от которых чувствуешь только усталость. Твоя жизнь без меня получилась намного ярче.
– Мы никогда не узнаем.
– Почему же? Ты объездил полстраны, постоянно в движении, один город за другим. Я видела рисунки, что ты присылал своей маме. Новосибирск, Владикавказ, Казань, Ростов… сотни мелких городков, о которых я никогда не узнаю. И везде – что-то новое, что-то интересное. Я тоже так хотела бы. А сижу тут, ерундой занимаюсь.
– Это все не так, как выглядит, Алла. Не так романтично. Это бегство. – Он залпом опустошил кружку. – У меня психическая болезнь. Мне все время кажется, что меня кто-то преследует. Знаешь, есть мания преследования. Только называется правильно – бред. Бред преследования. Потому что преследования на самом деле нет. Сказали, что это связано с травмой детства, когда одна компания постоянно травила меня, не давала покоя. Знаешь, о ком речь? То-то же. У меня есть лекарства, я прохожу курсы терапии, лечусь. Должно помогать, по идее. Люди и не с таким живут. Но не помогает. Время от времени я начинаю чувствовать неконтролируемую панику. Хочу убежать куда-то, где меня никто не найдет. Ничего не могу с собой сделать. Собираю вещи и уезжаю из города. Бросаю работу, друзей, которые могли появиться, жилье. Мне нужно бежать, бежать, трястись в поезде, отсчитывать километры и дни, а потом в каком-нибудь далеком мелком городишке я сооружаю себе вот такую крепость из одеял и стульев, прячусь внутри… и только тогда на очень короткое время чувствую себя в безопасности.
Алкоголь еще не ударил в мозг. Виной всему были адреналин и санаторий. Выхин понял, что разглядывает крепость, хочет укрыться в ней, спрятаться. Потому что затылком чувствовал приближение угрозы. Это чувство было ему знакомо так хорошо, что Выхин даже обрадовался.
– Значит, от нас ты тоже сбежишь когда-нибудь?
– Само собой.
– Ну тогда зачем жалеть о любви, которой не было? Получается, ты и от меня сбежал бы.
– Не факт. Может быть, ты удержала бы меня. Не дала сорваться. Может быть, мне тебя и не хватало, чтобы купировать болезнь. Кто знает?
Выхин заметил взгляд Аллы – удивленный и растерянный – и понял, что сболтнул лишнего.
– Пойдем, – сказал он, – покажу.
Задрал полог одеяла, нырнул в застоявшуюся духоту, в которой, как мухи в меду, плавали запахи пота и грязных простыней, немытых волос и вчерашних носков. Запоздало увидел слева от спального мешка оставленную с утра старую тетрадь с рисунками, открытую на неровном клочке выдранной бумаги, зацепившейся за скрепку.
– Что это? – Алла тоже заметила, неуклюже пробралась за полог, в полумрак, взяла тетрадь. – Знакомое… очень похожа на Маро, только толстая. Это она, да? Ты рисовал всех нас…
Перевернула страницу, хмыкнула, но ничего не сказала. Затем еще одну. И так до конца тетради, задерживаясь на каждом рисунке на пару секунд. Выхин замер на корточках у ног Аллы, продолжая держать отвернутый полог одеяла. Чувствовал, как немеют от напряжения кончики пальцев.
– Меня не было или вырвал? – спросила, наконец, таким тоном, словно знала ответ.
– Тебя здесь не должно было быть.
– В тетради или сейчас в твоей крепости?
– Везде… тогда, в детстве, я злился на тебя. За то, что ты сестра Дюши Капустина, что из-за тебя я должен был вечно оглядываться по сторонам. Сейчас я злюсь на тебя за то, что ты не такая, как была раньше.
– Ну вот, наконец-то правда. Тебе надо чуточку больше выпить, Выхин. Какая «не такая»? Старая? Растолстевшая? Зубы желтые, ноги кривые, одета непонятно во что, от волос пахнет табаком, а не клубникой. Ты это ведь хотел сказать?
– Да, – ответил он. – Ничего уже не вернуть.
Решился, забрался внутрь. Лег на спину, потянул Аллу за собой. Вдвоем они так и лежали несколько минут, смотрели на потолок из накинутых друг на друга одеял, в швах которых преломлялся бледный ламповый свет.
– Сегодня в санатории что-то произошло, – пробормотал Выхин. – Как будто у меня получилось вернуться в прошлое, в тот самый день в феврале, когда мы подрались с твоим братом у подъезда. Знаешь, я всю жизнь думал, что испугался тогда. А на самом деле – нет. Мне не было страшно. Я хотел поколотить Капустина и его друзей. Злился из-за того, что они вмешиваются в наш с тобой вечер. И, придя в себя, я подумал: может быть, страх не так силен, как мне кажется?
– Тогда тебе надо еще пару раз вернуться в прошлое и все выяснить, – ответила Алла. – Может быть, ты ничего не вернешь, но хотя бы разберешься в себе.
В комнате появился кто-то еще. Выхин чуть-чуть повернул голову, чтобы не потревожить Аллу. Различил сгустки теней, проявившиеся за одеялом в районе телевизора. Тени вытянулись, расползлись по левой стороне крепости.
Они не заберутся сюда. Никто не заберется.
– Ты сжал мою руку, потому что очень рад меня видеть? – спросила Алла со смешком. – Давай я принесу пиво сюда. Не пропадать же добру.
– Не нужно, – Выхин наблюдал, как тени медленно скрывают от него ламповый свет. – Мне сейчас и так хорошо. Расскажи о своей работе. Она тебе нравится или ты так же одержима поисками людей, как я бегством?
Алла снова усмехнулась.
– Ну, знаешь, мы слишком откровенны, но не слишком пьяны.
– Мы целовались час назад. Теперь нужно узнать друг друга поближе.
Он расслышал как будто звук шагов. Или так забивают гвозди в череп – осторожно, чтобы не было трещин. У полога, на стыке двух одеял, появилась и замерла сформировавшаяся тень – силуэт в шляпе-цилиндре. Он пришел за сестрой, потому что когда-то давно пообещал выбить Выхину все зубы, если увидит его рядом с Элкой.
– А Лёва выйдет? – пробормотал Выхин.
– Что?..
Наваждение пропало, но очень хотелось убежать из квартиры. Куда угодно. Выхин мотнул головой, коснувшись губами волос Аллы.
– Ничего. Показалось что-то… Ты права. Давай выпьем и уже после этого перейдем к откровениям.
1
Выхин купил цветы в магазинчике у дома. Гвоздики, как положено. Спросил у продавщицы, где находится местное кладбище, потому что никогда на нем не был. Продавщица охотно объяснила (четыре остановки на автобусе, потом пешком два квартала, на маршрутке номер сорок два выехать за город, и там будет остановка «Кладбище», всегда много людей выходит, не перепутаете).
Он поблагодарил и вышел в объятия плотного и горячего воздуха. От жары быстро вспотели лоб и спина. Наученный двумя прошлыми днями, Выхин купил кепку, прихватил бутылку ледяной минералки (другую в киосках не продавали). В девять утра городок
