– Да. Она родила дочь в больнице святого Иосифа в Милуоки. И назвала ее Джулия.
Комната погрузилась в тяжелое молчание.
– Послушайте! – воскликнул Вуди. – С тех пор прошло двадцать пять лет. Если точно, то двадцать шесть.
– Кто-нибудь знает, где она сейчас? – поинтересовалась Кендолл.
В голове Саймона Фитцджералда зазвучал голос Гарри Стенфорда: «Она написала мне, что родилась девочка. Что ж, если она думает, будто сможет выжать из меня хоть десятицентовик, то может катиться к чертовой матери».
– Нет, – медленно ответил он. – Никто не знает, где она сейчас.
– Так какого черта мы о ней говорим? – выкрикнул Вуди.
– Я просто хочу, чтобы вы все знали, что она получит право на свою часть наследства, если объявится.
– Не думаю, что мы должны из-за этого волноваться, – уверенно заявил Вуди. – Она, скорее всего, знать не знает, кто ее отец.
Тайлер повернулся к Саймону Фитцджералду.
– Вы сказали, что не знаете точной цифры, которой оценивается состояние отца. Позвольте спросить, почему?
– Потому что мы ведем только личные дела вашего отца. Его корпоративные интересы представляют две другие юридические фирмы. Я уже связался с ними и попросил как можно быстрее подготовить все финансовые декларации.
– И сколько времени им на это потребуется? – спросила Кендолл. В письме говорилось: «В самое ближайшее время нам необходимы 100 тысяч долларов для покрытия текущих расходов».
– Вероятно, два или три месяца. Марк заметил тревогу, пробежавшую по лицу жены, и обратился к Фитцджералду:
– А нельзя ли ускорить этот процесс?
– Боюсь, что нет, – ответил Стив Слоун. – Завещание должно пройти через суд по делам о наследстве, а сейчас они загружены под завязку.
– Что такое суд по делам о наследстве? – вмешалась Пегги.
– Этот суд проверяет…
– Ей без разницы, что он там проверяет! – оборвал Слоуна Вуди. – Почему мы не можем разделить денежки прямо сейчас?
Тайлер посмотрел на брата.
– Потому что таков закон. Если человек умирает, его завещание поступает в специальный суд. До этого необходимо провести оценку всех активов: недвижимости, акций, наличных, драгоценностей. Составляется подробная опись, которая также поступает в суд. С наследства уплачиваются налоги. Потом подается петиция на разрешение распределить остаток между наследниками.
Вуди усмехнулся.
– Ну и черт с ним. Я ждал сорок лет, чтобы стать миллионером. Смогу подождать и еще месяц-другой. Саймон Фитцджералд поднялся.
– Основная доля наследства отписана вам, но есть еще мелкие суммы, предназначенные другим людям. Они составляют лишь малую долю состояния мистера Стенфорда. – Он оглядел сидящих. – Если больше вопросов нет…
Тайлер тоже встал.
– Думаю, что нет. Благодарю вас, мистер Фитцджералд, мистер Слоун. Если возникнут какие-нибудь проблемы, мы свяжемся с вами.
Фитцджералд кивнул.
– До свидания, дамы и господа. – Он повернулся и направился к двери.
Стив Слоун последовал за ним. На подъездной дорожке Фитцджералд обернулся к Стиву.
– С родственниками ты познакомился. Что скажешь?
– По-моему, у них скорее праздник, чем траур. Одно меня удивляет, Саймон. Если отец ненавидел их так же, как они ненавидят его, почему он оставил им все состояние?
Саймон Фитцджералд пожал плечами.
– Вот этого мы не узнаем никогда. Может, за этим он и вызвал меня, чтобы переписать все деньги на кого-то еще.
***В ту ночь никто из детей Гарри Стенфорда не спал, все они были погружены в свои мысли.
Тайлер. «Это произошло. Действительно произошло! Теперь я могу положить к ногам Ли весь мир. Все, что угодно! Все!» Кендолл. «Как только получу деньги, я найду способ откупиться от них раз и навсегда. Чтобы больше они ко мне не приставали».
Вуди, «Я куплю собственных пони для поло. Хватит пользоваться чужими! Я поднимусь до десятого разряда! – Он искоса глянул на Пегги, спящую рядом с ним. – А прежде всего отделаюсь от этой дуры. Нет, этого я сделать не смогу».
Вуди вылез из постели и скрылся в ванной. Оттуда он вернулся в наипрекраснейшем настроении.
За завтраком царила атмосфера праздника.
– Полагаю, ночью мы все строили грандиозные планы, – воскликнул Вуди. Марк пожал плечами.
– Что тут можно планировать? Такие деньги даже представить себе невозможно. Тайлер оторвался от тарелки.
– Они наверняка изменят нашу жизнь. Вуди кивнул.
