— Мерзость какая, — проворчал Сато, выпуская струйку дыма. Его мутило при виде рвоты. Он толкнул Фукумото в плечо: — Погляди-ка!
Дремавший Фукумото вскинул голову. К его левой щеке прилипли волосы. Он сонно спросил:
— Что?
— Смотри, кого-то вырвало.
Фукумото поднял брови.
— Угу, — кивнул он, увидев лужицу. — Угу, ништяк.
Угу, ништяк. Обычная реакция Фукумото. Ему было девятнадцать, и он был новенький. По словам Танака, он был членом банды босодзоку[22] из Нэягава. Банда называлась «Костоломы».
— Я слышал, что эти парни одни из самых крутых в пригородах, — пояснил Танака.
Сато и сам это слышал. Вымогательство, похищения с целью выкупа, наркоторговля — «Костоломы» были серьезными преступникам. Но глядя на Фукумото, этого, ей-богу, не подумаешь. Тот был высоким и при этом тяжелым, весил, наверное, не меньше ста кило, и это без кожаных башмаков и куртки. У него было круглое лицо, а волосы торчали во все стороны, как у подростковых поп-идолов. Когда они впервые встретились, Сато сказал ему: «Слушай, ты, жирный кусок дерьма, не хочешь ли малость подкоротить свои космы?» Малыш ответил: «Угу, ништяк» — и уставился на него своей тупой рожей, ожидая продолжения. Он даже не заметил оскорбления.
Сегодня вечером Сато взял его с собой, чтобы произвести кое-какие поборы. Танака приказал им сидеть у любовного отеля всю ночь, но Сато пренебрег этим приказанием. Да ну, что может случиться со стариком, пока он там трахается и дрыхнет. А у Сато были и свои дела. Может, ему удастся научить малыша кое-чему. Так что, воочию убедившись в том, что старик и его заморская шлюха благополучно вошли в здание, Сато отдал Фукумото ключи от «мерседеса» и спросил, не хочет ли он немножко повеселиться. «Угу, ништяк», — согласился идиот.
Таким образом, Сато совершил первую ошибку: отдал идиоту ключи. «Костоломы» обычно носились на мотоциклах, в основном на «судзуки-750», и Сато предположил, что Фукумото умеет водить автомобиль. Через пять минут малыш опрокинул две мусорные урны, задел припаркованную машину и проехал на красный свет.
— Ты знаешь, это означает «стоп», — объяснил ему Сато, и парень взглянул на него со своим обычным тупым выражением:
— Что «это»?
Дальше машину уже вел сам Сато.
Второй ошибкой Сато было то, что он позволил малышу проводить поборы самостоятельно. Сато любил поборы. Он относился к ним почти как к сакральному акту. Ничто не могло сравниться с появлением среди ночи, в полном прикиде, в квартире какого-нибудь бедолаги и с лицезрением того, как с этим бедолагой чуть ли не сердечный удар приключается, когда он соображает, кто перед ним. Еще веселее было, если у парня не оказывалось требуемых денег. «Пятьсот тысяч иен! — орал на него Сато. — Пятьсот тысяч!», а мужик кланялся, извивался в нижнем белье, и было слышно, как в комнате ревут жена и дети. Потом, решив, что с него хватит, Сато надевал медный кастет и наносил мужику удар в живот. Рухнув на колени, тот начинал задыхаться и нести всякую чушь, говорить «Все что угодно» и прочую чепуху. Тогда Сато наклонялся к нему и шептал ему на ухо: «В следующий раз я принесу нож». Потом он поднимался, еще раз пинал бедолагу для острастки и обещал вернуться на следующей неделе. Вот это был кайф! И главное, как просто! Сато не мог и предположить, что Фукумото облажается.
Сначала они отправились к одному мужику, на котором висело больше миллиона иен. Сато провел это дело сам, с малышом на хвосте — пусть понаблюдает. Вторым адресом было многоквартирное студенческое общежитие. Сато объяснил:
— На пятом этаже, в комнате пятьсот двенадцать, живет студент инженерного колледжа. Только что проиграл восемьдесят тысяч на футбольном тотализаторе. Как считаешь, справишься сам?
— Угу, ништяк.
Итак, Сато остался ждать в машине, поглядывая на здание общежития. Двери каждой квартиры выходили на улицу, так что, когда Фукумото поднялся на пятый этаж, Сато наблюдал, как он идет по открытому коридору. На какой-то момент Фукумото замедлил шаг, в явном замешательстве, а потом остановился перед одной из тяжелых металлических дверей. Он принялся колотить в нее и орать, а когда какой-то парнишка отворил дверь — Сато не мог поверить своим глазам, — Фукумото перекинул его через перила и схватил за лодыжки. Парнишка завопил, раскачиваясь в лапищах Фукумото на высоте пятого этажа, и Сато увидел, как по всему зданию начали открываться двери и студенты принялись высовывать головы, не понимая, что происходит. Фукумото орал: «У тебя они есть? У тебя есть?», а Сато, услышав, как парнишка завопил в ответ: «Что у меня есть? Что?», был вынужден достать из бардачка очки, чтобы разглядеть несчастного получше.
