— Я не имею никакого отношения к тому, что случилось с твоим мужем и детьми. Ты должна мне верить. Это… это все Кевин и Бен. Ты ведь знаешь Бена, верно? Он был в том доме прошлым вечером. Ты с ним разговаривала? Что он тебе сказал?
В подвале не было ничего подходящего, чем она могла бы связать его, решительно ничего.
— Я могу рассказать все, что ты хочешь знать, но мне нужно сесть. У меня астма, и мне тяжело дышать. Мне нужен мой ингалятор. Я сяду, опущу руку в карман и достану его, а потом мы поговорим, о'кей?
Голос его звучал совершенно спокойно. Ей это не нравилось. Или он пытается заговорить ей зубы в надежде, что вернется Кевин? Неужели он думает, что она настолько глупа?
— Если ты хочешь, чтобы я заговорил, мне сначала нужно воспользоваться ингалятором, — продолжал он. — Иначе я потеряю сознание.
«Ты потратила на него слишком много времени. С минуты на минуту вернется Кевин, и что ты тогда будешь делать? Поднимешь пальбу и будешь с боем пробиваться к выходу? Если ты умрешь, Кевин закопает твое тело где-нибудь так, что его никогда не найдут. Дети будут спрашивать себя, что с тобой случилось, а потом их отправят в приемные семьи. Так что списывай убытки со счета и убирайся отсюда поскорее».
Джейми встала.
— Сообщники… а-а… Бена. Двое… мужчин… в моем… а-а… доме.
— Позволь мне воспользоваться ингалятором, — задыхаясь, прохрипел он. — Сейчас я опущу руку в карман…
— Сначала… имена…
— Подожди минутку, ладно?
Он медленно сунул руку во внутренний карман пиджака. Джейми выстрелила ему в грудь.
Брызги крови из выходного отверстия запятнали стену позади него. Он протянул к ней руки и сказал:
— Подожди, пожалуйста.
А она опять нажала на курок и уже не отпускала его. «Глок» в режиме полуавтоматического огня задергался у нее в руке, веером выбрасывая в воздух стреляные гильзы.
Джейми накинула на голову нейлоновый капюшон штормовки и затянула его под подбородком. В ушах у нее стоял звон. Она бегом поднялась по лестнице, подскочила к передней двери и осторожно выглянула наружу через овальное окно. На улице никого не было. Сунув «глок» в наплечную кобуру, она застегнула штормовку и отворила дверь. Никого. Спрятав руки в перчатках в карманы, она быстрым шагом двинулась по тротуару под проливным летним дождем.
Дарби сидела на заднем сиденье раскаленного такси, которое с трудом пробиралось по забитой автомобилями Массачусетс-авеню. Она разговаривала по телефону с Арти. Шум дождя и гудки машин отнюдь не улучшали слышимости.
Она зажала другое ухо ладонью в попытке отгородиться от посторонних звуков.
— Повторите, пожалуйста, еще раз.
— Говорю, я возвращаюсь из Вермонта. Мы только что закончили обыскивать жилище Эми Холлкокс. Ты меня слышишь?
— Теперь слышу.
— Нас кто-то опередил. Домик совсем маленький, да и вещей у нее было немного. Собственно говоря, мебели там — раз-два и обчелся. Мы связались с владельцем, и этот парень рассказал, что она прожила здесь около года, платила вовремя и никаких проблем с ней не было. У нее заплачено за два месяца вперед, но у меня такое чувство, что она снова собиралась переехать. В одной из комнат стоит целый штабель пустых картонных коробок. Что же касается того, кто обыскивал дом и что они искали, мне известно не больше, чем тебе.
— И никто ничего не видел?
— Нет. Место выбрано очень уединенное — до ближайшего жилья не меньше мили, так что эти ребята не спешили. Мы поспрашивали соседей, но никто из них не был знаком ни с этой женщиной, Холлкокс, ни с ее ребенком. Но судя по тому, что ты мне рассказала вчера вечером, он наверняка что-то знает. Я получил твое сообщение о состоянии мальчишки и пленках из больницы, — продолжал Пайн. — Что тебе удалось обнаружить?
— Прежде чем зайти к патологоанатому, я занесла пленки в отдел фотосъемки. Сейчас я возвращаюсь в лабораторию. Я тут попросила кое-кого пробить для меня номер фургона, но пока никаких новостей.
— А что там с уликами на теле женщины? Ты что-нибудь нашла?
— Несколько волокон ткани и волосков прилипли к скотчу и одежде. В карманах у нее ничего нет. Сегодня я сама займусь ее одеждой.
— Мне не дает покоя пропавшая «хонда» Эми Холлкокс.
— И мне тоже. Полагаю, ее забрал тот, кто устроил там стрельбу.
