— Разделимся? — хихикнул беззлобно. — На самом деле, я знаю это место. Никаких ужастиков.
Раньше его сюда водил отец, набить руку. Но эти воспоминания ничего хорошего не приносили. Сначала стрелять в милых зайчиков и белочек, потом — в одичавшую дворнягу, а после — в замёрзшего потерянного бомжа...
— Может быть, это даже покажется тебе скучным, — предположил Ворон. — Но тут спокойно, и совсем нет людей.
И никакой тишины. Городские люди не сразу различают этот шум, шум живой природы. Кто-то плещется на зеркальной глади блестящего озера, кто-то шуршит, стрекочет в траве, где-то хлопают крылья... Ворон нашёл удобную кочку за рядами камышей с обзором на противоположный берег, между деревьями которого виднелись остатки серого бетона. Тихо зарядил ружьё, вскинул, прищурился. Мушку чуть ниже цели... вдох, задержать дыхание, плавно нажать спусковой крючок...
Выстрел прогремел, рассыпался эхом, пролетая над головами — красной и чёрной, — и скрылся за кронами. Птицы захлопали крыльями, вспорхнули. Ворон спокойно принял отдачу и затем снова взглянул в прицел — на месте ранее живой цели осталась валяться тушка.
— Если по дороге заметим ещё какого-нибудь зайца, получится довольно сытный ужин, — перекинув ствол обратно за спину висеть на удобном ремешке рядом с мешком, заявил Ворон, выбирая самый короткий обход к нужному берегу.
И снова — тихое шуршание травы и неестественная для города, живая, стрекочущая тишина.
— В людей стрелять проще, как по мне, — заметила Алиса, вздохнув. — Они больше, а если в упор — так вообще красота.
К охоте она и правда относилась скептически. Плюсы находила только в отсутствии противных кожаных мешков рядом, и уж точно никаких ментов. Места глухие, тут даже дроны патрульные не летали. Заброшенных городов по стране было напихано немереное количество. Они были пережитком давнего прошлого — до момента, когда малые поселения прекратили своё существование окончательно. Просто не выжили среди больших мегаполисов.
— Всё лучше, чем торчать дома, в конце концов.
На самом деле, она была просто рада, что Ворон её куда-то вытащил. С внезапного поцелуя прошло чуть больше недели, которая стала символом неловкости, сомнения и мнительности. Алиса старалась не оставаться одна, не брала в руки телефон и непозволительно много курила. Мысли о наркотиках не шли из головы до сих пор, но с каждым днём утихали и отползали, прячась по шкафам рядом со скелетами.
Когда пришла очередь стрелять — промазала. Даже немного расстроилась, поворчала, что не её, и вручила оружие обратно Ворону. Видимо, способности к охоте ограничивались городскими голубями.
Зайца так и не удалось добыть. Но Ворон и не требовал. Не её, значит, не её. Утки на двоих вполне хватит.
— Чем больше цель, тем больше сомнений, — продолжил он цепь размышлений, начатую Алисой ранее. — Может, попасть и проще, а выстрелить бывает гораздо сложнее. А в упор — так вообще пиздец.
Забавно, но заказов на подобные убийства Ворон ещё ни разу не встречал. Возможно, судьба была с ним солидарна и не подсовывала то, чего он бы не смог, а возможно, люди одинаковые, и все разом даже не думают о подобных методах — слишком уж неэтично.
— Может, зависит от того, в кого нужно стрелять? В ребёнка, например? А если мудак какой, то и сомнений не возникнет.
Два любителя порассуждать на философские темы и загнаться по ним же нашли друг друга.
— Никогда не думал о стрельбе в детей, если честно, — пробормотал Ворон.
Утка была ещё тёплой, но уже не дёргалась. Ворон закинул её в другой запасной мешок и прицепил на ремень к ножу и поясной сумке.
Закат окрасился багряным. Скоро начнёт темнеть, и нужно было решать, где разводить огонь и проводить ночь. Ворон заметил среди покосившихся заброшек одну, так и не потерявшую устойчивости. Палатку он с собой брать не стал, но только сейчас понял, что спать на голой земле может быть холодновато, а относительно тёплый пуховик, который он на себя накинул, защитит от холода разве что одного из них.
