со мной?! Или что, хотите сказать, что это он мне написал? Оттуда?!
– Подожди, Саш! – Петро встал, подошел к Александру и сел на стул рядом. Он положил руку ему на плечо. – Мы реально не понимаем, что произошло! Объясни нормально. Ты тут обижаешь меня, Мишу обижаешь, но… объяснись сначала!
– Кто отправил мне это сообщение?
– Ну не я точно и не Миша, судя по всему. Что оно значит? Угроза какая-то? Шантажировать тебя пробуют? Это бывает иногда, не бойся! Найдем, возьмем за яйченки и…
– Давай без советов этих своих! Конфуций, твою мать! Сколько я этих писюлек и всякий посланий получал в своей жизни! В большинстве своем это лишь пустое сотрясание воздуха…
– Ну так и в этот раз всё то же самое! Не бойся, уладим! Мы же профессионалы. Просто не обращай на это внимание.
– Уладите?! Найдете?! Внимание не обращать? – Александр вдруг засмеялся. – А почему бы и нет? Почему бы реально взять и не забить на это, внимание не обращать. Ведь всякие идиоты бывают. Уж сколько я в свое время их встречал…
– Ну так и всё, брось это дело, забей! – подхватил слова Петро Миша. На его лице снова появилась улыбка, впрочем, она пробыла там совсем не долго. Александр вдруг скинул с себя руку Петро и резко встал. – Вот только проблемка есть, забивальщик ты, твою мать! Тот, кто произнес это, уже давно лежит там, – Александр показал пальцем вниз, – в могиле. Это были последние слова, которые слышал я и которые слышал он, – здесь Александр ткнул пальцем в Петро. – Через пару каких-то секунд я прострелил ему башку! Она лопнула как воздушный шар, в который вогнали шило! Понимаете, что это значит? – Александр замолчал на несколько секунд, окидывая взглядом обоих своих собеседников. – Не, вижу не понимаете нихрена, – он недовольно покачал головой, – мы слышали это вдвоем, он и я! – здесь он снова ткнул в Петро пальцем, – потом обо всем этом узнал ты. Так нас стало трое. Я, ты и ты! – при этих словах он взял телефон со стола и открыл прежнее сообщение, – и вот спустя столько лет, когда я был в Барселоне, где у меня жена и дети, где у меня уже совершенно другая жизнь, я вдруг получаю на свой телефон это послание (здесь голос Александра стал замолкать и под конец фразы стал вообще еле слышен) от покойника со словами, которые слышал только я, ты… и ты… И больше никого!
Закончив, Александр дошел до окна и посмотрел во двор, будто опасаясь, что кто-то мог наблюдать за ними оттуда всё это время. Но там никого не было и через несколько секунд он снова вернулся к столу.
– Итак, я объяснился. А теперь вопрос. Кто мог отправить мне это сообщение кроме вас? Дух потусторонний, призрак, мать его, приведение какое-то в простыне? Или труп его уже разложившийся до самых костей вдруг вылез из могилы на Красненьком, пошел куда-нибудь, куда вы тут ходите, чтобы в интернет зайти и отправил мне это сообщение?! Просто так отправил, да? Поржать. Чисто так, по приколу. Скучно, ведь, в могиле-то. Дай, думает, хоть поприкалываюсь. Так?! – голос Александра снова зазвучал громче, он уже почти кричал, – так я говорю, вашу… за ногу?! А?!! Или в приведения верите? Или в то, что человек, которому башку разнесли на куски еще ходит по земле и СМСки направо и налево строчит?!..
– Послушай, Саш, мне видится это какой-то ошибкой или совпадением, – пытался успокоить его Петро, – ведь… могли просто ошибиться номером или спам…
– Да-да! Сколько лет-то прошло, брат! – поддержал его Миха. – Девяностые были, девяносто пятый или шестой. Двадцать лет уже прошло с лишним! Ты чего, помнишь наизусть, что тебе каждый там из них говорил? Кажется тебе это всё, брат! Что-то другое он сказал, ты это забыл, а теперь что-то увидел и вот тебе показалось, что…
Александр вмиг подскочил к Михе и дернул его за ворот халата с такой силой, что у халата затрещали нитки, а Миша, то ли от неожиданности, то ли от страха, громко пискнул. Но эта сцена не вызвала ни у кого даже улыбки. Напряжённость обстановки убивала всё веселье.
– Послушай… меня… сюда! Если у тебя плохо с памятью, это не значит, что и у меня должно быть так же всё плохо. Я помню это так, как будто это было вчера. Нет, сегодня даже как будто это было помню. Я могу забыть этот твой халат, в котором ты встречаешь гостей, твой этот писк даже могу забыть. Но то, что было тогда в доме – нет! Я помню его глаза в тот момент, его лицо и эту улыбку на его окровавленной физиономии. Я помню слово в слово то, что сказал он мне тогда. Я помню даже интонацию его голоса, его тембр, этот хрип в его легких, помню тиканье настенных часов в тишине! Я помню его лицо. Помню как улыбался он мне тогда за несколько секунд до смерти. Никакого страха, никакой паники, полнейшее спокойствие. Человек, которому прострелили навылет легкое, человек, чьего сына замочили прямо у него на глазах, сидел тогда на полу, прислонившись к стене, плевался кровью и… улыбался! Надежд у него уже не было. То, что ему настал конец, он знал уже точно. Уж меня-то он хорошо знал и иллюзий насчет этого не строил. Еще тем утром в его жизни было всё хорошо, а потом в его дверь постучались мы… и вот теперь ему осталась лишь пара каких-то секунд. И он знал это, он понимал это, и он… улыбался!.. В лицо мне улыбался, смотря в дуло пистолета улыбался, будто это был не конец, будто для него всё это только начиналось!..
– Бред, Саш! Это бред! – Петро перебил его, он пытался выглядеть совершенно спокойно, но нервный озноб бегал по всему его телу и поднял волосы даже на ногах. – Ты сам себя послушай. Тот, кто сказал тебе это мертв. Ты знаешь это сам, не нам тебе рассказывать. Кто отправил тебе это сообщения я не знаю, но… поверь мне, нам поверь, ты знаешь меня, Мишу знаешь. Не мы это были…
– И здесь я снова задаю свой прежний вопрос – тогда кто?
– Не знаю. Но оставь! Может совпадение, может… извини, но может с годами ты действительно что-то подзабыл. Это нормально, это было давно. Это уже прошлое, которого нет. Много времени уже прошло. Мы изменились, мир вокруг изменился, ты изменился. Тебя знают все, его же не
