– Пожалуйста, – попросила я.
Она взглянула на Дона Педро, и он, кажется, понял. Взгляд его желтоватых глаз внезапно стал суровым.
– К тому времени, мадам, Тони был мертв.
Я сидела в полутемной комнате, глядя на статуэтку Святой Барбары, пытаясь осмыслить слова Дона Педро. Но как я ни прикидывала, ничего не сходилось. Когда я только начала понимать, что случилось с Тонио, они вдруг заявили мне, будто он ушел навеки. Быть может, в такой обстановке я не очень хорошо соображала. Но я, по крайней мере, догадывалась, что означала смерть Тонио для Джоула. Если Тонио умер в конце сентября, он не мог знать Джоула, который переехал на Вторую Восточную не раньше ноября. Не было никакой внезапной встречи с убийцей, скрывавшимся в подвале, никакой связи с Шерри, никакого давления. Джоул остался единственным подозреваемым в смерти Шерри. У меня перед глазами возникла ужасная картина: стебли, покачивающиеся под тяжестью своего жуткого груза, и тут же виднеется плечо Джоула. Беспокойный шорох в клетке с ящерицами вернул меня к реальности. Дон Педро и миссис Перес внимательно наблюдали за мной. Внезапно я возмутилась.
– Мертв? – переспросила я. – Отчего же? Семнадцатилетние парни не умирают просто так. Почему в газетах ничего не сообщалось?
– Они не знают, – сказал Дон Педро.
Он посоветовался с миссис Перес и вновь повернулся ко мне.
– Теперь, мадам, слушайте меня внимательно. В ночь смерти Виктории Диас мистер Перес напивается. Он в дурном настроении и, возвращаясь домой, замечает Тонио. Было очень поздно, час ночи. Нехорошо для молодого парня. Особенно с наклонностями Тони. Не удивительно, что отчим, даже пьяный, не на шутку встревожился. Мистер Перес идет за ним в его квартиру. Они кричат и дерутся. Тонио достает нож. Но мистер Перес очень силен. Он бьет его трубкой.
– Трубкой? – удивилась я.
Дон Педро посмотрел на меня.
– Куском свинцовой трубки. Он всегда носил ее. Чтобы защищаться от плохих людей.
– А, свинцовая трубка.
– Ну вот, вы поняли. Он сильно ударил Тонио.
Я начала понимать. Мистер Перес пришел в ярость и, по-видимому, не ограничился одним ударом. В результате Тонио умер.
Но меня совсем не устраивал такой финал, оставалась еще одна невыясненная деталь, и я поспешно ухватилась за нее.
– Почему же полиция не нашла его тело?
– Мистер Перес засунул тело в сундук и утопил в Ист-Ривер, – неохотно ответил Дон Педро, – он отвез его туда на тележке.
Я представила себе, как мистер Перес спускается в подвал за сундуком, принадлежавшим какому-то жильцу, засовывает в этот сундук еще не успевшее окоченеть тело, спускается по лестнице и везет свой груз через пять больших кварталов. Конечно, пуэрториканец, везущий тележку, едва ли мог привлечь внимание соседей. Вероятно, он направился прямо в Ист-Ривер-Парк и сбросил труп своего приемного сына в черную воду. В парке редко появлялись патрули, и добропорядочные граждане не гуляли там после полуночи. Поскольку тело не всплыло, мистер Перес, вероятно, утяжелил его, воспользовавшись углем из котельной, – традиционный нью-йоркский метод. Должно быть, истриверский ил хранит в себе сотни древних трупов.
У меня возникло еще одно возражение:
– Соседи должны были слышать, как они дерутся.
Дон Педро не сразу понял. Потом он очень удивился.
– Эти люди… – начал он и остановился, как будто стена между нашими мирами оказалась слишком высока. И я поняла. Если они что-то и слышали, это ничего не значило. Жители Ист-Вилидж, пуэрториканцы, хиппи, рокеры, не будут связываться с полицией.
Внезапно миссис Перес снова заговорила, умоляюще глядя на Дона Педро.
– Она говорит, что не знала этого до последнего времени. Она думала, что Тонио убежал.
Значит, когда ее допрашивали полицейские, миссис Перес еще считала Тонио живым. Она ждала и надеялась услышать о нем. Так миновал октябрь.
А в ноябре появился Джоул. Мистер Перес удалил из квартиры все следы Тонио. Пряча тело в сундук, он, вероятно, не заметил ножа, а позднее – возможно, застигнутый врасплох чьим-то приходом – спрятал его на антресоли. Не удивительно, что мистер Перес столь отрицательно отнесся к моей просьбе в тот день, когда я явилась, чтобы покормить кота Джоула.
– Она узнала все только после телефонного звонка.
Я снова растерялась – что за телефонный звонок?
Дон Педро наклонился вперед. Его лицо стало походить на маску.
– Звонок Тонио.
