– Ну да. Американцы. Странные люди. Как будто виноватыми себя чувствуют, что живут лучше других, а у самих полно бомжей, – убежденно сказал Профессор.
– Я ж у них полгода назад убирал. Думал, закрылись давно. Лэрри там старший, – обрадовался Боцман.
– Точно. Вот и пошли. Нечего на колбасу тратиться.
И оба зашагали через зал несколько бодрее.
В тамбуре остались только девушка и блондин.
– Спасибо, – поблагодарила девушка блондина, поправляя выбившуюся из штанов майку.
Она дрожащими руками достала из кармана пачку сигарет, но оставшаяся последняя сигарета была сломана. Блондин молча протянул девушке свою пачку и отошел к другой двери тамбура.
– Ой, это, наверное, очень крепкие, – взглянула девушка на марку сигарет.
– Но курить все равно хочется. – Кошмар какой-то! – продолжила она разговор через минуту. – Спокойно стояла себе, курила. Просто так ведь прицепился.
Вначале курить дай, потом… дальше пошло-поехало…
– Черножопая сволочь! Ненавижу их всех! Животные, обезьяны! – проговорил парень. – А ты бы поосторожнее курить ходила. Да еще одна.
– В крайнем случае я бы закричала на весь поезд!
– Закричала бы! – усмехнулся блондин. – И что бы было?
– Что? Полный ведь вагон людей! Кто-нибудь, да услышал бы!
– Конечно! Все внимательно послушали бы, как ты кричишь. И проверили бы защелки своих дверей. Вряд ли кто-нибудь вышел бы на тебя взглянуть.
– Но ты же вышел? Не побоялся? – с симпатией взглянула на блондина курносая.
– Я вышел просто покурить. Считай, что случайно здесь оказался.
– А мне всегда везет на счастливые случайности, – улыбнулась курносая.
– Смотри! А то достаточно одной несчастливой случайности, чтобы сразу перечеркнуть все счастливые. Так часто бывает.
Они помолчали.
– А в общем, ты прав. Сейчас все всего боятся. И каждый сам за себя. У меня подругу почти изнасиловали в метро. Прямо в час пик. Так хоть бы одна зараза заступилась. Ну хотя бы милицию позвали.
– Милицию, – с усмешкой повторил блондин, и голубые глаза его на миг стали жесткими.
Он вообще производил странное впечатление. Мягкие, утонченные черты лица выдавали в нем натуру романтическую, даже хлипкую. Но заостренный подбородок, ранние морщины на лбу и прорезавшаяся между бровей суровая складка указывали на сильную волю и жесткость. Казалось, что, несмотря на свой молодой возраст, этот парень уже достаточно повидал в жизни. Но больше всего поражали его глаза – шальные, с безуминкой.
– Душно как, топят сильно. – Девушка, выпятив нижнюю губу, попыталась обдуть свое лицо.
Это было так забавно, что блондин невольно рассмеялся. И проявившиеся на щеках ямочки сделали выражение его лица совершенно детским.
– Давай я тебе помогу, – шагнул он навстречу девушке.
Набрав в легкие воздуха, он подул на лицо девушки. Она от неожиданности растерянно заморгала.
– Я обычно в это время к бабке езжу. Она у меня в Бердянске. Классно – прямо на косе у моря живет. Никаких курортников, пусто, тихо, море шумит!
Блондин, глубоко вдохнув, снова подул на лицо курносой. Она с удовольствием подставляла ему то щеки, то лоб, то шею.
– А сейчас куда? – спросил парень, неловко поправляя сбившуюся на глаза курносой прядь волос.
– Да влюбилась, – с откровенной легкостью призналась курносая.
– Тоже нашла чем заняться, – усмехнулся парень. – Дурное дело – нехитрое.
– Я вообще такой влюбчивой уродилась. То полюблю, то разлюблю. И каждый раз кажется, что навсегда. А месяц-два пройдет – и все. У тебя так бывало?
Парень не ответил. И девушка продолжала:
– Вот к нам в Ивано-Франковск – я там живу – месяц назад один студент из Москвы приезжал – на практику. Все! Не могу теперь без него. Вот к нему еду. А Игорю своему – это мой прошлый друг из нашего же города – так и не решилась рассказать обо всем. Письмо из Москвы отошлю. Или позвоню.
– Может быть, ты никого из них не любишь, а так просто? – усмехнулся парень.
– Да нет, что ты! Честное слово, каждого и очень сильно! – серьезно заверила курносая. – А тебя как зовут? А то мы до таких интимных тем дошли, а до сих пор еще не познакомились.
– Сергей, – нехотя представился парень.
– А меня Ира. – Она протянула руку для рукопожатия.
Взгляд блондина неожиданно резко изменился, в лице появилось выражение ужаса и отвращения. Его как будто перемкнуло. Он вдруг с силой оттолкнул девушку от себя.
– Шлюха, – неслышно, сквозь зубы проговорил блондин и пошел из тамбура.