Дополнение | Некромант ч.2
— Разведём костёр в заброшке? Земля тут холодная и мокрая. Чем выше от неё, тем лучше... наверное, там будет хороший обзор, — он ткнул на выбранное здание. — По дороге веток наберём.
А ещё Ворон просто любил высоту. Это и определило его пристрастие к снайперкам. Хорошо, когда видишь всё и всех, как на ладони, и делаешь свой выбор — выбор, от которого зависит чья-то жизнь...
— Тут в принципе холодно. Пошли. — Она схватила его за руку, потащив в указанную сторону, и пробормотала под нос так, чтоб не слышал. — Романтик хренов.
Но это было определённо лучше типичных свиданий, если вылазка вообще являлась свиданием. Алиса даже подумать боялась, что однажды ей придется пройти с кем-нибудь под руку по городу, может, даже в платье. А так... У Ворона были длинные, тёплые даже на прохладном воздухе пальцы, с которыми хотелось переплести свои, но случай не представлялся. Да и джинсы были привычнее — любовь к коротким юбкам была на какое-то время утеряна после Никольской. Пройдет месяц, и Алиса опять будет носить плотные колготки, чёрные свободные мини-юбки и нарываться на приставания быдла, чтобы разломать парочку черепушек.
Когда Алиса схватила его и потащила сама, Ворону стало как-то веселее. Всё равно приходилось задерживаться и хватать плохо лежащие сухие ветки, потому что костёр сам себя не зажжёт.
Потрёпанные бетонные плиты, треск выбитого стекла под ногами, разрисованные фаллическими и вульвическими символами стены... Здоровая, почти полностью сохранившаяся лестница, а на крыше — немного гуляющего ветра. Пусто, тихо, открыто и опасно красиво. Ворон сгрузил ветки на бетон, снял пуховик, накинул его на Алису — помнил, что ей холодно, — и занялся костром.
Пока разгорался огонёк, Ворон разбирался с уткой и глинтвейном — чистил, резал, звенел простенькой походной посудой. Постепенно становилось теплее, а до этого занятые делом руки покрывались гусиной кожей. В футболке на ветру было самое то. Темнело.
Закат уже почти сошел на нет, когда Алиса поймала себя на том, что последние несколько минут непрерывно пялится в костер, а в голове гуляет перекати-поле. До этого она хоть как-то старалась взаимодействовать с Вороном, а тут совсем выпала из реальности. Мотнула головой, глянула на своего спутника. Какое-то время наблюдала за сухими мышцами рук и уже на этом моменте осознала, что рук видно быть не должно.
— Придурок, — произнесла она и добавила скептически. — Заболеешь.
Или его в детстве водой на морозе обливали? Как вообще киллерами становятся? Алиса не знала. Понимала только, что этому нужно учиться, будто науке или даже искусству, примерно представляла перечень «предметов», но не более.
— Мне тепло, — миролюбиво произнесла Алиса, стащив с плеч куртку и придвинувшись поближе к костру. — Накинь хоть.
Вблизи огня обтягивающая в талии кожанка от ночного холода вполне себе спасала.
Ворон хмыкнул, но послушно накинул обратно куртку. Упоительно пахло жареным мясом, цедрой и корицей. Мясо покрылось хрустящей корочкой, осталось лежать на ржавой горячей сковородке, одно на двоих, потому что резать кости — то ещё удовольствие. Глинтвейн был налит в две маленькие пластиковые кружки.
— За вечер? — предложил Ворон тост и протянул Алисе её кружку. — Мне тоже тепло. Вообще тепло, в целом. Здесь и сейчас. Поэтому не заболею.
В пляшущем пламени костра даже чёрные глаза Ворона оказались вдруг тёплыми, кофейно-карими. Потом он кивнул в сторону еды. Можно было вернуться в город через пару часов, можно было остаться тут до утра, но не предложить поесть было бы кощунством. Он и сам успел проголодаться.
— За вечер.
Глухо чокнулись две походные кружки, Алиса сделала два больших глотка. Алкоголь приятно обволакивал, грел, а на голодный желудок ещё и пьянил почти с ходу. Мясо было потом, но особо не помогло. Оставило чувство лёгкости в голове, свернувшийся комок из несказанного в груди и треск веток.
