— Чего молчишь, парниша? Тебе, кажется, вопрос задали? Ни хрена себе — «благожелательно»! Сергей мгновенно вспотел, несмотря на то что вечер был довольно прохладный, и секунд тридцать посвятил борьбе с дикой яростью, до отказа заполнившей молодецкую грудь. Собственно Страха с большой буквы — того ледащего липкого уродца, парализующего волю и мгновенно отсасывающего от лица кровь, не было: уродец навсегда остался в сыром чеченском зиндане и наверняка сдох там в ожидании очередного расстрела. А была превеликая досада: он, здоровенный балбес, может убить эту пьяную дрянь одним ударом! Разогнаться, резко притормозить, почувствовать спиной сочный шлепок девичьего черепа о подголовник — и… А если дрянь успеет выстрелить — осознанно, машинально ли, какая разница? Вот так, из-за нелепой прихоти какой-то пьяной дурочки, может сорваться дело всей жизни. Пуля в голову — и кончено. Преставился народный герой, так и не успев совершить ничего путного, а орда кровников гуляет себе и не чешется…
— Уфф… Думаю, мы как-нибудь обойдемся без этого. Вы, пожалуйста, осторожнее с оружием. Скажу вам по секрету — я не очень люблю, когда мне стреляют в голову…
До конечного пункта добрались без приключений: дамочка вела себя спокойно, агрессии не проявляла, а по миновании МКАД слегка протрезвела и довольно толково давала целеуказания. Единственный намек на контакт — попросила зажигалку, а узнав, что водитель не курит, слегка надулась.
«Где вы, бдительные рыцари полосатого жезла?! — мысленно вопиял Сергей, проезжая мимо сонных постов ГИБДД. — Где ты, план „Кольцо“ и „Перехват“? Тут террористка заложника взяла — ату её, ату!»
«Кольца» и» Перехваты» спали, а рыцари полосатого жезла бездействовали: лениво лузгали семечки и на серенькую машинку, идущую с нормативной скоростью, внимания не обращали. Нарушать ПДД наш таксист не решился — дамочка без обиняков предупредила:
— Нарушишь — стреляю без предупреждения…
В конечном пункте дамочка повела себя крайне неосмотрительно: имелось мнение, что террористка, как и подобает товарищам её профиля, бросит средство доставки с водителем где-нибудь в пяти кварталах от «базы», шмыгнет в какую-нибудь подворотню и растворится во мраке ночи.
— Я дома, — сообщила террористка, когда Серей по её указанию зарулил во двор старенькой панельной пятиэтажки, и остановился у последнего подъезда. Рядом на лавке, заседали четверо тинейджеров, кушали пиво с горла и застенчиво терзали гитару. — Вот мой подъезд. Третий этаж. Поехали?
— На этаж не поеду — капот в дверь не влезет, — отказался Сергей, придя в некоторое замешательство. Что за дикость — «сдавать» врагу свой «адрес»? Ни в одном пособии такой вариант не рассматривался: пособия-то писали специалисты тайной войны, а не психиатры!
— Нет, я в смысле — пошли, ужином накормлю, кофе угощу, коньячком, или чайком с малинкой — у меня мама такое варенье делает… — террористка достала из сумочки «Салем» сунула сигарету в губы, и, тряхнув револьвером… нажала на спусковой крючок.
Сергей машинально зажмурился и втянул голову в плечи. Раздался слабенький щелчок, ствол револьвера подарил полумраку салона уютный голубенький огонек.
— Класс! — закатила глазки террористка, прикуривая и с наслаждением затягиваясь. — Из-за тебя всю дорогу по курить не могла. А пьяную бабу всегда курить тянет — это уж…
— Дрянь паршивая… — тихо пробормотал Сергей, бия себя по лбу раскрытой ладонью. — А я-то, идиот… Господи, вот дебил-то! Знаешь, что я с тобой сейчас сделаю?
— Ну, убей меня за это, — покорно предложила террористка, не торопясь покидать салон. — Или изнасилуй в извращенной форме и расчлени Или два члени. Или в ментовку сдай. Ну что теперь делать — я всегда ночую дома. Такая вот я пьяная дура! Такие у меня дурацкие шутки!
