Норм всегда говорил, что если Райан попадет в трудную ситуацию, то может рассчитывать на старого друга – за ним должок. Подразумевалось, что это шутка. Норм специализировался на судебной защите в уголовных делах.
Райан позвонил ему из придорожного кафе неподалеку от Денвера и сказал, что настала пора вернуть долг. Норм рассмеялся, вспомнив старую шутку. Только Райану было не до смеха. Норм тут же отложил все дела и пригласил его к себе.
Он жил на улице Монро, в квартале Черри-Крик-Норт. Конечно, за миллион долларов в Денвере удавалось купить меньше, чем за те же деньги в любом другом месте. Но все-таки можно было найти что-нибудь получше, чем похожий на мавзолей дом с пятью спальнями и безо всяких признаков двора. Здание казалось многоэтажным, чересчур навороченным и несколько аляповатым, как и дюжина других таких же домов в округе (все стоили не меньше миллиона). За те же деньги Райан предпочел бы жить в отреставрированном викторианском особняке неподалеку от Кэпитал-Хилл[9].
Райан припарковал машину позади ряда шикарных авто, стоявших на подъездной дорожке к дому. Норм пошел навстречу ему. На нем были мешковатые шорты «Найк» и мокрая от пота футболка, такая же, как у троих его сыновей. Они играли в баскетбол двое надвое. Норм в свое время был настоящим атлетом, но с тех пор, как Райан видел его в последний раз, набрал пару лишних килограммов. И потерял немного волос.
Они поприветствовали друг друга, как делали это всегда, – Норм крепко обнял Райана, не обращая внимания на пот.
Райан отодвинулся и сморщил нос:
– Что ты там говорил о южанах? Вроде того, что они никогда не потеют? Только блестят на солнышке.
– Истинная правда! – ответил Норм, снова обнимая его. – Видел бы ты, как блестит моя задница!
Норм вытирался полотенцем, ведя друга к дому, где они могли посидеть и спокойно поговорить. Горничная принесла им большой кувшин чаю со льдом и огромным количеством сахара (как пьют южане). Он разлил чай, выражая соболезнования по поводу смерти Фрэнка. Затем разговор перешел к делам текущим.
– Итак, – сказал Норм в перерыве между двумя большими глотками чая, – что это за ужасное происшествие, заставившее тебя прикатить в Денвер и трепаться с таким преуспевающим и влиятельным адвокатом, как я?
– Все останется между адвокатом и его клиентом, так?
– Можешь не сомневаться. Все конфиденциально. То, что мы друзья и я даром тебя обслуживаю, ничего не меняет.
– Я могу заплатить тебе, Норм. Не нуждаюсь в благотворительности.
– Ерунда! Верь мне, когда я говорю, что я тебе не по карману. И не обижайся. Господи, да если бы мне понадобился адвокат, я был бы не по карману самому себе!
– Вот поэтому я и приехал. Теперь ты мне по карману. Похоже, отец оставил мне немного денег.
Интерес Нормана возрос.
– И сколько же?
I– Больше, чем ты думаешь. – Понял. Ты хочешь заверить завещание. Кого собрался нанимать? – Я хотел нанять того же адвоката, что составил завещание отца. Его зовут Джош Колберн. Он у нас вроде местной знаменитости. – Так крут? – Нет, наоборот. Не слишком умен, верен клиенту, как старый пес. Оказывает услуги практически всем в Пайдмонт-Спрингс. Но похоже, это дело ему не по зубам.
– С чего бы?
– У меня есть несколько серьезных вопросов насчет того, где отец мог взять такие деньги.
– И что за вопросы?
Райан колебался. Почему-то вдруг тот факт, что отец знал Норма, а Норм знал отца, стал для него помехой. Все-таки очень тонкая это вещь – доверие. Стыд не позволил ему произнести слово «вымогательство», и он забежал вперед, не ответив на вопрос:
– Отец снял сейф в Панамском национальном банке.
– В Шшаме?
– Si, – ответил Райан.
– Нет ничего преступного в том, чтобы владеть сейфом в Панамском национальном банке.
– Норм, давай оставим всю эту политкорректную чушь. Мы говорим не о предпринимателе высшего класса, а о шестидесятидвухлетнем старике-электрике из Пайдмонт-Спрингс.
– Я понял.
– Банк предоставил ему сейф почти двадцать лет назад. Отец поехал туда во вторник и вернулся в среду.
– Ты знаешь, что в сейфе?
– Предположительно, там находятся какие-то бумаги, объясняющие, откуда взялись деньги.
Норм покачал головой, не понимая:
– Слушай, мне необходимо знать больше. Ты говоришь, «деньги». О каких деньгах речь – акции, векселя или, может, там золотые дублоны?!
