За стеклом витрины как-то странно стемнело — речь не о сгустившейся ночи. Всё вокруг магазина покрылось равномерным, непроглядным мраком: как лапочка разливает вокруг свет, только наоборот. Выстрелы из тьмы прозвучали приглушённо, будто через мягкие стены. Выстрелов было много.
Ибрагиму конец, это яснее ясного.
— Зря ты его убил, Малик… Это плохо. Это проблема. Но я думаю, её ещё можно решить. Пойдём.
— Что?..
— Пойдём, говорю.
Ави кивнул на красную дверь, ведущую в какое-то техническое помещение.
— Надо спешить, Малик. Сейчас мы… не совсем здесь. Не знаю, дело в пространстве или времени, но это ненадолго. Долго тянуть у меня… у Алисы… у нас не получится. Полиция вот-вот вломится. Пошли.
Однако Малик его не слушал. Он склонился над телом Булута и, что особенно обеспокоило Ави, по-прежнему сжимал пистолет. Нехорошо. Последнее, что сейчас требовалось Малику — оружие в руках.
— Надо уходить. Через красную дверь можно выйти, поверь мне.
— Я никуда не пойду.
— Тебе ни к чему сидеть за убийство. Ни к чему сидеть за всех этих придурков.
— Придурков?!
Ави сразу понял, что ляпнул лишнего — но слово не воробей. Потерянность во взгляде Малика сменилась злобой.
— Они моего брата убили!
— Я понимаю… брата, да. Но он стрелял первым. Он всех нас в это втянул. Неприятно такое говорить, но Булут сам виноват. А вот ты не виноват ни в чём. Ну… немного виноват. Ты же защищался: этот мужик убил бы вас всех. Малик, ты ещё можешь спастись. Идём со мной. Ты же не террорист.
— Не террорист? А кто тогда?
Это был не просто философский вопрос. Ави явственно ощутил перемену в друге: тот, конечно, не был террористом… не был до того, как брату снесли голову. Очень вероятно, что теперь Малик оказался за чертой. Очень возможно, что уже слишком поздно. Иногда всё в жизни меняется за одно мгновение — это Ави знал лучше многих.
— Пойдём. — он шагнул к Малику, протянул руку.
— Пошёл в жопу! — мусульманин поднял оружие.
Хреновая ситуация.
— Малик, только не стреляй в меня. Ничего хорошего не выйдет: мне придётся защищаться. Алисе придётся меня защитить.
— Какой ещё Алисе? Ты ебанулся?
— Ну… может быть. Это не худшее, что может случиться с человеком. Опусти пистолет. Пойдём.
— Нет!
Мрак на улице рассеивался, через него стали видны проблесковые маячки и силуэты людей: те двигались, словно под водой или в замедленной съёмке. Времени совсем не осталось. Вот-вот случится непоправимое…
— Пойдём!
— Нет!
Ави решил, что может попытаться разоружить Малика. Да, наверняка у него получится… Но не получилось, потому что вспышка опередила мысленное усилие.
Звука не было — как тогда, при взрыве в метро. Пистолет разорвался в руке Малика, затвор полетел назад вместе с обломками. Удар запрокинул голову мусульманина, будто бейсбольной битой врезали.
— Курва!
Ещё можно помочь?.. Ави упал на колени рядом с другом.
— Нет, нет, нет… Курва, нет…
Это не случайность, конечно — пистолет словно назад выстрелил. Ави догадывался, что нечто подобное и произойдёт — догадывался, но всё равно не был готов. Кажется, Малик ещё дышал: Ави попытался проверить пульс, как это показывают в кино, но ничего не нащупал. Руки запачкала кровь — это напомнило о детстве. Об аварии в горах.
— Помоги!
— Поздно. Мы сделали всё, что могли.
Ави хотел оттащить Малика к красной двери, но даже с места сдвинуть не смог. И пожалуй, это уже действительно было бессмысленно. Люди в форме приближались, а ничего хорошего от встречи с ними Ави не ждал — как будто сам оказался виновен в случившемся. Хотя, наверное, и правда оказался.
Плохой момент для сомнений. Ави пригнулся в надежде, что его не заметят, и юркнул к красной двери.
***
Ави снова не понял, на какую улицу вывалился из двери. Судя по звуку сирен, недалеко. Какая разница?
Опиатная дрянь уже отпускала, становилось паршиво. Это не ломка: это силы отвоёвывают себе привычное пространство в голове, заставляя всё болеть. Хорошо, что Ави с утра ничего не ел — иначе неизбежно заблевал бы тротуар.
