Она перешла к тазобедренным суставам. Лезвие легко проходило через слои желтоватого жира. Наблюдавшая за ее работой Йоси пробормотала что-то насчет бройлера. Добравшись до кости, Масако поставила ногу на бедро Кэндзи и принялась пилить кость точно так, как пилят деревяшку. Повозиться пришлось дольше, но в конце концов ноги, как и голова, были отделены от туловища. Самая трудная задача еще ждала ее впереди. Скованные трупным окоченением руки никак не желали разгибаться, и Масако долго не могла определить место для надреза. На лбу у нее выступили капельки пота, а стоявшая за спиной Йоси уже начала терять терпение.
— Надо заканчивать. Моя свекровь скоро проснется.
— Знаю. Но если хочешь побыстрее закончить, помоги.
— У нас же всего одна пила.
— Надо было предупредить, чтобы ты принесла вторую с собой.
— Если бы ты сказала насчет пилы, я бы и вовсе не пришла, — призналась Йоси.
— Верно, об этом я как-то не подумала, — сказала Масако и неожиданно для себя расхохоталась.
Во всей этой ситуации было что-то нелепое, абсурдное: две женщины ведут совершенно обыденный, если послушать со стороны, разговор, занимаясь при этом таким не совсем обыденным делом, как расчленение трупа незнакомого мужчины по имени Кэндзи. Секунду-другую они стояли над телом, опустив испачканные в крови руки и глядя друг на друга.
— Послушай, Шкипер, в какой день у вас забирают мусор? — спросила, отсмеявшись, Масако.
— Завтра… в четверг.
— У нас тоже, так что мешки потом поделим. Часть придется взять тебе.
— Но я же не смогу забрать много, — возразила Йоси, — у меня нет машины.
— Я тебя подброшу.
— А ты не думаешь, что развозить мусор на красной машине — слишком заметно? Сама знаешь, как некоторые следят за тем, чтобы их мусорными баками не пользовались чужаки.
— Ты права.
Масако лишь теперь стала понимать, что избавиться от тела будет далеко не так легко, как представлялось вначале.
— Давай заканчивать, а об остальном будем думать потом, — волновалась Йоси.
— Ладно.
Масако подняла пилу и взялась за плечо. Когда руки уже лежали на полу, пришла очередь внутренних органов. Масако сменила пилу на нож и сделала длинный глубокий разрез от основания горла до паха. По комнате распространилась вонь переваренной и непереваренной пищи, смешанная с запахом выпитого Кэндзи спиртного. Йоси поморщилась и закрыла нос.
— Спустим в канализацию, — предложила Масако и тут же подумала, что, если трубы забьются, у нее могут возникнуть серьезные проблемы, а значит, внутренности тоже придется разложить по пакетам.
Она уже собралась заняться этим, когда в дверь позвонили. Масако замерла. Часы показывали половину одиннадцатого.
— Муж или сын? — шепотом спросила Йоси.
Масако покачала головой.
— Они должны быть на работе.
— Ладно, тогда не открывай.
Звонок звякнул еще несколько раз и затих.
— Кто бы это мог быть? — прошипела Йоси.
— Может быть, всего лишь коммивояжер или рекламный агент. Если потом кто-нибудь спросит, скажу, что спала.
Масако потянулась за покрытой жиром пилой. Пути назад уже не было, и им ничего не оставалось, как довести работу до конца.
Когда Масако и Йоси приступили к разделке тела, Кунико Дзэноути бесцельно раскатывала по токийскому пригороду Хигаси-Ямато. Делать было нечего, податься некуда, но отчаяние, вообще-то приходившее нечасто, выгнало ее из дома. Она остановила машину у только что возведенного перед вокзалом фонтана. Бессмысленное извержение водяных струй на фоне моросящего дождя в точности соответствовало ее настроению, но такие самокритичные мысли посещали Кунико не чаще раза в год, да и тогда не вызывали ничего, кроме ощущения непонятной неловкости.
Несколько раз ее беспокойный взгляд задерживался на телефонной будке у все еще окружавшего фонтан забора. Кунико уже почти решила, что должна позвонить Масако и попросить у нее взаймы. Да, она находила Масако немного странной, немного пугающей и, как говорится, себе на уме, но в данный момент выбирать уже не приходилось. Ей нужны деньги. Срочно. Сейчас.
Остановив машину у тротуара, Кунико схватила зонтик и вылезла из салона, но не успела сделать и шагу, как подъехавший сзади автобус остановил ее пронзительным гудком. Из окошка высунулась голова водителя.
— Эй! Здесь нельзя парковаться! — крикнул он.
