– Семя, Чиун?
– О да. Мужское семя. То самое, что прорастает в чреве женщины.
– То есть ты хочешь уверить меня, что отныне ты импотент!?
– Тсс! Ты хочешь, чтобы весь “Фолкрофт” узнал о моем позоре?
Чиун вперил в Римо укоризненный взгляд. Римо показалось, что на миг на его щеки вернулся румянец, но тут же исчез, словно его стерла невидимая рука.
– Папочка, – мягко сказал Римо, – пойми, такое может случиться с каждым. Люди стареют, постепенно теряют силу... И, в общем, таким уж страшным мне все это не кажется.
– Страшным не кажется! – взвыл Чиун, но, опомнившись, снова перешел на шепот. – Вытащи вату из своих недостойных ушей! Больше ни в чьих жилах не будет течь подлинная кровь Мастеров Синанджу. Наш род закончен. Когда я очнулся от тяжкого сна, это ужасное знание внезапно снизошло на меня. Семя не играет более в моих чреслах. Ни одна женщина больше не понесет от него.
Римо встал.
– Я прекрасно понимаю твое состояние, папочка, но... Прости, но сколько я тебя знаю, дети, по-моему, интересовали тебя меньше всего. Я вообще всегда думал, что на мне лежит еще и эта обязанность... Ну, ты сам понимаешь.
В глубине потухших глаз на секунду затеплился огонек.
– Разумеется, она лежит на тебе, Римо. Но в жилах твоих течет не моя кровь. В тебе есть, конечно, что-то корейское, и мы оба знаем об этом, но к роду подлинных Мастеров Синанджу ты, увы, не относишься.
Римо сунул руки в карманы.
– Ну, если это так заботит тебя – сочувствую. Но мне всегда казалось, что и я на что-то гожусь.
Протянув руку, Чиун коснулся его плеча.
– Прошу тебя, не обижайся, сын мой. Но родной и приемный сын – вещи разные. Хотя иногда мне кажется, что моя покойная жена и вправду принесла тебя под шепот волн нашего залива...
– Тогда в чем проблема?
– В том, что мое семя умерло.
– Ну, умерло. Жениться снова ты ведь вроде не собирался?
– Тьфу! – гневно сплюнул Чиун. – Никоим образом! Одной жены с меня хватит. Но семенем Синанджу, что было во мне, я все же собирался воспользоваться.
– Зачем? Сдать его в банк спермы?
– Римо, ты снова оскорбляешь меня!
– Хорошо, хорошо, прости. Я просто не понимаю, из-за чего все эти страдания. С тобой вроде все в порядке. А значит, и со мной. Для меня это, сам знаешь, самое главное.
– Вот, вот, – горько закивал Чиун. – Ты всегда жил сегодняшним днем и никогда не думал о будущем. Но я попытаюсь объяснить все так, что даже твое окаменелое сердце проникнется всей глубиною горя, что так неожиданно обрушилось на меня.
Римо скрестил руки на груди.
– Я весь внимание.
– Я – последний в роду подлинных Мастеров Синанджу. Правда, последний Мастер – ты... и хотя крови Мастеров в тебе нет, но все же кое-чего ты стоишь.
– Спасибо, папочка, – хмыкнул Римо.
– О нет, я не смеюсь над тобой. Ты весьма преуспел за все эти годы. Для белого, разумеется. Но Синанджу – это не просто опыт, не просто знание его искусств. Это – голос крови, которая текла в жилах моих предков тысячелетиями.
– Ага, и все развалилось, когда оказалось, что никто из твоих родичей не способен и пальцем двинуть, – заметил Римо. – Вот почему на сцене пришлось появиться мне.
– Это было бы слишком просто... Хотя чего еще ждать от твоих закостенелых мозгов? Ладно. Молчи и слушай. Так вот, ты – последний Мастер Синанджу. И когда я стану прахом, мое место должен занять ты. Но представь – вдруг что-то с тобой случится?
– Придется тебе начать все сначала и учить кого-то другого, я думаю.
– Я слишком стар для новой изнурительной борьбы с великовозрастным балбесом, сын мой. Так что если ты оставишь сей мир, мне придется взять на обучение дитя – этого требует наша традиция. Предпочтительно корейское дитя, Римо. Предпочтительно из нашей деревни, и главное – рожденное от моего семени.
– Понял, – кивнул Римо. – Если я ухожу со сцены, у тебя появится другой сын.
– Да, – закивал Чиун. – Наконец ты понял. – Неожиданно голос его дрогнул, и он бросил на Римо подозрительный взгляд. – Что ты имеешь в виду – другой сын?
Римо пожал плечами.
– Ну, я хотел сказать: вроде меня. Я ведь все же твой сын... в некоторой степени.
– Нет, ты не это хотел сказать, Римо. Прошу, не скрывай ничего от меня.
– Ну ладно, – Римо вздохнул. – Видишь ли... я знаю о твоем умершем сыне.
– Откуда? – быстро спросил Чиун. – Я никогда не рассказывал тебе об этом.
– Никогда, – согласился Римо.