Сергей вошел в свое купе и одним махом забрался на верхнюю полку. Чеченец на нижней уже спал глубоким пьяным сном. Супружеская пара, ворочаясь от жары, тоже время от времени погружалась в дремоту. Сергей немигающим взглядом уставился в окно. Горящие фонари на столбах маленькой станции равномерно били парню в лицо.
– Все они сволочные и продажные! – тихо сказал Сергей, вновь вспомнив о девушке из тамбура.
«Ирина! Ира. Ирочка…» – невольно пронеслось в его мозгу.
«Ир-ка! Ир-ка. Ир-ка…» – стук колес словно отбивал такое мучительное для Сергея имя.
Нарастающий в голове неприятный гул заставил его закрыть глаза.
«Неужели начнется? Как это некстати теперь! Что же делать, если это случится прямо в поезде?» – борясь со знакомой ему болезненной пульсацией в висках, лихорадочно подумал Сергей.
«Неужели ей только девятнадцать?» – подумал Ларин, глядя на лицо Оксаны чуть сбоку.
Длинные волосы, забранные сегодня наверх, и там, на шее, сзади маленькая ямочка. Одна из многочисленных ямочек и ложбинок на ее теле, к которым все время хочется прикоснуться.
Ларин наклонился к ее шее, чуть коснулся расслабленными губами маленькой ямочки, провел языком к мочке уха. Оксана осталась неподвижной.
– Да что с тобой сегодня? – Он на секунду оторвался от нее.
А потом снова наклонился к лицу девушки, обхватив ее голову руками, поцеловал ее глаза, нос, подбородок, губы. Она оставалась безучастной к его поцелуям. И только когда, заводясь, он с силой прижал ее тело к себе, только тогда он почувствовал ее слабое сопротивление и замер.
– Это я звонила тебе утром! – неожиданно с напором сказала Оксана.
– Я понял. – Ларин отстранился от нее и отвернулся к столу, чтобы взять сигарету.
Он почти не курил, но всегда держал пачку на работе – на случай нервных ситуаций.
– Мне не нужно было бросать трубку, когда твоя жена подошла к телефону? – все так же спокойно глядя ему в глаза, спросила девушка.
– Не знаю, – не сразу ответил Ларин.
Они долго молчали. Оксана все так же стояла перед Лариным на ковре, а он, не глядя ей в глаза, беспокойно ходил по кабинету. Рано или поздно этот разговор должен был произойти между ними, но Виктору Андреевичу очень не хотелось, чтобы он случился именно сегодня.
– В выходные хотел сделать тебе сюрприз, – улыбнувшись, попытался Ларин изменить тему разговора. – Чудный домик на берегу озера. И мы с тобой на два дня совсем одни. Лыжи, баня, подледная рыбалка.
Виктор Андреевич достал из верхнего ящика стола ключи.
– Вот, уже взял у друга ключи от нашего воскресного прибежища! – Он потряс перед носом Оксаны ключами, словно колокольчиком.
Потом Ларин склонился к уху девушки и тихо сказал:
– И между прочим, в этом домике есть огромная кровать. Ой, что я с тобой на ней сделаю! Пощады не жди!
Виктор Андреевич закрыл глаза и почувствовал, как у него закружилась голова от пьянящего травяного запаха, исходящего от волос Оксаны. Не желая себя сдерживать, он снова стал целовать шею Оксаны, потом ее плечи. Руки скользнули к ее груди, сжали их сильными пальцами.
– Я так больше не хочу! – сильным голосом вдруг сказала Оксана.
– Что? – не сразу понял он, о чем идет речь.
– Я так больше не могу…
Если бы еще год назад Ларину сказали, что он может почувствовать такой ужас при подобных, совершенно банальных словах женщины, он бы просто рассмеялся. Мысли судорожно сменяли одна другую. Впервые сейчас за все время отношений с этой девочкой он вдруг понял, что она значит для него. Ему показалось – он способен сейчас лишиться рассудка при одной только мысли, что больше не увидит Оксану, не прикоснется к ее телу, не ощутит осторожное и вместе с тем сильное объятие ее рук и ног. И эти мягкие, податливые ее губы, никогда сразу не отзывающиеся на его прикосновение…
Много лет уже ни одна женщина не могла пробудить в нем такое сильное желание. Желание обладать другим телом, быть его хозяином. Желание наслаждаться и давать не меньшее наслаждение взамен.
Он представил ее голой, лежащей перед ним с закрытыми глазами, с чуть раскинутыми в сторону расслабленными руками и покорно ожидающую его. Таким обычно было начало перед их любовными играми. Он никогда не спешил в эти минуты, какое-то время получая удовольствие просто от покорности ее тела. Она чувствовала на себе его пристальный взгляд, и от нетерпеливого волнения ее губы начинали шевелиться. Но он всегда медлил, заставляя ее ждать и томиться – часто до тех пор, пока она первой не начинала его ласкать…