— Ты же говорила, что мальчик ни словом не обмолвился о том, что слышал выстрелы.
— У него попросту не было такой возможности. Арти, кто-то с пистолетом в руках ворвался в дом. А со слов мальчика нам известно, что внутри были двое мужчин — один в спортивной форме «Селтикс», второй — в деловом костюме. Мне представляется, что сначала стрелок уложил делового, а второго парня перетащил в «хонду». Следы волочения тянутся через всю кухню и исчезают в гараже. Кроме того, на полу гаража обнаружены окровавленные следы только одной пары ног.
— Но какой смысл тащить с собой труп?
— А почему вы думаете, что тот парень в форме «Селтикс» был мертв? Может, стрелок захватил его живьем.
— Тогда почему он не взял его в плен до того, как войти в дом?
— Пока не знаю. Зато мы точно знаем, что кто-то поднялся по задним ступенькам террасы и натаскал грязи в гостиную. Отпечатки ног идут вверх по ступенькам, а не вниз. Я склонна полагать, что стрелок наблюдал за происходящим из лесу.
— Итак, мы с тобой говорим о совершенно постороннем человеке — третьей стороне, которая не имеет никакого отношения ни к тому, что произошло в доме, ни к той команде Рэмбо, что мы встретили в лесу?
— Да. И еще я думаю, что это именно стрелок разрезал путы на ребенке.
— Зачем? Какие у него могли быть причины?
— Не знаю. Если бы этот сукин сын не…
— Я видел значок и служебное удостоверение этого парня. Они были настоящими. И ордер тоже, можешь не сомневаться.
— Я ни в чем вас не обвиняю, Арти. Я просто в бешенстве. Он развел нас, как лохов, и наша тупость стоила мальчишке Холлкоксу жизни. И еще мне очень хотелось бы знать, чего он хотел от ребенка.
— Ты больше не видела этого Филлипса или как там его зовут?
— Нет.
— А остальных?
— Тоже нет.
— Как насчет отпечатков, взятых в доме? Есть что-нибудь?
— Эксперты вернулись в лабораторию меньше часа назад. Они только-только начали работать с ними.
Такси резко затормозило у тротуара.
— Мне надо идти, — сказала Дарби. — Я позвоню, как только появится что-нибудь новое.
Она пробежала под дождем до входа, сжимая в руках прозрачный пластиковый пакет. В нем лежали коричневые манильские конверты с уликами, и она не хотела, чтобы они намокли. Зато к тому моменту, как Дарби добралась до дверей здания номер один на площади Шредер-плаза, сама она промокла до нитки. А потом еще пришлось пройти утомительную процедуру проверки, прежде чем она смогла попасть в лабораторию.
Зарегистрировав вещественные доказательства, она поднялась к себе в кабинет, чтобы проверить, нет ли новых сообщений. Одно пришло, Николас Гарсия, детектив из отдела по расследованию убийств, обеспечивавший координацию действий с Бюро судебно-медицинской экспертизы Управления полиции, просил ее перезвонить, Это ему она поручила пробить номер коричневого фургона.
Гарсия поднял трубку после первого же звонка и сразу перешел к делу.
— Это поддельные номера, — сообщил он. — В природе таких не существует.
— Ну и как же они их раздобыли?
— Скорее всего, через своего человека в отделе транспортных средств. Это не так уж трудно, как кажется. Ты платишь какому-нибудь сотруднику, чтобы получить номера, а потом он удаляет из базы данных все записи, по которым их можно проследить.
— Ты не мог бы навести справки для меня?
— Я бы ни за что не отказался от такой возможности, — коротко рассмеялся Гарсия. — Но не рассчитывай на слишком многое. Мне уже приходилось иметь с ними дело. Глухой номер.
Дарби вышла в коридор и направилась к Купу. В этот момент зазвонил ее мобильный телефон. Тед Кастонгвей, начальник отдела фотосъемки, закончил просматривать пленки с камер наблюдения и цифровые фотографии и теперь приглашал ее к себе в кабинет, чтобы поговорить.
Она обнаружила бывшего чемпиона колледжа по борьбе сидящим в тихом, хотя и заставленном мебелью уголке. Пока он работал с «мышью», по его плечам и спине под тонкой тканью рубашки перекатывались мышцы.
Дарби подкатила кресло на колесиках к его столу и уселась, глядя на плоский монитор, на котором застыл неподвижный видеокадр больничного лифта. В правом нижнем углу виднелась надпись: «15 августа 2009. 01:03».
Кастонгвей знал, что она устала и нервничает, поэтому не стал тратить времени на любезности.
— Это время, когда ты вошла в клинику, — сказал он, щелкая клавишей «мыши».
Началось воспроизведение пленки системы безопасности. Камера была нацелена на белый коридор. Дарби видела кусочек стола дежурной медсестры.