Трамвайная остановка с навесом и удобной скамейкой стояла в двух шагах, но Ави доковылял до неё с трудом, пару раз поскользнувшись и завязнув в сугробе. Холод не ощущался, однако это ненадолго. Впрочем, плевать…
Ави чувствовал себя абсолютно опустошённым. Алиса что-то говорила, но словно очень издалека: её присутствие ослабло. Едва-едва разберёшь.
— Ты его убила.
— Я?.. Неправда. Меня нет на Этой Стороне. Я никого не убиваю.
Легче от этих слов не сделалось.
— Тогда выходит, я его убил…
— Нет, сладкий. Твоего друга убил терроризм. Великое зло, губящее не только тех, против кого направлено.
Эта мысль вдруг стала абсолютно ясна и предельно близка. Ави до сих пор почти не видел в мире добра, однако именно теперь познал суть зла. Быть может, ради подводки к такой мысли всё и случилось: даже много лет спустя Ави предстояло о том размышлять.
— Ты говорила, что мы его спасём.
— Мы сегодня спасли много людей. Но даже с моей помощью… не всё и не всегда получится. Если ты хочешь бороться с этим злом, нужно нечто помимо сил.
— Что?
— Мы не спасём всех вдвоём. Даже у Иисуса с его апостолами, увы, не получилось. Он был странным и был силён, однако… Мы должны помогать людям, которые сражаются со злом. Ты понимаешь, о чём я.
Ага. Вот к чему всё пришло. Сначала речи об ответственности, затем — предложение выйти на фронт. Впрочем, Ави всё равно слабо представлял, как и ради чего вернётся к прежней жизни. Вряд ли она теперь могла стать прежней.
Смешно: Ави никогда не любил свою страну. Но если подумать — нужно же что-то любить?
Плеер остался в общаге, а жаль: музыка сейчас не помешала бы. Одна песня пришла на ум, и Ави стал негромко напевать её, чуть изменив под ситуацию.
— Alice, do you think they'll blow the bomb?
Мимо с грохотом проехал трамвай, следующий в депо. Сирены стихли.
— Alice, do you think they'll try to break my balls? Ooh… Alice, should I build the wall?
Алиса не спешила подпевать. Возможно, уже не слышала? Но Ави всё равно продолжал.
— Alice, should I trust the government? Alice, will they put me in the firing line? Ooh… Is it just a waste of time?
На углу засветились фары: машина аккуратно свернула в сторону остановки. Темнота и снег поначалу мешали её рассмотреть, но вскоре Ави увидел — это чёрный фургон марки Dunav. Почти как тот, на котором приехали террористы, только новёхонький.
Над головой зашипел динамик системы оповещения о чрезвычайных ситуациях. Ави всё-таки услышал голос Алисы: если совсем недавно он сильно пугал, то сейчас уже успокаивал. Всё изменилось.
Hush now Avi, baby, don't you cry,
Alice gonna banish all your nightmares from you,
Alice gonna put all her power into you,
Alice gonna keep you right here under her wing...
Фургон остановился напротив, большая дверь отъехала в сторону. Из салона показались тяжело вооружённые люди в гражданском. Ави спокойно, плавно поднял руки. Всё шло так, как нужно. Ни к чему сопротивляться. Ни этим людям, ни судьбе.
Alice gonna keep Avi cosy and warm,
Ooh baby…
Ooh baby…
Ooh baby, of course Alice gonna help build the wall.
Мужчины с автоматами взяли Ави под руки и посадили в фургон. Дверь захлопнулась, машина тронулась с места, но мелодия в голове продолжала звучать. Теперь Ави думал совсем не о той стене, которую представлял раньше, слушая Pink Floyd. Это больше не столь понятная, близкая ему стена отчуждения — выстроенная одиноким мальчиком Пинком, отец которого не вернулся с войны и чей талант непонятен школьным учителям.
Совсем, совсем другая стена. И разумеется, Алиса поможет её построить.
***
Генерал-майор SDS Вук Рибар, начальник службы по защите государственного строя, обладал такой внешностью, что нагонял страху на подчинённых даже в хорошем настроении. Высокий и очень худой, с мертвенно бледной кожей, тонкими губами, острыми скулами — да ещё глаза разные: один зелёный, другой карий. В Госбезопасности спорили, похож он скорее на вампира или на инопланетянина.