«Заткнись, придурок», — подумала она, но даже невысказанное ругательство прозвучало в это утро неубедительно и вяло. Вернувшись к мокрому и выглядящему каким-то особенно жалким «гольфу», Кунико включила двигатель и влилась в бесконечный поток движения. Она не представляла, куда едет и есть ли где-то поблизости телефонная будка. Впрочем, это было не важно, потому что машины едва ползли по улице. Что делать? Кунико вздохнула, вглядываясь в запотевшее стекло. Отопитель давно сломался, и это бесило ее, хотя и не так сильно, как полное отсутствие плана.
Вернувшись утром домой, она не обнаружила не только самого Тэцуи, который в такое время обычно спал, но и каких-либо следов его пребывания в квартире. Наверное, еще не отошел после вчерашней стычки, подумала Кунико, и решил отсидеться в другом месте. Ну и что? Кому до него какое дело? Уж точно не ей. Она прекрасно обойдется без такого бездельника. Кунико сразу улеглась и уже стала засыпать, когда зазвонил телефон. Было всего лишь 7.20, так что ответ ее прозвучал не слишком любезно.
— Мне очень жаль, что приходится беспокоить вас так рано, — с преувеличенной вежливостью произнес голос на другом конце линии. — Извините, вы ведь Кунико Дзэноути?
— Что вам от меня нужно? — проворчала Кунико.
— Вас беспокоят из «Центра миллиона потребителей», — сказал мужчина. Сон как рукой сняло. Как же она могла забыть! Это ведь так важно! Между тем мужчина продолжал хорошо отрепетированной скороговоркой: — Возможно, вы упустили из виду, поэтому я звоню, чтобы напомнить — срок вашего платежа истек вчера, но мы так и не получили взнос. Думаю, вы помните график платежа, согласно которому четвертый взнос в сумме пятьдесят пять тысяч двести йен должен быть внесен двадцатого числа. В случае, если деньги не поступят сегодня, нам придется начислить пеню и прислать к вам агента по сбору платежей. Мы будем благодарны, если вы примете наше уведомление к сведению и займетесь решением этой проблемы безотлагательно.
Звонили из местной кредитной конторы. Кредиторы преследовали Кунико уже несколько лет. Просроченные платежи за машину складывались в громадные суммы, к ним добавлялись счета по кредитным карточкам, и в конце концов примерно год назад она поняла, что уже даже не думает о выплате основной суммы, а всего лишь пытается гасить долги по процентам. Потом и это стало непосильной ношей, и Кунико пришлось обратиться к ростовщикам. Прошло совсем немного времени, и ее долги удвоились, так что теперь обе стороны — и обычные банки, и частные кредиторы — грозили внести ее в черный список со всеми вытекающими из этого последствиями.
Ситуация ухудшилась, когда она по глупости поверила рекламе местного «кредитного агентства». «Вас задавили ежемесячные платежи? Вам срочно требуются наличные?» — вопрошали неизвестные благодетели, и Кунико ответила им страстным «да», сделав первый шаг к той пропасти, в которую падала теперь. Приятного вида пожилая женщина пришла к ней домой и без лишних церемоний, удовлетворившись ее водительскими правами и названием фирмы мужа, положила на стол более трехсот тысяч йен, которые позволили Кунико расплатиться по процентам. Сосредоточившись на решении одной проблемы, она даже не заметила, что взяла новый кредит под сорок процентов годовых, и была неприятно поражена, когда, выманив у Тэцуи деньги на покрытие долга, узнала от той же приятной пожилой женщины, что заплатить нужно уже не триста тысяч, а полмиллиона йен.
Это означало, что наличные нужно найти сегодня. В жестянке, где хранились деньги на домашние расходы, обнаружилась только мелочь — странно, когда только они успели все потратить? Чувствуя, что ее начинает немного трясти, Кунико достала из сумочки «под Гуччи» кошелек, но и в нем нашлось всего лишь несколько тысяч. Надежда оставалась только одна: попытаться отыскать Тэцуи и вытянуть необходимую сумму из него.
— Куда же он мог подеваться? — вслух спросила Кунико, перелистывая записную книжку в поисках его номера телефона.
Найдя то, что нужно, она позвонила, но ответа не дождалась — было еще слишком рано. Впрочем, в любом случае он мог бы просто не снять трубку. Ее уже била нервная дрожь. Если не заплатить сегодня — хлопот не оберешься. Рано или поздно в дверь позвонят и на пороге появится громила-якудза. При всей своей дерзости, проявляющейся главным образом во внешних привычках, Кунико была в общем довольно робкой, и сейчас ее больше всего пугала мысль о визите именно такого человека.