Фукумото промахнулся — это был не тот парнишка.
Идиот вернулся к машине с улыбкой до ушей. Он протянул Сато конверт. «Восемьдесят тысяч иен, как вы просили. Кто следующий?»
Сато с трудом удержался от того, чтобы не расквасить его глупую рожу.
Пять пятьдесят семь. Сато постучал ногтем по часам на приборной доске, проверяя, работают ли они. Еще три минуты, и они могут выходить из машины. Потом он вспомнил, что старик, черт побери, наверное, захочет, чтобы они отвезли его белую сучку в Кобе. Это означало еще два часа, по меньшей мере, а скорее всего, и все три, учитывая пробки на шоссе. Потом надо будет ехать обратно в штаб-квартиру. Сато легко мог представить себе, как пройдет весь его день: придется сидеть на черном диванчике в офисе старика и читать старые журналы, вроде «Фрайди» или «Уикли пост», пока этот идиот Фукумото будет играть в видеоигры.
Сато постучал пальцами по рулю. Как будто ему больше нечего делать. Его просто выводила из себя необходимость тратить целый день на развлекающегося старичка. Да еще и с дебилом на хвосте.
В шесть десять Сато начал волноваться. Обычно старик был пунктуален до крайности. Сато знал, как каждое утро ровно в десять тридцать тот испражнялся в туалете при офисе. По нему можно было сверять часы. В шесть тридцать Сато вышел из машины.
— Жди здесь, — велел он Фукумото. — Пойду посмотрю, в чем дело.
— Угу, ништяк.
Первым делом Сато взглянул, стоит ли «ниссан» на парковке. «Ниссан» был на месте. Нисида спал на переднем сиденье, прикрыв глаза кепкой. Сато открыл дверь и нажал на клаксон. Нисида подскочил и ударился головой о крышу.
— Черт…
Сато спросил:
— Чего ты тут дрыхнешь с незапертой дверью? Я мог запросто вставить пушку тебе в глотку!
Нисида протер глаза.
— Который час?
— Шесть тридцать.
Нисида уставился на него:
— Шесть тридцать?
— Угу.
Нисида назвал ему номер старика. Сато отправился в вестибюль и проверил панно. Большинство картинок были темными, и это означало, что в них находятся спящие парочки. Взгляд Сато скользил по панно, пока не наткнулся на 301-й номер.
Фотография была освещена.
В верхней части панно была красная кнопка с надписью «Вызов обслуживающего персонала». Сато нажал на нее, барабаня пальцами по дисплею. Оглядевшись, он заметил свисающие сверху камеры и помахал тем, кто наблюдал за ним, чтобы те поторопились. Снова нажал кнопку.
Через пять минут из соседней с лифтом двери появилась средних лет мама-сан со взъерошенными волосами. Ее полосатая униформа была помята, словно она в ней спала. Женщина начала что-то лопотать, в привычной манере шлюх, закатив глазки… но сразу распахнула глаза, когда увидела солнечные очки Сато, золотую цепь и малиновый пиджак.
— О! — воскликнула она. — Вы тут по поводу господина Дзэния?
На миг он опешил. Господина… Кого? И тут же рявкнул, вращая глазами:
— Где он?
Женщина удивилась, что Сато это неизвестно.
— Он удалился примерно в час тридцать. Он забыл свою пленку.
— Что забыл?
Женщина погрозила ему пальцем:
— Подождите здесь.
И исчезла за той дверью, откуда появилась. Сато был в полном недоумении. Почему старик ушел в час тридцать? Куда он отправился?
Что за пленка?
Минуту спустя женщина снова появилась и вручила ему черную видеокассету «Сони». Видя выражение его лица, она поспешила сообщить:
— Конечно, я ее не смотрела. Я никогда ничего такого не смотрю.
— Ну конечно!
Сато взглянул на камеры, подвешенные к потолку. Похоже, он готов был задать еще один вопрос, вполне очевидный. Когда он оглянулся, мама-сан заговорщицки ему улыбнулась:
— Вы, наверно, новенький. Об этом не беспокойтесь. Камеры просто для вида. — Она хихикнула. — Они даже не настоящие.
Потом постучала по коробке видеокассеты и подмигнула ему:
— Это нечто!
— Ты что, издеваешься надо мной, мать твою!
Это было первое, что произнес Крис, когда вылез из фургона. Обернувшись к Джессике и показав большим пальцем на Таро, он повторил:
