Я сел на табурет у стойки, а Эрл отправился сварить свежего кофе для хозяина. Если бы я ежедневно выпивал столько же кофе, сколько его выпивал Джимми, то вряд ли смог бы написать разборчиво собственное имя. А вот на него кофе как будто и не действовал вовсе. Возможно, он обладал огромным запасом спокойствия, который мог всегда использовать при необходимости.
– Знаешь, у меня такое впечатление, что и минуты не прошло, как ты был здесь в последний раз. То ли время летит быстрее, чем должно, то ли ты не даешь мне возможности по тебе соскучиться.
– Тобиас снова в пути, как поется в песне[17].
Джимми смотрел в документы, что-то подсчитывал и делал пометки.
– А у тебя какой в этом интерес? Или уже работаешь на правительство?
– Нет, предпочитаю частную пенсию. Интерес же у меня такой, что прошлой ночью у меня завелись новые друзья.
– Кроме шуток? Ну так радуйся. Что-то мне подсказывает, что друзья тебе могут пригодиться.
– Эти пытались меня утопить, пока я не сказал им все, чего они хотели. Без таких друзей я вполне обойдусь.
Карандаш застыл в воздухе.
– И что они хотели знать?
– Интересовались, почему я навожу справки о Джоэле Тобиасе.
– Что ты им сказал?
– Правду.
– А соврать желания не возникло?
– Ничего толкового придумать не успел – уж очень старался не отдать концы.
– То есть один раз тебя предупредили, причем без особых церемоний, а ты все равно со своими расспросами?
– Именно потому, что они были невежливы.
– Невежливы. А ты что, графиня какая-нибудь?
– Есть и еще одно: место, куда меня отвезли для допроса.
– И что же это за место?
– «Голубая луна». Точнее, то, что от нее осталось.
Джимми отодвинул калькулятор.
– Я так и знал, что от тебя, кроме неприятностей, ждать нечего. Сразу понял, как только ты появился здесь в первый раз.
– А я думаю, что когда ты выскочил перед Тобиасом там, в «Дьюи», ты натолкнул их на мысль… в общем, они взяли и связали меня с тобой. Или наоборот. Так или иначе, «Голубая луна» – предупреждение нам обоим, только мне его сделали напрямую, а тебе – косвенно.
Эрл вернулся из подсобки и теперь молча наблюдал за нами. Тема «Голубой луны» его не обрадовала, но, с другой стороны, по Эрлу трудно что-то определить. Лицо у него как неудачная татуировка. Джимми куда-то вышел ненадолго, а когда вернулся, заговорил по-стариковски устало:
– Может, пора уже выходить из этого бизнеса.
Имел он в виду бар, контрабанду или даже саму жизнь – не знаю. В конце концов уйти все-таки придется, подумал я, но утешать его этой мудростью не стал и промолчал.
– Знаешь, у меня в эту пристань деньги вложены. Думал, получу дивиденды, когда тут начнут что-то переустраивать, но теперь, похоже, если и увижу какие-то деньги, то разве что страховые, когда она обрушится в залив, а тогда, наверное, она и меня с собой прихватит, так что и попользоваться ими не успею.
Он любовно провел ладонью по стойке – так гладят любимого, пусть и норовистого, старого пса.
– Я всегда считал себя честным трейдером. Для меня это была игра – перебросить груз через границу, попытаться стырить у Дяди Сэма пару грошей. Иногда кому-то делал больно, но всегда старался, чтобы такое случалось не слишком часто. За наркотики брался без особой охоты, если тебе это интересно, и изыскивал способы успокоить совесть. Но, если уж начистоту, чаще всего ни о чем таком не думал и голову себе лишними проблемами не забивал. Так же и к людям относился. Для меня все одинаковы – и китаец, ищущий работы на кухне какого-нибудь ресторана в Бостоне, и шлюха из Восточной Европы. Я просто посредник. – Он повернулся ко мне. – Ты, наверное, считаешь меня лицемером или думаешь, что я сам себя обманываю такими рассуждениями.
– Тебе виднее, кто ты такой. И я здесь не для того, чтобы грехи отпускать. Мне нужна информация.
– Другими словами, ближе к делу.
– Да.
Эрл мгновенно ожил и, нутром чуя, когда боссу требуется смазка, налил Джимми свежего кофе. Вторую кружку он поставил передо мной. Я накрыл ее рукой, показывая, что не хочу, и вдруг подумал, что Эрл чего доброго прольет горячий кофе мне на пальцы – просто чтобы показать, что ему наплевать, хочу я чего-то или нет. Он, правда, удовольствовался тем, что повернулся ко мне спиной и направился в дальний конец бара, где достал из-под стойки книгу. Читал он ее или только делал вид, не знаю. Книжка была в обложке, из старой серии «пингвиновской» классики, но имени автора я не видел. Я бы хотел сказать, что не удивился, но это было бы неправдой. В моем представлении Эрл никак не походил на человека, озабоченного самосовершенствованием.
