***
Том весь день пролежал в постели, его желудок скрутило, а аппетита не было. Лили вернулась и суетилась вокруг него, желая вызвать доктора. И что он должен сказать? Ему нехорошо, потому что он только что узнал, что стал отцом дочери, о которой ничего не слышал до сих пор, и не предоставил ей даже пару туфель с тех пор, как она родилась?
Том был не таким, это не в его характере. Если бы он знал, то заботился бы о ней с момента ее рождения. Было несправедливо, что ему совсем не дали такого шанса, и, если это правда, он мог понять, почему она сердилась на него. Он не знал, что делать. Ему было стыдно, что он оказался не на высоте. Он не хотел, чтобы Уилл или Лили считали его безответственным, и даже не знал, как связаться с тем, кто отправил открытку. Конечно, это мог быть полный обман со стороны какого-нибудь ревнивца... но почему сейчас?
Он закрыл ноутбук. Единственной ссылкой, которую он нашел, когда искал в Интернете, было уведомление о смерти Эммы Джексон. Она умерла в прошлом году в хосписе недалеко от Блэкпула. Там было написано «дорогая мама для Ами», так что у нее действительно была дочь. Затем он попытался найти Ами Джексон, но их оказалось сотни, поэтому он сдался. У Тома разболелась голова, и он чувствовал невыносимую тошноту.
Лили вернулась, чтобы проверить, как он, пощупав его лоб тыльной стороной прохладной ладони.
— Лили, ради всего святого, я в порядке. Всего лишь чувствую себя немного разбитым. Мне просто нужно поспать. Пожалуйста, перестань суетиться.
— Если тебе не станет лучше к завтрашнему дню, я позвоню доктору, Том, я не собираюсь рисковать тобой. Оставлю тебя в покое и буду спать сегодня ночью в другом конце коридора. Если захочешь чего-нибудь, просто крикни. Надеюсь, ты скоро почувствуешь себя лучше.
Она вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь, и ему стало еще хуже. Том никогда не лгал ей со дня их знакомства. Он никому не лгал. Он повернулся на бок и закрыл глаза, надеясь, что проснется и все это окажется дурным сном.
1782 год
Бетси поселилась в коттедже Джосса, и чувствовала себя там превосходно. Мальчики ей не сильно докучали, но однажды она заперла их в спальне, пока Джосс работал, и не накормила и не напоила их. Через шесть часов они попросили ее попить и пообещали, что больше не будут ей мешать. Это было неделю назад, и, казалось, сработало, потому что после они старались держаться от нее подальше.
Бетси ожидала, что они побегут к Джоссу, но они ничего ему не сказали. Понимали, что если бы это сделали, он бы отходил их ремнем за то, что они не выполнили то, что сказала им Бетси в первую очередь. Джосс вел себя как очень нежный отец, но только, если мальчики не нуждались в дисциплине. Бетси уважала его строгость и наслаждалась, когда он наказывал сыновей. Пару раз она солгала ему о его мальчиках, так что Джосс отправлял их спать раньше, что давало ей некоторое время побыть с ним наедине.
Ей нравилось готовить и убирать. Было так приятно находиться в большой светлой комнате, которая была кухней, совсем не походящей на убогий уголок дома ее матери. Больше всего ей нравилось возиться в саду. Джосс соорудила для нее несколько приподнятых грядок, чтобы посадить травы и овощи, и ей ничего так не нравилось, как копаться в почве и сажать семена, пропалывать и поливать их. Было что-то такое приятное в ощущении земли под ее пальцами. Ей также нравилось собирать фрукты с деревьев за домом в саду. Мать Джосса провела с ней утро, показывая, как варить джемы и чатни, чтобы хранить их в кладовке. Бетси не сказала бы, что ей очень понравилась эта женщина, но она была добра к ней и по-прежнему каждые выходные забирала мальчиков на ферму на ночевку, давая ей и Джоссу немного времени наедине.
Единственная проблема заключалась в том, что Бетси все время хотела, чтобы Джосс принадлежал только ей, и не хотела делить его с ужасными мальчиками или родителями. Она хотела, чтобы они остались только вдвоем в этом большом доме, но знала, что он любил своих мальчиков намного больше, чем ее. Бетси взяла за правило внимательно изучать его поначалу всякий раз, когда мальчишки входили в комнату и заметила, как его лицо сияло при виде них. Он устраивал с сыновьями борьбу и рассказывал им такие истории, что даже ей нравилось их слушать, потому что Бетси любила звук его голоса.