– Значит, ты рылся в моих свитках, да?
– Никогда, – снова повторил Римо, приложив к сердцу скрещенные пальцы и сопроводив сей жест бойскаутским приветствием.
– Тогда откуда же?
– Мне рассказал об этом Великий Ван. Мы говорили об этом, когда его дух посетил меня на пороге посвящения в Мастера – помнишь?
– Старый сплетник! – процедил сквозь зубы Чиун. – Остался таким даже на том свете.
– О мертвых так нехорошо отзываться, папочка. Не говоря уж о величайшем из Мастеров Синанджу.
– Как бы то ни было, я не желаю об этом говорить.
– Это я понимаю. Но когда-нибудь тебе все же придется, наверное. Может быть, когда-нибудь и я окажусь еще одним сыном, которого судьба лишила тебя.
– Нет. Ты должен отомстить ей, Римо.
– Ты хочешь отомстить судьбе?
– Это твой долг. Наш долг. Долг перед Синанджу.
– Согласен.
– Но мы должны быть осторожны, – предостерегающе поднял палец Чиун. – Я не желаю, чтобы ты тоже лишился семени.
– Ну, за меня не беспокойся, – хмыкнул Римо. – Я думаю, что еще сгожусь на что-нибудь добрый десяток лет.
– Ты опять не слушал меня, – огорченно вздохнул последний из подлинных Мастеров Синанджу. – Это никак не связано с возрастом – по меркам Синанджу я еще очень молод, – но с кознями наших недругов. Кто-то сделал это со мной. И сделает со многими другими. Мы должны остановить его.
– Понятно, – кивнул Римо, хотя на самом деле понять он не мог ничего. – Остановим, а как же.
Снова откинувшись на подушки, Мастер Синанджу устало закрыл глаза.
– Слушает, но не слышит, – сокрушенно пробормотал он. И отвернулся к стене.
* * *
Когда Римо вошел в кабинет Смита, между шефом и Анной шел более чем оживленный разговор.
– А я говорю вам, что кто-то организовал дьявольский заговор против моей страны! – Анна, похоже, была уже близка к истерике.
– Успокойтесь, пожалуйста, мисс Чутесова. Я вполне понимаю ваше разочарование, но ваша теория, мягко говоря, слабовата.
– То, что я знаю, я знаю, Смит.
– А я вот ничего не знаю, – встрял Римо. – И если бы кто-нибудь просветил меня...
Анна окинула Римо ледяным взглядом и отвернулась. Римо привычно не заметил этого.
– Мисс Чутесова, – вздохнул Смит, – считает, что нашла пропавший советский “шаттл”.
– “Считает”! – фыркнула Анна. – Я знаю, что нашла.
– Буквы на стене мойки еще ничего не доказывают, – заметил Смит сухо.
За своим широким дубовым столом он в этот раз чувствовал себя неуютно. Секретаршу пришлось услать якобы по делам. Смит вообще не любил проводить совещания КЮРЕ в своем кабинете, но сегодня у него просто не было выбора.
– Но это был именно кусок “Гагарина”! – настаивала Анна. – Иначе почему бы эта проклятая мойка называлась именно так?
– А что за “Гагарин”? – снова встрял Римо.
– Мисс Чутесова находится здесь по заданию своего правительства – найти исчезнувший советский “челнок”, который, возможно, именно в этих местах потерпел аварию.
– Уяснил, – кивнул Римо.
– Этот самый “челнок” и называется “Юрий Гагарин”. И она думает, что нашла его.
– Не думаю, а нашла, – не оборачиваясь огрызнулась Анна. – Только теперь он называется “Юрий Гагарин – бесплатная мойка автомашин”.
Римо с сочувствием посмотрел на Смита и, кивнув на неподвижный затылок Анны, покрутил пальцем у виска: отъехала крыша?
Смит отрицательно покачал головой.
– Звучит неубедительно, – заметил Римо.
Анна стремительно обернулась.
– А ты откуда знаешь, ты... сукин сын?!
– Вот те раз, – подивился Римо. – А как же разрядка? И когда-то нам было неплохо вдвоем.
Анна что-то гневно процедила сквозь зубы.
– Вы говорили ей? – Римо взглянул на Смита.
– Времени не было, – покачал головой Смит.
– Не было – на что? – подозрительно вскинула брови Анна.
– На то, чтобы рассказать о новом моем положении, – вздохнул Римо. Причина гнева его недавней возлюбленной стала окончательно ясной. Конечно, она хотела восстановить их прежние отношения – ведь прошло всего несколько месяцев с тех пор, как они расстались. И она до сих пор не знает ничего о Ма Ли. – Извини, – он сокрушенно развел руками. – Я позже сам расскажу тебе. – Он повернулся к Смиту: – Чиун, по всей видимости, скоро поправится. Но он утверждает, что его стерилизовали.
При этих словах Анна, вжавшись в кресло, закрыла руками лицо.
– Значит, он знает, – прошептала она. Плечи ее задрожали.
– Вы же сказали, что ничего не говорили ей? – Римо недоуменно поднял брови.