– Этот подонок мог отдать их нам при жизни, чтобы мы и тогда могли насладиться богатством. Нехорошо ненавидеть мертвых, но вот что я должен вам сказать…
– Вуди… – в голосе Кендолл слышался упрек. В столовую вошел Кларк и остановился с виноватым видом, ожидая, пока его заметят.
– Прошу меня извинить. Приехала некая мисс Джулия Стенфорд.
– Джулия Стенфорд?
Наследники переглянулись, потрясенные до глубины души.
– Никакая она не Джулия! – взорвался Вуди.
– Я предлагаю встретиться с ней в библиотеке, – быстро нашелся Тайлер. Он повернулся к Кларку. – Пожалуйста, пригласите туда эту молодую особу.
***Она застыла в дверях, переводя взгляд с одного на другого. Чувствовалось, что ей не по себе.
– Я… Наверное, мне не стоило приезжать!
– Вы чертовски правы! – воскликнул Вуди. – Кто вы, черт бы вас побрал?
– Я Джулия Стенфорд. – От волнения она начала заикаться.
– Нет. Кто вы на самом деле?
Она хотела что-то сказать, затем покачала головой.
– Я… Моя мать – Розмари Нелсон. Гарри Стенфорд был моим отцом.
Дети Стенфорда вновь переглянулись.
– У вас есть доказательства? – спросил Тайлер. Она шумно сглотнула.
Вещественных доказательств у меня нет.
– Естественно, нет, – рявкнул Вуди. – Да как вам хватило наглости…
Его прервала Кендолл:
– Вы, конечно, понимаете, что мы потрясены вашим появлением. Если вы говорите правду, тогда вы…, наша сводная сестра.
Джулия кивнула.
– Вы Кендолл. – Она повернулась к Тайлеру. – Вы Тайлер. – Посмотрела на Вуди. – Вы Вудро. Но все называют вас Вуди.
– Об этом каждый мог прочитать в журнале «Пипл», – саркастически бросил Вуди.
– Я уверен, вы понимаете всю сложность нашего положения, мисс…, э…
– Произносить ее фамилию Тайлер не стал. – Не получив доказательств, мы не можем принять вас как…
– Я понимаю. – Она нервно огляделась. – Не знаю, что заставило меня приехать.
– Знаете, – усмехнулся Вуди. – Причина очевидна – деньги.
– Деньги меня не интересуют, – негодующе ответила она. – По правде говоря… Я приехала в надежде обрести семью.
Кендолл пристально смотрела на нее.
– А где ваша мать?
– Она умерла. Когда я прочитала о смерти моего отца…
– Вы решили разыскать нас, – насмешливо закончил Вуди.
– Вы говорите, у вас нет признаваемых законом доказательств, четко указывающих на то, что вы дочь Гарри Стенфорда? – спросил Тайлер.
– Признаваемых законом? Я… Полагаю, что нет. Я как-то об этом не думала. Но есть факты, которые я могла узнать только от матери.
– Например? – бросил Марк. Джулия задумалась.
– Я помню, что моя мать рассказывала мне о теплице за домом. Она любила растения и цветы и проводила там…
– Фотографии этой теплицы печатались в десятке журналов, – оборвал ее Вуди.
– Что еще рассказывала вам мать? – подал голос Тайлер.
– Много чего! Мама любила говорить о вас и о жизни в вашем доме. – Она помолчала. – Как-то раз, когда вы были совсем маленькие, она взяла вас покататься на лодке. Один из вас едва не свалился в воду. Кто, не помню.
Вуди и Кендолл посмотрели на Тайлера.
– Я, – признал он.
– Она взяла вас с собой, когда пошла за покупками в «Файлин». Один из вас потерялся, и была ужасная паника.
– В тот день потерялась я, – вырвалось у Кендолл.
– Еще? Что еще? – наседал Тайлер.
– Мама взяла вас в «Устричный дом», где вы впервые попробовали устрицы. Потом вас тошнило.
– Я это помню.
Они переглянулись. В который уж раз.
Джулия повернулась к Вуди.
– Вы с мамой отправились на военно-морскую базу в Чарлзтауне, чтобы посмотреть на авианосец «Конституция». Вы не хотели уходить. Ей пришлось тащить вас силком. – Она посмотрела на Кендолл. – В Городском саду вы однажды рвали цветы на клумбах. Вас чуть не арестовали.
Кендолл кивнула.
– Все так.
Они слушали как зачарованные, не отрывая глаз от Джулии.
– Однажды мама повела вас в Палеонтологический музей. Вы испугались скелетов мастодонта и морского змея.
– Никто из нас не спал в ту ночь, – тихо произнесла Кендолл.
Джулия посмотрела на Вуди.
– Как-то на Рождество мама повела вас на каток. Вы упали и вышибли зуб. Когда вам было семь лет, вы свалились с дерева и так сильно поранили ногу, что пришлось накладывать швы. Остался шрам.
– Остался, – с неохотой признал Вуди. Она повернулась к остальным.
