Мы проскользнули мимо Пэта и побежали вниз по лестнице. Промчавшись по седьмому этажу, сели в лифт и поднялись в залы суда на шестнадцатом.
— Почему ты опоздал? Я думала, ты будешь у меня в офисе к восьми.
— Забыл, что мне надо заехать в больницу. Повидать друга.
— Прости. Кто заболел?
— Ты не знаешь. Просто один мой знакомый сдавал кровь, и я хотел узнать результаты. Потом расскажу.
Майк обычно не уходил от ответов на мои вопросы, так что пока я это оставила.
— Ты раскопал еще что-нибудь на студента, который покончил с собой?
— Он был одним из тех, кого декан вызывал для беседы с нами сегодня днем. Пока это все, что я о нем знаю. Люди умирают, чтобы уйти с твоей дороги, Куп.
Поистине трезвая мысль.
— Сотрудник отдела по борьбе с наркотиками, у которого все бумаги, еще не приходил. Я оставил ему сообщение, попросил перезвонить как можно скорее и передать мне копии всех рапортов.
Я протиснулась в двери зала суда и направилась к своему месту.
Судья, адвокат защиты и судебные приставы ждали только меня. Я извинилась за опоздание, и судья Завин приказала ввести подсудимого. За каждым залом находилась маленькая камера, в которой держали преступников, доставленных из исправительного департамента. В здание их привозили либо из ближайшей тюрьмы Томбс, либо на автобусе с Рикерс-айленд.
Со своего места в дальнем углу судебный секретарь объявила дело для протокола.
— Номер четыре. «Народ против Гарольда Саггса». Номер обвинительного акта 4362 от 1994 года. Слушается дело согласно Акту о регистрации сексуальных преступников. Стороны, сообщите о явке, пожалуйста.
— Со стороны обвинения — Александра Купер.
— Бобби Абрамсон со стороны мистера Саггса.
После убийства шестилетней Меган Канка в маленьком городке в Нью-Джерси несколько лет назад, все штаты приняли закон о принудительной регистрации в местном полицейском участке адресов сексуальных преступников, вышедших на свободу. В Нью-Йорке перед досрочным освобождением преступника из тюрьмы проводилось слушание, устанавливающее степень его ответственности. Там определяли, как часто этому человеку придется отмечаться в полиции — где живет, где работает. Кроме того, в ходе разбирательств решался вопрос, нужно ли информировать общественность, что преступник — в нашем случае мистер Саггс — переехал в тот или иной район.
Основанием для принятия «закона Меган», как его называли, послужили факты самого дела маленькой девочки. Ее убил осужденный растлитель малолетних, поселившийся в доме напротив. Ее семья ничего не знала о его прошлом. Пообещав показать малышке щенка, «реабилитированный» досрочно освобожденный преступник изнасиловал и убил ее.
— Мисс Купер, мистер Абрамсон — вы изучили рекомендации наблюдательного совета?
— Да, Ваша Честь, — одновременно ответили мы.
— Желает ли кто-нибудь из вас выразить недоверие сделанным выводам?
И снова мы ответили хором:
— Да.
Из трех возможных рейтингов совет присудил Саггсу вторую степень. Я тщательно изучила его прошлое и хотела доказать необходимость самого серьезного наблюдения. Или хотя бы третьего. Мой же соперник, наоборот, старался добиться присуждения первой степени.
— Я намерен вызвать свидетелей, Ваша Честь, — сказал Абрамсон.
Я глянула на скамейки у него за спиной и увидела хмурую женщину средних лет, сидящую рядом с кипой папок. Ну вот, приехали. Непредвиденный свидетель защиты наверняка затянет утренний процесс.
— Сначала я выслушаю мисс Купер. Вы лично занимались этим делом?
— Да, Ваша Честь. Я расследовала это дело в девяносто четвертом году.
— Возможно, вы можете сообщить мне больше подробностей, чем те, которыми на данный момент располагает суд.
Каждый раз, когда я представала перед Фрэнсис Завин на процессе по сексуальным преступлениям, меня охватывало странное чувство. Она была очень суровым судьей. Хотя эта женщина уже приближалась к пенсионному возрасту, она украсила свой зал двумя огромными яркими холстами, висящими по обе стороны ее кресла. Оба представляли собой произведения современного искусства. Картина, висевшая над местом дачи свидетельских показаний, изображала большого шелудивого пса с эрегированным пенисом. Обычно мы предупреждали жертв изнасилования не смотреть на нее во время выступлений, опасаясь, что они совсем разнервничаются. А еще мы часто ломали голову над тем, что думают присяжные, слушая красочные свидетельства и глядя на возбужденную дворнягу.
Я обратилась к судье Завин, сидящей между двух своих шедевров:
— На момент совершения преступлений мистеру Саггсу было пятьдесят восемь лет. Я бы назвала его классическим педофилом. Вот почему…
— Протестую, Ваша Честь. Обвинение основывается на предубеждениях и умозаключениях…
— Мистер Абрамсон, приберегите свои протесты, пока мисс Купер не закончит свою речь. Здесь нет присяжных, так что ваши перебивания меня не впечатлят.
— В рассматриваемом деле обвиняемый был осужден за совращение двух девочек, пяти и шести лет. — Судебный пристав, стоящий у меня за спиной, тихо застонал. Множественные жертвы — дополнительные очки. Дети младше одиннадцати лет — в тройном размере.
— Применение силы?
— Нет, Ваша Честь, — вставил Абрамсон. — Заявлений о применении силы или оружия нет.
Это что же, получается, пятилетняя девочка сама хотела, чтобы ее лапали?
— Большинство педофилов не используют ножи и огнестрельное оружие, Ваша Честь. Им это не нужно. Кроме того, он никогда не обвинялся в насильственном принуждении. Эти дела подлежат рассмотрению по нормам статутного права. Совращение малолетних первой степени — тот же уровень преступления, как если бы он был вооружен. Эти малыши однозначно были неспособны дать согласие, де-юре и де-факто.
— О, прошу вас, — заныл Абрамсон. — Малыши? Она может назвать их как-нибудь по-другому?
— Конечно, они — малыши, сэр. А что, по-вашему, им больше соответствует: молодые женщины? Продолжайте, мисс Купер.
Я изложила факты дела. Саггс, живший с матерью девочек, регулярно брал их к себе в постель, когда она уходила на работу. Мать была санитаркой в больнице Метрополитен и дежурила три ночи в неделю.
— Раньше привлекался?
— Вообще-то да, Ваша Честь. Хотя судимостей нет. В восьмидесятых мистера Саггса несколько раз арестовывали за похожие преступления. Однако ни одно заявление не привело к обвинению. Я подняла досье по этим делам. Потерпевшие дети должны были подтвердить случившееся, и в то время обвинение не смогло доказать его вину.
— Свидетель, которого я пригласил сегодня, может подтвердить способность подсудимого контролировать свои действия. — Абрамсон указал на женщину, сидящую рядом с ним. — Доктор Хоппинс. Лечебная программа ЦПМ.
Я обернулась и встретилась с Чэпменом взглядом.
— Сегодня у всех есть чертовы акронимы, — сказал он мне одними губами. Этот мы хорошо знали. Центр Перестройки Модальности на 9-й Восточной улице, у нижнего Бродвея — частная клиника с психологами, специализирующимися в консультировании преступников. Половину наших осужденных отправляли к ним, это было обязательным условием досрочного освобождения. Правда, пока я не видела ни одного реабилитированного. Работавшие там психиатры были сродни тем гениям, что признали убийцу Меган годным к воссоединению с обществом.
— Доктор Хоппинс скажет вам, что на момент своего ареста в девяносто четвертом году мистер Саггс уже проходил терапию. Он боролся со своими проблемами и без вмешательства суда.
— Но доктор Хоппинс, а может, и сам адвокат, возможно, не знают — в то время мистеру Саггсу была предоставлена бесплатная защита, — что в момент задержания подсудимый только покинул кабинет доктора Хоппинс. Саггса арестовали за непристойное поведение в общественном месте. Это произошло напротив клиники, около спортивной площадки церковно-приходской школы Грейс. Он стоял у металлического забора с обнаженными гениталиями и смотрел, как дети детсадовского возраста играют во дворе в кикбол. К сожалению, этот центр — настоящий магнит для сексуальных преступников.
— Ваша Честь, моему клиенту сейчас шестьдесят четыре года. Он едва ли способен… ну, едва ли…
— Преступления, в которых обвинили мистера Саггса, не являются нападениями, требующими использования виагры. Мы не утверждаем, что он совершает сексуальные нападения с проникновением, такие, как изнасилование. Каким бы старым и дряхлым он ни был, он всегда сможет совершать данные акты. Этот человек не должен без надзора находиться рядом с детьми. — Я знала, что отдел мониторинга нью-йоркского полицейского департамента выделил группу офицеров, работающих с дословно освобожденными и лицами, находящимися на пробации. Он должны были следить за тем, чтобы вышедшие из тюрьмы педофилы не жили в тех кварталах, где расположены начальные школы и детские сады.