Пригоршня коричневой земли забрызгала кухонное окно, которое она вымыла всего час назад, заставив Бетси отпрыгнуть от плиты и бульона, который она помешивала. За этим последовал какой-то громкий визг. Она выбежала на улицу, чтобы посмотреть, что происходит, и почувствовала, как время остановилось, когда каждая частичка ее тела наполнилась ярко-красной яростью.
Мальчики были по колено в ее огороде. Ряды саженцев, которые начали прорастать, были вытоптаны и разбросаны повсюду, комья земли валялись по лужайке и у дома. Бетси посмотрела на беспорядок, а затем на мальчиков, которые остановились на середине броска, выражение ее лица заставило их осознать серьезность того, что они натворили, когда это начало доходить до них. Они посмотрели друг на друга, потом на Бетси.
— Извините, мы просто играли. Мы забыли, что это ваша часть сада.
Бетси не могла вымолвить ни слова. Ей хотелось вытащить их обоих из земли за волосы и бить щеткой, пока они не перестанут двигаться, а потом еще немного. Вместо этого она повернулась и пошла обратно в дом, не решаясь заговорить или посмотреть на них. Она точно знала, что собирается делать.
Прошла на кухню, захлопнув за собой дверь, чтобы мальчики не могли войти внутрь, хотя и не думала, что они осмелятся. Затем отправилась в кладовую и отодвинула набор банок в сторону, пока не смогла дотянуться до маленькой жестянки, что спрятала в задней части. Коробочка с мышьяком, который она использовала, чтобы отравить свою мать.
Маленькие свиньи могли попробовать ее лекарство на вкус. Посмотрим, как у них получится пакостить, лежа в своих постелях и истекая кровью. Джосс сказал, что его родители придут на чай, так что она могла бы добавить немного в их бульон и покончить со всеми ними разом.
Бетси перелила достаточное количество похлебки в другую кастрюлю для себя и Джосса и оставила самую большую кастрюлю на плите, добавив содержимое коробки с мышьяком, а затем столько специй, сколько смогла, чтобы замаскировать вкус. Она была в ярости, но не сказала об этом Джоссу, потому что тогда у него появилась бы причина подозревать ее, когда им станет плохо. Ее жизнь была бы идеальной останься она только с Джоссом — никаких ужасных детей или назойливых родителей.
Бетси начала накрывать на стол и поставила испеченный хлеб в духовку, чтобы он был теплым, когда она подаст его с бульоном. Она хотела, чтобы все было идеально. После бульона у нее была жареная курица и немного картофеля. Она надеялась, что мальчики почувствуют себя плохо и отправятся спать, оставив ее и Джосса на ночь одних.
Джосс вернулся домой за несколько минут до того, как пришли его мать и отец и Бетси прогнали его в ванную, чтобы немного привести себя в порядок. Он рассмеялся, когда она шлепнула его по руке, когда он попытался схватить ее и притянуть к себе. Он вернулся вниз с мальчиками, которые привели себя в порядок и вели себя очень тихо. Джосс сел, кивнув им, чтобы они последовали его примеру.
— Ну, а теперь расскажите, что с вами двумя случилось — вы словно язык проглотили? Не похоже на вас — не болтаете без умолку.
— Ничего, мы просто для разнообразия помолчим, чтобы Бетси не злилась на нас.
Она положила теплый хлеб на стол и улыбнулась им.
— Как будто я могу долго злиться на вас двоих. Никогда не встречала двух мальчиков, которые столько бы безобразничали, но я души в вас не чаю, так что считайте, что вам повезло в этом.
Они посмотрели друг на друга и улыбнулись, радуясь, что она не собирается рассказывать их отцу о том, что они сделали раньше. Кухонная дверь открылась, и вошли родители Джосса, которые направились прямо к мальчикам и начали суетиться вокруг них. Мать Джосса наклонилась и поцеловала их обоих в щеку, а затем повернулась, поцеловала Джосса и кивнула Бетси, которая стиснула зубы. Эта женщина могла быть такой непостоянной, говорить только тогда, когда у нее было настроение.