Я перевела взгляд на миссис Перес, но они оба как будто ждали, что я все пойму сама. А мне ничего не приходило в голову.
– Тонио действительно умер? – наконец спросила я.
Удары мистера Переса могли оказаться не смертельными. Но как же тогда сундук, груз, воды реки.
Дон Педро неторопливо выпрямился.
– Тонио мертв, мадам. Он умер в конце сентября, как я уже сказал. И после того прошло время, месяцы, вы понимаете?
Я неуверенно кивнула.
– Прошлой зимой мистеру Пересу позвонили по телефону. Он снял трубку и услышал голос Тонио.
Заметив, что я отнюдь не в восторге от такого заявления, Дон Педро поднял руку, не давая мне ничего сказать.
– Это не мог быть никто другой, кроме Тонио. Он упоминал о драке и о сундуке.
Дон Педро сделал паузу. Я ждала продолжения.
– Он сказал, что вернулся наказать мистера Переса. Как вы понимаете, для мистера Переса это был большой шок. В тот день он пришел домой пьяным. Миссис Перес услышала в трубке голос Тонио и хотела узнать, что с ним.
Дон Педро опять остановился, и я представила себе, как в пьяном безумии мистер Перес пытается собрать хоть крохи рассудка, и в то же время жаждет выпить еще.
– В конце концов он рассказал ей про убийство Тонио.
Последовала очередная пауза.
– А ночью сам отправился на тот свет.
Я вспомнила, что мистер Перес упал с крыши дома. Но ведь пьяный мог свалиться с крыши и без помощи мертвого Тонио.
– И еще, – продолжал Дон Педро, когда я пыталась возразить. – Поздно ночью ему позвонили и сообщили, что дверь, ведущая на крышу, громко хлопает от ветра. Он был с похмелья и не хотел идти. Но ваш брат настаивал.
– Мой брат? – переспросила я. Когда Джоул покинул Вторую Восточную улицу, он находился в «Бельвю» или у меня дома. Но Дон Педро неумолимо продолжал:
– Он встает с постели и идет наверх…
Снова пауза.
– Миссис Перес ждет. Потом она слышит крик и глухой звук, как будто что-то ударилось о землю. Она выбегает и видит, что мистер Перес лежит на тротуаре мертвый.
Я словно услышала крик, паузу, звук ударившегося об асфальт тела. Мне вдруг показалось, что комната погружается во мрак. Чтобы привести себя в чувство, я сильно сжала кулаки – ногти впились в ладонь. «Возможно, кто-то действительно сбросил мистера Переса с крыши, – сказала я себе. – Но только не Джоул».
Дон Педро снова заговорил:
– Появляются полицейские, «скорая помощь», соседи. Собирается толпа. Миссис Перес плачет над телом мистера Переса. И тут она видит вашего брата.
– Это невозможно, – прошептала я.
– Вашего брата, – твердо повторил Дон Педро. – Он выходит из дома и идет по улице. Потом он оборачивается и машет рукой. И тогда она видит, что это на самом деле был Тонио, видит его, – Дон Педро задумался, стараясь подобрать правильное слово, – … движения?
У меня снова потемнело в глазах. Я чувствовала, что должна возразить, и не знала, как начать. Внезапно мне вспомнилась та ночь, когда Джоул спустился по стеблям вистерии. Тогда я выглянула из окна кабинета и увидела человека, которого можно было вполне принять за Джоула, если бы не странная походка.
Я пыталась внушить себе, что глупо предаваться панике. Тонио уже умер. А мертвые не возвращаются и не преследуют живых. Но, сидя в полутемной зловещей комнате, я как будто снова услышала тот голос в моем кабинете, говоривший по-испански.
Однако сама по себе испанская речь еще ничего не значила. Джоул вполне мог выучить язык в Марокко, и остается лишь убитая горем женщина, которая что-то увидела ночью на улице.
Но меня уже обступили другие воспоминания. Загадочное ночное исчезновение Джоула, который панически боялся высоты, расцарапанная рука, амнезия. Я смутно ощутила присутствие каких-то грозных сил: стоит их выпустить на свободу, и они одолеют меня.
– Нет, – твердо заявила я. – Я не верю.
Они оба пристально смотрели на меня, и я почувствовала опасную усталость. Рано или поздно их доводы могли поколебать мою уверенность. Я вскочила, словно пытаясь спастись от чего-то. Но они молчали и не двигались с места. Я стояла, стиснув сумку, и чувствовала себя ужасно неблагодарной. Миссис Перес своим откровенным рассказом, вероятно, пыталась лишь помочь мне. Намерения Дона Педро были не столь прозрачны. Но он целых два часа переводил нашу беседу и, несомненно, старался быть точным.
– Извините, – сказала я, пытаясь смягчить свою невежливость. – Спасибо вам за ваши хлопоты, но мне надо идти. Дети скоро должны вернуться из школы.