— Да, шутки действительно — того… Да за такие шутки… За такие шутки…
Сергей запнулся, слегка задумавшись, что же можно сделать за такие шутки, и обнаружил вдруг, что на полноценный праведный гнев уже не хватает сил. В груди что-то отмякло, с головы как будто сняли обруч, жмущий суровую морщинку меж бровей, и вообще — словно стержень выдернули из юного партизана. Всю дорогу под стволом вел себя собранно и четко, контролировал ситуацию, а как опасность миновала — мгновенно раскис. Теперь бы и вправду — пару стаканов чаю с малиной, душ — и спать…
— Пошли, говорю, ужином накормлю, — дамочка взялась за ручку двери. — Хоть как-то сглажу тяжесть вины…
— Ты лучше найди мне литров пять бензина, — буркнул Сергей, бросив мимолетный взгляд на приборную панель — топливо было практически на нуле. — До заправки не до браться…
— С бензином — напряг, — дамочка озабоченно шмыгнула носом. — Где я тебе в полночь буду бензин искать? Только с утра — у Семенова можно попросить. Ничего страшного — можешь переночевать, приставать не буду. Да и не одна я…
— Какой с утра? Какой Семенов? — устало поморщился Сергей. — Меня сейчас мать вызванивать начнет! Она тут такое устроит!
— Семенов — это мой дядя. Брат отца. Живет в сосед нем блоке. Он утром меня на работу подвозит…
«Динь-дилинь!» — заявил о себе мобильник Сергея.
— Где ты есть? — с ходу поинтересовалась мать. — Ты на часы, вообще, смотришь?
— Понимаешь, тут такое дело… Такое дело…
— Как зовут маму? — Террористка ловко выхватила у Сергея мобильник и прокашлялась. — Ну?
— Ирина Викторовна, — Сергей беспомощно развел руками. — Ума не приложу, как можно объяснить данную ситуацию…
— Ирина Викторовна, я — Настя, — хорошо поставленным голосом затараторила террористка. — Мне двадцать три года, я работаю арт-дизайнером в Останкине. Ваш сын настоящий рыцарь — он отвез меня домой, в Балашиху, а теперь у нас кончился бензин. Бензина сейчас не достать — только утром. Если заказывать такси — очень дорого, да и не всякое такси к нам поедет. Я спросила разрешения у мамы, и она не против, чтобы он переночевал у нас. Мне очень неудобно, что так получилось, но другого выхода нет, уже поздно, он устал — вон, зевает сидит, глазки трет… Не возражаете? Спасибо. Да, даю. На — тебя.
— Ты раньше никогда такого не делал, — в голосе матери сквозила озабоченность — истерические нотки и ставшая уже привычной тревога за сыновнюю безопасность почему-то отсутствовали. — Ты всегда ночевал дома… По телефону девушка производит впечатление хваткой дело вой женщины… У тебя это серьезно?
— Ма, я, право, в затруднении… Даже не знаю, как тебе это… В общем, нигде я ночевать не собирался, но… бензин действительно кончился, а до ближайшей заправки… черт, я даже понятия не имею…
— Не чертыхайся, сын мой, — сурово поправила мать. — И веди себя там прилично. Я все понимаю, ты большой, мужик, но… как-то неожиданно все… В общем — смотри там, не обижай свою подружку. Это только кажется, что мы такие заводные, деловые, пронырливые и непотопляемые… А на самом деле мы бываем такие хрупкие, беззащитные и беспомощные…
Мать вдруг тихо всхлипнула и отключила телефон.
— Ну вот — опять, — досадливо поморщился Сергей. — Только, казалось бы, все утряслось, пошло на поправку…
— Тебе разрешили ночевать, — напомнила дамочка. — Посиди, я за ключами от гаража сбегаю.
— У тебя — гараж? А почему — пешком?
— У нас был «Ниссан», — пояснила дамочка совсем домашним голосом — безо всякой рисовки. — Отец умер — продали. Гараж остался. Тут рядом — сразу за домом. Ты погоди пару минут — я сейчас…
Так Сергей познакомился с сумасбродной арт-дизайнершей (а по-нашему — художником-оформителем) Настей Волошиной. И с этого момента река его жизни, сорвав пробку топорно сработанной боковой дамбы, потекла по другому руслу, которое она вполне могла бы миновать, окажись в тот вечер настроение у его величества Случая не таким игривым…
В Стародубовске два железнодорожных вокзала: Стародубовск-Главный и Стародубовск-Город. Город — это основной посадочный терминал: сравнительно новое здание с залами ожидания, буфетами-ресторанами, с пригородными кассами и кассами дальнего следования и так далее.
Стародубовск-Главный — это товарная станция в пригороде со всеми сопутствующими аксессуарами: контейнерными площадками, двумя депо, обширной территорией складов и каких-то непонятных ангаров — детенышей провалившей конверсии. Еще там есть древнее паровозное кладбище и трущобы, именуемые по старой памяти Завокзальной улицей — хотя это и не улица вовсе, а целый район.
Во времена светлого энтузиазма, когда в центровых паханах Союза ходил хитрый грузин Coco, тут была небольшая рабочая слободка: в наспех отстроенных времянках ютились ремонтники, латавшие для Кавфронта паровозы, платформы и колесную базу. После войны ремонтников вывели в расход — много знали, видимо, — слободку обнесли колючкой и заселили урками, вывесив на входе плакат: «Спецкомендатура № 17».