Джимми проследил за направлением моего взгляда и продолжал:
– Старею. Мы все стареем. В былые времена Эрл к книжке и не притронулся бы, разве что к телефонному справочнику, а когда бил кого-то, то старался не оставлять синяков. Но с годами все мы немножко смягчаемся, и в хорошем, и в плохом. Раньше Эрл не уступил бы так легко такому, как Джоэл Тобиас, а теперь этот парень вырубил его и глазом не моргнул. А мог бы, если б захотел, и покалечить. Я видел, мог бы.
– Но не покалечил.
– Нет. Он и впрямь хотел только, чтобы мы оставили его в покое, но его желание в данном случае несущественно. Мне нужно знать, чем он занимается. Это важно для моего бизнеса, но также имеет решающее значение для поддержания нынешнего баланса. В переброске груза через границу заинтересованы многие – мексиканцы, колумбийцы, доминиканцы, русские, я сам, – и все мы существуем в состоянии равновесия. Равновесие это очень хрупкое, и если кто-то, не понимая правил, начнет тянуть на себя, все рухнет, и тогда неприятностей не избежать никому. Я не понимаю, какую игру ведет здесь Тобиас, а когда я чего-то не понимаю, меня это нервирует. Так что…
– Так что?
– Я мог бы дать наводку таможенникам, но когда дело касается закона, не стоит обращаться с вопросом, на который ты еще не знаешь ответ. Если это сыграет мне на руку, я сдам им Тобиаса, но только после того, как узнаю, что именно он возит через границу. Я уже попросил кое-кого об одолжении. Каждый раз, когда Тобиас получает заказ на перевозку, мне передают копии документов. В последнее время он работал с Новой Англией, и по бумагам дело вроде бы чистое. На этой неделе у него доставка корма из Канады, а это означает пересечение границы.
– И ты пристегнул к нему своих ребят.
Джимми улыбнулся.
– Скажем так, я убедил кое-кого из своих друзей повнимательнее присмотреться к Джоэлу Тобиасу.
Ничего больше я от Джимми Джуэла не добился, за исключением названия компании-поставщика в Квебеке и компании-заказчика в Мэне. Скорее всего, этим его информация и исчерпывалась. Как и я, Джимми пребывал в темноте.
Я вернулся к машине. Запах протухшей воды снова ударил в нос. Источником его, по всей видимости, был «Мустанг», подхвативший вони в «Голубой луне». А может, эта тухлятина существовала только в моем воображении и была частью моей реакции на случившееся.
Я поехал в «Голубую луну». В центре на полу, под куском обуглившейся крыши, стояла бочка из-под мазута. Внутри нее, над темной водой, жужжали насекомые. При одном лишь виде бочки меня потянуло на рвоту – организм среагировал на воспоминания, ассоциировавшиеся с запахом. Я задышал быстрее. Потом, подавив позыв, достал из кармана фонарик и тщательно осмотрел коробку. Увы, люди, привозившие меня ночью, никаких следов своего пребывания здесь не оставили.
Выйдя на свежий воздух, я позвонил Беннету Пэтчету и попросил составить список сослуживцев его сына, которые жили теперь здесь, и в первую очередь тех, кто присутствовал на похоронах. Он ответил, что сразу же этим займется.
– Смотрю, гнев к вам вернулся? – спросил Беннет.
– Похоже, обнаружились непочатые резервы, – ответил я и дал отбой.
Было ли все дело в психологии или нет, но «Мустанг» все равно вонял. Я поехал в автомойку в южном Портленде «Все у Фила». Машины там мыли вручную, а не шлангом, потому что при пользовании шлангом вода проникает во все щели, и обивка так промокает, что даже окна запотевают. Пока я пил содовую, парни почистили «Мустанг» внутри и даже грязь под крыльями убрали.
Там-то они и обнаружили эту штуковину.
Фил Дюкасс выглядел именно так, как и должен выглядеть управляющий автомастерской. Сомневаюсь, что в его гардеробе была хоть одна вещь без масляного пятна. Щетина у него отрастала уже к полудню, а руки выглядели грязными, даже когда были чистыми. Пристрастие к бургерам отложилось несколькими фунтами дополнительного веса, в глазах застыло усталое нетерпение мастера, всегда лучше всех знающего, в чем проблемы того или иного двигателя – будь время, он починил бы все быстрее любого другого, да вот только времени этого у него никогда не было. И вот теперь, вооружившись лампой, он указал мне на некий предмет длиной около тридцати сантиметров, державшийся на внутренней стороне крыла на двух магнитах и обмотанный черным скотчем.
