесь просиживать. – С этими словами Генри пожал ему руку и ушел туда, откуда пришел.
Уилбор еще долго смотрел ему в след, прислушиваясь к удаляющимся шагам и плеску воды в лужах, затем вновь перевел взгляд на засаженное пшеницей поле. Его снова пробрала дрожь.
Стояла теплая осенняя погода, злато-багряный октябрь воцарялся в тихом провинциальном городке в пятнадцати километрах от Дестауна Новая надежда, штат Мэн. В воздухе повис аромат сжигаемых листьев, свежего навоза, сена и озона от частых проливных осенних дождей. Деревья утопали в золоте и багрянце, что так любил великий русский классик, небо заволокло тучами, а дождь лил чуть ли не каждый день. Местные жители стали проводить последние деньки в огородах и завинчивали последние банки зимних заготовок.
И был в Новой надежде парк, весьма крупный для такого городка, около трех гектаров. Он тут уже с незапамятных времен, а со дня заложения первого кирпича нового городка решили возвести здесь парк, и известно, что до сих пор люди относятся к нему с теплотой даже после тех событий, о которых пойдет речь.
В шестидесятых годах в девяти километрах от будущего городка открыли теплоэлектроцентраль, самую крупную в штате Мэн. На такую громадину рабочих рук в Дестауне, без того заполненном промышленными гигантами, не хватало. ТЭЦ нуждалась в работягах, а завезти их сюда могли только из деревень. Но помимо ТЭЦ разрастался еще градообразующий металлургический комбинат, требуя все больше рабочей силы в свои доменные цеха. Как уже упоминалось, было принято решение завезти рабочих из деревень.
С появлением нужды в рабочей силе на ТЭЦ и комбинате вокруг будущего парка стал разрастаться городок, получивший название Новая надежда, построенном специально для семей рабочих этих двух предприятий. Коммунальными благами поселок по большей части также обеспечивала ТЭЦ. Люди работали там, получали деньги и блага цивилизации. Зарплата, конечно, была не солидной, но на жизнь хватало, никто не жаловался. Государство обеспечило в прошлом деревенских орков бесплатным жильем и сделало из них рабочих, гордостью Соединенных штатов, строителей светлого будущего.
Жили в Новой надежде в основном рабочие с ТЭЦ и металлургического комбината и все новые переселенцы из деревень, решившие перебраться из своих родных захолустных ферм поближе к цивилизованному рабочему обществу (из-за такого переселения возникла целая сельская часть, застроенная частными домиками).
Но не все так радужно и безмятежно было в истории Новой надежды.
Недалеко от ТЭЦ располагалось обширное водохранилище, перегороженное дамбой. Оно так и называлось – водохранилище Новой надежды. Использовалось оно для водоснабжения ТЭЦ. На его берегах позднее вырос другой поселок поменьше. Водохранилище это не отличалось глубиной: ты мог уйти чуть ли не до середины, а вода даже не доставала до шеи. Из-за своего мелководья оно стало слыть любимым местом отдыха семейных пар с малышней, которых не рисковали пускать в настоящую реку. Родители спокойно сидели на берегу, разговаривали, выпивали, поглядывая на ребенка, и безмятежно проводили время.
Но не стоило обольщаться. В определенном месте дно водохранилища резко уходило вниз под откос, словно пропасть посреди чиста поля. Много жутких слухов ходило в Новой надежде, касающиеся этого обрыва на дне водохранилища. Для стариков не было секретом, что для воздвижения водохранилища затопили несколько деревень, располагавшихся в том месте, предварительно переселив оттуда людей в Новую надежду. И там, в низине, до сих пор покоятся те деревни, доступные только водолазам, решившим поплавать по затопленному селению. Жители Новой надежды не понимали решение властей воздвигнуть водохранилище. Они лишились нескольких прекрасных деревень, детского лагеря, находившегося там же, а получили взамен огромную лужу.
Водохранилище пользовалось дурной славой у местных жителей. За все время его существования там утонуло свыше десятка людей. Тонули они всегда в том жутком обрыве, на дне которого покоились деревни, где уже много лет назад застыло время и само понятие жизни. Тела бедолаг так никто и не находил, они бесследно исчезали в толще неподвижной воды, мрачной и холодной к любому, кто перейдет порог.
Как известно: сколько людей – столько и мнений. Сторонников кошмарных мистических теорий также хватало, особенно в новом поселке на берегу водохранилища. Ходили слухи, что некий человек наотрез отказался покидать родную деревню, которую отдали под затопление. Его и в полицию таскали, и по судам, но он с одержимым рвением безумца отстаивал свое право на ветхую лачугу в той деревне и всячески протестовал против затопления. Кое-кто проникся стремлениям этого человека, и у него даже стали появляться свои сторонники из этих же мест. Люди не желали переселяться, говорили, что родились здесь и умрут с достоинством тоже здесь.
Протест продлился недолго. Сторонников того человека то ли сильно запугали, то ли как-то всеми правдами и неправдами удалось их уговорить переселиться в Новую надежду. Но там они не нашли свою звезду пленительного счастья. Жили эти люди обособленно, общались только со «своими» и крайне щепетильно заводили новые знакомства.
А тот безумный гражданин, лишившийся всех своих сподвижников, стал теперь легкой мишенью. Однажды к нему в дом постучала полиция с ультиматумом на принудительное выселение – в противном случае ему стали бы угрожать тюрьмой. Стучали они долго, вглядывались сквозь окна в темные комнаты, но его там не оказалось. Местные утверждали, что уже очень давно тот не появлялся на людях, ходили слухи о его переезде, но это утверждение так доказано и не было. А когда пришел час «Х», день затопления, все деревни опустели.