– Наличные. Шесть нулей.
Глаза Норма расширились от удивления.
– Поздравляю, дружище! Теперь я тебе действительно по карману!
– Что тебе известно о панамских банках?
– Смотря, что тебя интересует. Во времена диктатуры Норьеги все было по-другому. Банковские дела держались под секретом. Честно говоря, через эти банки в свое время прошло много грязных денег. Кое-кто говорит, что и сейчас они пользуются популярностью у наркобаронов, просто больше не поддерживаются государством.
– Кошмар!
Норм наклонился к Райану:
– Я вовсе не хочу тебя расстраивать, амиго. Но… понимаешь, хоть я и занимаюсь уголовными делами, мне на своем веку довелось поработать и с завещаниями. И… похоже, ты попал в очень нехорошую ситуацию.
– В смысле?
– Ты – душеприказчик отца, так? Значит, на тебе лежит вся ответственность, как моральная, так и юридическая. Начнем с того, откуда взялись деньги.
– Я не знаю этого наверняка.
– Но ты предполагаешь? Будь честен со мной.
Райан все никак не мог открыть правду – язык не поворачивался назвать отца шантажистом.
– Боюсь, я должен признать, что отцу деньги достались не по праву.
– Отлично. Хотя у нас тут разговор двух интеллектуалов и дипломатов, все же признай: твой старик кого-то облапошил, так? И полагаю, налог с денег не заплатил.
– Совершенно точно – нет.
– Это проблема номер один. У налоговой службы пропадает чувство юмора, когда речь заходит об их доле.
– Я должен отчитаться за деньги в форме налога на наследство, так?
– Так, да не так. Суд по делам о наследстве попросит тебя составить список всего имущества. Ты должен будешь предупредить кредиторов, а они, в свою очередь, вправе подать исковое заявление на твоего отца, то есть на его деньги. Если твой старик действительно кого-то околпачил, жертва считается кредитором. И ты, согласно строгой морали, должен послать этому человеку письмо с уведомлением об обнаружении денег.
– А если я не знаю, кто это?
– Ты же душеприказчик. Твоя обязанность – узнать. Или хотя бы постараться.
Упоминание об обязанностях только усилило чувство моральной ответственности Райана.
– Я просто не могу поверить, что отец совершил такое… Это отвратительно. Я всегда думал, что он очень хороший человек.
– Мы всегда так думаем. О себе. Потом, в один прекрасный день, счастливый случай стучится в дверь, и… Тогда-то нам и открывается истина. Действительно ли мы так уж честны? Некоторые из нас – да. Другие – настоящие жулики в глубине души. Но это, конечно, крайности. Большинство людей, которых я защищаю, стоят где-то посередине. Они всю жизнь совершают только хорошие поступки, но неожиданно плоды возможного преступления начинают казаться им чересчур заманчивыми. Вся мораль для них сводится к расчету процента риска. Проблема в том, что никогда не знаешь, решатся они на преступление или нет, когда подвернется возможность совершить его безнаказанно.
– Боюсь, отец провалил этот тест.
– Это не тест, Райан. По крайней мере не тот, к которому мы могли за ночь подготовиться в университете. Это вопрос о том, из чего сделан каждый из нас. В данный момент я понятия не имею, откуда твой отец взял деньги. Может, они абсолютно законны. Может, нет. А может, у него была чертовски уважительная причина, чтобы пойти на преступление.
– Вся картина мне пока не ясна.
– Тогда у тебя есть выбор. Можешь поехать в Панаму и открыть сейф. Или же наплевать на все. Я тебе так скажу: поедешь туда – узнаешь, из какого теста был слеплен твой отец. Выдержишь ли ты это?
– Да, – ответил Райан не колеблясь. – Придется.
– Хорошо. Но это только начало. Все несколько сложнее.
– Что ты имеешь в виду?
– Если ты пойдешь по следу денег, тебе придется узнать, из какого теста слеплен ты сам! (Так что перед тем как прыгать в самолет, спроси себя: а это ты выдержишь?
Райан посмотрел другу в глаза.
– Вот мой паспорт, – сказал он решительно. – Значит, на этот вопрос я уже ответил.
Утром в воскресенье Эми снова позвонила Райану Даффи. Ответила женщина, похоже, его мать. Эми только тогда осознала, что человек, который ей понравился, живет с матерью! Но тут же осеклась – ей на собственном опыте довелось испытать, что такое развод и как при этом обстоят дела с жильем.
– Его нет дома, – сказала миссис Даффи.
– А вы не знаете, когда он вернется?
– Он уехал из города по делам. Могу я что-нибудь ему передать?
– Я позвоню еще раз. Как вы думаете, он вернется до завтра?
