она не пропустила ни одной лекции из курса, который в течение одного семестра читала каждый год в Монмаут-колледже.
На ее лекции записались тридцать человек. Разрешалась также продажа десяти билетов на каждую отдельную лекцию. Разузнали ли об этом звонившие ей репортеры и явится ли кто-нибудь из них сегодня в колледж?
Обычно вторую половину каждой лекции она посвящала тому, что предлагала желающим подвергнуться гипнозу и в таком состоянии вернуться к своему прежнему существованию. Иногда результатом таких сеансов были живые подробные воспоминания о нескольких перевоплощениях. Она решила не проводить сегодня сеанс гипноза. Последние десять минут она обычно отвечала на вопросы студентов и слушателей. Если сегодня в аудитории окажутся журналисты, ей придется ответить на их вопросы. Этого ей, увы, не избежать.
Она всегда готовилась к лекциям обстоятельно. Сегодняшняя была построена на наблюдениях Йена Стивенсона, профессора психологии из университета Виргинии. Он подверг глубокому анализу гипотезу о том, что в основе сопоставлений двух биографий и их интерпретации как истории жизни одного и того же лица должна лежать преемственность воспоминаний и личностных качеств.
Ей не хотелось говорить об этом именно сегодня. Просматривая свои записи перед выходом из дома, Лиллиан вдруг с тревогой осознала, что открытия Стивенсона могли быть истолкованы в поддержку теории о перевоплотившемся серийном убийце.
Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что вздрогнула, когда в дверь постучали.
— Пришла миссис Пелл, доктор, но ей еще не время, так что не спешите. Посмотрите, что она вам принесла, — сказала Джоан.
В руках у Джоан была газета «Нэшнл дейли» — специальный выпуск с броским заголовком: «Маньяк встает из могилы». История продолжалась и на второй, и на третьей странице. Подпись под фотографиями Марты Лоуренс и Карлы Харпер гласила: «Сестры в смерти?»
Материал начинался следующим образом:
«Полиция признает, что свидетельница, утверждавшая, что она видела Карлу Харпер на стоянке недалеко от ее дома в Розмонте, Пенсильвания, могла ошибаться. Представляется вполне возможным, что кошелек Карлы Харпер мог быть подброшен убийцей после того, как были опубликованы показания свидетельницы. Центром расследования в настоящее время является Спринг-Лейк, Нью-Джерси».
— О чем я вам и говорила, доктор. Последний раз эту девушку видели в Спринг-Лейк. И она исчезла пятого августа, в тот же день, что и Легация Грегг в 1893 году!
В газете были портреты трех молодых женщин в костюмах конца XIX века: в платьях со стоячими воротничками, длинными рукавами и юбками до щиколотки — и подпись: «Жертвы XIX века».
Фотография улицы, застроенной домами в викторианском стиле, помещалась рядом с фотографией похожей улицы и подписью: «Тогда и теперь».
Над текстом под ними была фотография обозревателя «Нэшнл дейли» Ребы Эшби. Ее рассказ начинался следующим образом:
«Каждый, кто приезжает в приморский городок Спринг-Лейк, чувствует, как будто он возвращается в спокойную и мирную эпоху. Но и тогда, как и теперь, мир и покой этого, казалось бы, безмятежного городка был нарушен зловещим событием…»
Сложив газету, Лиллиан вернула ее Джоан:
— С меня довольно!
— Вам не кажется, что сегодняшнюю лекцию лучше отменить, доктор?
— Нет, не кажется, Джоан. Пригласите, пожалуйста, миссис Пелл. Кажется, ее время уже подошло.
В этот вечер, как и предполагала Лиллиан Мэдден, все билеты были проданы. Она поняла, что некоторые из присутствующих, заранее занявшие места впереди, были журналисты. У них наготове были блокноты и магнитофоны.
— Всем посещающим мои лекции известно, что пользование магнитофонами в аудитории не разрешается, — сказала она, подчеркнуто обращаясь к женщине лет тридцати, черты которой показались ей знакомыми.
Ну, конечно, Реба Эшби из «Нэшнл дейли», автор «Тогда и теперь».
Лиллиан поправила очки. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь из присутствующих заметил ее волнение. Она начала свою лекцию ровным и спокойным голосом.
— На Ближнем Востоке, в Азии считается вполне обычным, — начала она, — что дети до восьми лет могут рассказать о своей предшествующей жизни. Они воспроизводят мельчайшие подробности прошлой жизни, называют по именам своих предков — членов семьи.
Она продолжала в полнейшей тишине:
— Некоторые люди обладают способностью выбирать своих будущих родителей и вновь родиться на территории, географически близкой к месту их прежнего обитания…
Вопросов было много. Начала Реба Эшби:
— Доктор Мэдден, все, что я услышала сегодня, по моему мнению, подтверждает мысль о том, что серийный убийца конца XIX века перевоплотился сегодня. Как вы думаете, хранит ли его память случившееся с тремя женщинами в 1890-х годах?
Лиллиан Мэдден ответила после небольшой паузы:
— Наши исследования показывают, что воспоминания о предыдущей жизни исчезают у ребенка в возрасте примерно восьми лет. Это не означает, что при первой встрече с каким-то человеком или первом посещении какого-то места этот человек или это место не могут иногда показаться нам знакомыми. Но это не то же самое, что живые недавние воспоминания.
Последовали и другие вопросы, а затем снова поднялась Эшби:
— Доктор, разве вы обычно не гипнотизируете желающих в ходе ваших занятий?
— Пожалуйста. Обычно вызываются трое или четверо желающих, но некоторые люди не поддаются гипнозу. Я по очереди говорю с теми, кто находится под гипнозом, предлагаю им вернуться назад во времени по туннелю. Я говорю им, что путешествие будет приятным. Затем я называю любые даты и спрашиваю, не возникает ли в их мозгу при этом какая-то картина. Часто ответ следует отрицательный. Тогда я продолжаю идти дальше и дальше назад, пока они не попадают в свое прежнее существование.
— Доктор Мэдден, никто за последние годы не обращался к вам с просьбой перенести в девяностые годы прошлого века? — прозвучал вопрос.
Лиллиан Мэдден озадаченно взглянула на задавшего этот вопрос человека. Плотного сложения мужчина с тяжелым взглядом. «Вряд ли он журналист», — промелькнуло у нее в голове. Но своим вопросом этот человек извлек на поверхность воспоминание, весь день от
