— Я понимаю тебя, Джилл, — едва слышно проговорила я и еще крепче прижала ее к себе. — Иногда я сама чувствую себя такой же одинокой и брошенной, как и ты.
На пересечении Оушен-стрит и Виктория-стрит, спрятавшись за деревьями, стоял человек в зеленой, военного покроя куртке и тщательно пережевывал только что купленный бутерброд. Его взгляд был прикован к черному, сверкающему от вечерних огней «линкольну», который медленно двигался по улице к угловому дому. Он провел здесь несколько вечеров, присматриваясь к этому автомобилю и его хозяину, который должен стать его очередной жертвой.
Человек, за которым он так долго следил, проживал в прекрасном кирпичном доме в жилом районе Инглсайд-Хейтс. У него была семья — две дочери, посещавшие католическую школу, и жена, работавшая медсестрой в регистратуре местной больницы. А еще у него был черный Лабрадор по кличке Буллитт, который всегда выбегал навстречу хозяину и радостно помахивал хвостом, когда автомобиль останавливался перед парадным входом.
Обычно «линкольн» подъезжал к дому около половины восьмого. Пару раз в неделю этот человек выходил погулять на улицу и неторопливо прохаживался по Виктория-стрит, разглядывая витрины магазинов и приветливо здороваясь со знакомыми. Он любил посещать корейский магазин и часто болтал с его владельцем, покупая у него арбузы, капусту и лук. В такие моменты он производил впечатление большого человека, который снизошел до общения с простыми людьми.
После этого он по обыкновению отправлялся за своими любимыми журналами, покупал «Кар энд драйвер» и «Спортс иллюстрейтид». Однажды убийца даже пристроился за ним в очередь и некоторое время наблюдал его вблизи. Конечно, он мог прихлопнуть его издалека, но это было бы слишком просто. Нет, на сей раз все будет по-другому. Преступление должно всколыхнуть весь город, чтобы жители осознали суть происходящих событий. Это дело должно получить международную огласку, чего никогда не было раньше.
А «линкольн» подъехал совсем близко. Человек в защитной куртке швырнул недоеденный бутерброд в урну и спрятался за толстый и мокрый от дождя ствол дерева. Но автомобиль не остановился около дома.
«Значит, не сегодня, — подумал убийца, вытирая руки. — Ладно, поживи еще немного. Спеши к жене, детям и любимой собаке, наслаждайся жизнью, ведь тебе осталось совсем немного. Ты стал слишком забывчивым. Если человек забывает прошлое, то оно настигает его. А я живу с этим прошлым каждый день».
Он посмотрел вслед удаляющемуся «линкольну», подождал, пока машина не завернет за угол, и сплюнул на асфальт.
«Ты погубил мою жизнь, и теперь я намерен погубить твою».
В воскресенье я, как обычно, совершила привычную пробежку вместе с Мартой, немного позанималась гимнастикой, а ближе к обеду натянула джинсы и свитер и отправилась на работу подготовить очередную сводку новостей для прессы. Откровенно говоря, готовить было практически нечего. Расследование зашло в тупик, и я не знала, о чем сообщить въедливым журналистам. Мы делали такие отчеты лишь для того, чтобы они отстали от нас и не мешали работать. Я прекрасно понимала, что убийца планирует новый удар и не заставит себя долго ждать.
Собрав все файлы, я решила вернуть их Джилл и стала спускаться в лифте. Вдруг он остановился, и в лифт вошел Мерсер. Он удивился, увидев меня, и, кажется, обрадовался.
— Поехали со мной! — коротко бросил он, когда лифт прибыл на первый этаж.
Его машина уже стояла перед входом. Мы сели на заднее сиденье, а водитель повернулся к шефу, словно спрашивая, куда отправляться.
— В Уэст-Портал, Сэм, — скомандовал Мерсер.
Уэст-Портал — небольшой жилой район для людей среднего достатка, расположенный далеко от центра, почти на окраине города. Я не догадывалась, зачем шеф везет меня туда в это время дня. Пока мы ехали, Мерсер задал мне несколько ничего не значащих вопросов, но в основном напряженно молчал. Меня стало одолевать беспокойство. «Он хочет забрать у меня это дело», — пронеслось в голове.
Водитель остановил машину на какой-то незнакомой улице перед голубым домом, построенным в викторианском стиле. А напротив находилась школьная спортивная площадка, на которой отчаянно сражались две баскетбольные команды.
Я удивленно огляделась, а потом повернулась к Мерсеру:
— О чем вы хотели поговорить со мной?
Шеф полиции загадочно улыбнулся.
— Линдси, у тебя есть герои, которыми ты восхищаешься?
— Вы имеете в виду известных людей, например, Амелию Эрхарт или Маргарет Тэтчер? — уточнила я. — Нет, таких нет. За исключением, может быть, Клэр Уошберн, — добавила я и засмеялась.
Мерсер понимающе кивнул.
— А для меня таким героем всегда был Артур Эш. Однажды у него спросили, трудно ли бороться с распространением СПИДа, и он ответил: «Не так трудно, как найти общий язык с чернокожим подростком, выросшим в Соединенных Штатах». — На его лице появилось выражение глубокой задумчивости. — Вернон Джонс заявил мэру, будто я совершенно не понимаю, что поставлено на карту во всем этом деле. — Он указал на голубое в викторианском стиле здание. — Видишь симпатичный дом? Это дом моих родителей, в котором я провел детство. — Мерсер сделал паузу и тяжело вздохнул. — Мой отец был механиком на автостанции, а мать вела бухгалтерский учет в компании, занимавшейся обеспечением электроэнергией. Они трудились всю свою жизнь, чтобы дать образование мне и моей сестре. Она сейчас живет в Атланте и работает в городском суде. Но выросли мы как раз в этом доме.
— Мой отец тоже работал на город, — промолвила я.
— Линдси, я никогда не говорил тебе, — продолжил Мерсер и посмотрел на меня, — но я хорошо знал твоего отца.
— Вы знали его? — изумилась я.
— Да, мы вместе начинали служить в полиции и даже были напарниками одно время. Марти Боксер... Твой отец был самой настоящей легендой, и не только из-за своей образцовой службы.
— Расскажите мне о нем что-нибудь такое, чего я не знаю.
— Хорошо... — Он умолк, собираясь с мыслями. — Он был хорошим полицейским. Очень хорошим. Для многих из нас твой отец являлся примером честного выполнения своего долга, и мы во всем подражали ему.
— Пока не сбежал, — угрюмо проронила я.
— Сейчас ты уже сама должна понимать, что в жизни полицейского бывает много такого, что не поддается разумному объяснению. Копы часто оказываются на грани нервного срыва и совершают поступки, непонятные для окружающих.
Я покачала головой.
— Я не разговаривала с ним двадцать два года.
Шеф молча кивнул.
— Я не могу говорить о нем как об отце или муже, но мне кажется, нельзя судить человека, тем более полицейского, не зная всех фактов его жизни.
— А он никогда и не пытался рассказать нам о них, — проворчала я. — Собственно, отец даже времени не находил, чтобы пообщаться с нами.
— Мне очень жаль, Линдси, — тихо промолвил Мерсер. — Я понимаю твои чувства и непременно расскажу о твоем отце, но только не сейчас, как-нибудь в другой раз.
— Расскажете? Когда?
Он опустил стеклянную перегородку, отделявшую нас от водителя, и велел ему возвращаться в городское управление полиции.
— Когда ты найдешь Химеру, — пообещал он через минуту.
Автомобиль Мерсера вырулил из плотного движения машин на дороге и сбавил скорость неподалеку от его дома. Шеф полиции опустил стеклянную перегородку.
— Я выйду здесь, Сэм, останови.
Сэм Мендес с недовольным видом оглянулся. Строгие инструкции запрещали ему останавливаться за пределами примыкающей к дому стоянки, однако Мерсер был непреклонен.
— Сэм, здесь больше патрульных полицейских в радиусе пяти кварталов, чем в самом здании полицейского департамента.
Сэм хорошо знал, что одна патрульная машина постоянно курсирует по Оушен-стрит, а другая стоит рядом с домом Мерсера. Кивнув, он остановил автомобиль. Мерсер открыл дверцу и с трудом вытолкнул свое громоздкое тело наружу.
— Заедешь за мной завтра, Сэм, — сказал он на прощание. — Спокойной ночи.
Когда автомобиль уехал, Мерсер облегченно вздохнул, почувствовав привычную свободу. Только здесь, без машины, водителя и многочисленных подчиненных он ощущал себя по-настоящему свободным. Именно поэтому Мерсер так любил гулять по тихой улочке своего района. Он медленно двинулся в сторону корейского магазина, держа пухлый дипломат в одной руке и тонкий плащ в другой. В магазине Кима он купил небольшую корзинку с красивой и аппетитной клубникой и сливы. Затем побрел через улицу на противоположную сторону, где располагался винный магазин. Сегодня вечером на ужин должно быть жаркое из баранины, и Мерсер решил купить к нему бутылочку красного божоле.
Сложив все покупки в сумку, он вышел на улицу, посмотрел на часы и неторопливо зашагал к дому. Невысокие бетонные столбы отделяли Оушен-стрит от хорошо охраняемого Инглсайд-Хейтс, где находился его старый дом. Когда Мерсер миновал кирпичный дом Тэйлоров, позади него послышался какой-то шорох.
